∾ Сравнение с долгожительницами-черепахами далеко не так безобидно, как может показаться на первый взгляд. 王八 [wángba] означает как «черепаха», так и «ублюдок». Поэтому, когда Вэнь Кэсин в дальнейшем будет называть Е Байи «старой черепахой», вы знаете, что он будет подразумевать :)

Том 2. Глава 51. Давние дни

Примечание к части

Сегодня международный женский день и наша команда от всего сердца поздравляет всех представительниц прекрасного пола с 8 марта!

Мы хотим пожелать вам всегда быть счастливыми, верными своему сердцу и излучать свет тепла и добра. Помните, что вы прекрасны!

— В те времена Жун Сюань, я и ещё несколько приятелей по молодости лет мнили себя редкими дарованиями. Как птицы одного полёта, мы частенько выпивали вместе и делились умениями. Жун Сюань уже тогда превосходил всех мастерством и безошибочным чутьём. Как-то после очередной попойки он вдруг ударился в философию: разве не обидно прожить тихую безвестную жизнь, не совершив ничего великого?

Лун Цюэ произносил слова очень медленно и часто замолкал. Либо он совсем ослаб, либо ему тяжело было вспоминать подробности далёкого прошлого. Е Байи хранил невозмутимость, но Вэнь Кэсин притих и слушал с жадным вниманием.

— Жун Сюань говорил, что мир боевых искусств обширен и неисчерпаем, но высшие техники всех крупных школ цзянху имеют сильные и слабые стороны. Раз в десять, а то и в сто лет, находится гений, способный основать новый клан и стать прославленным мастером своего поколения. ‌Так были созданы Хуашань, Куншань, Цаншань и многие другие школы. Но преемники выдающихся талантов, как правило, ничем не примечательны. Они лишь бездумно повторяют приёмы своих учителей. Из-за того, что каждое новое поколение проигрывает предыдущему, школы приходят в упадок и вымирают. При этом великие ордена носятся со своим наследием как с писаной торбой. Просто из нежелания делиться. Любое достижение в области кунг-фу тотчас прячут на дно сундука, подальше от чужих глаз. За долгие годы было утеряно несметное число уникальных умений и божественных техник. Сама идея «школ» казалась Жун Сюаню глупой…

Здесь Е Байи презрительно фыркнул.

— Я сейчас слушаю свои же идеи, — заявил он. — Этот негодник только и мог, что повторять слово в слово! Скажу не глядя: все мнившие себя особо одарёнными выходцы из так называемых «школ» и выеденного яйца не стоили. Эти бездари знали лишь то, что им преподали. И практиковали лишь то, чему их научили. Точь-в-точь мартышки в уличных балаганах! «Божественные» боевые техники были ведь созданы людьми, или я что-то путаю? Можно сломать себе шею в борьбе за чужие тайны. Можно прикрываться чужими цитатами и поклоняться им как великой мудрости. Но только если верить, что у тех, кто все это придумал, было по две головы. Или при нехватке своей головы на плечах.

Чжоу Цзышу невольно усмехнулся, и Е Байи тут же сверкнул глазами в его сторону.

— Ты-то чему радуешься? Очевидно, что Цинь Хуайчжан, это ходячее недоразумение, не смог наставить тебя на истинный путь.

Лун Цюэ не сразу нашёлся с ответом после отповеди Е Байи, но в конце концов прошептал:

— Поистине, старший — выдающийся человек. Его мысль выходит далеко за пределы смертного разума.

После этого хозяин поместья вернулся к своему повествованию:

— Вскоре у Жун Сюаня был готов план. Втайне посовещавшись, мы договорились выкрасть боевые секреты родных кланов. Мы хотели объединить сильные стороны разных школ и изобрести высшее учение. Затем мы построили Арсенал, а я разработал механизмы для его защиты. Чтобы войти туда, требовалась Кристальная броня. Та самая, о которой потом насочиняли легенд. Помимо Брони, был также необходим ключ. Части Брони мы разделили между собой, а ключ отдали на хранение супруге Жун Сюаня.

Е Байи снова перебил его:

— Вы решили, что можно объединить сильные стороны разных техник? Чушь! В этом мире сильные стороны неотделимы от слабых. Невозможно получить все преимущества в обход недостатков, как пригрезилось Жун Сюаню. Мыслимо ли слить воедино Алмазную ладонь^[353] с Шипами школы Эмэй?^[354] Как мощному мужчине втиснуться в юбки крохотной девочки? Никак — это очевидно даже ребёнку! Если вы поняли философию боевых искусств, новые идеи придут сами, пока вы будете наблюдать опадание цветов и листьев или глядеть, как поднимаются и опускаются волны. Если же вы ничего не поняли, толку от ваших стараний будет не больше, чем от слепого переписывания книг! Даже если выкрасть все руководства, что найдутся под небесами.

Лун Цюэ тяжело вздохнул, но не стал возражать.

Возможно, не все присутствующие это сознавали, но Чжоу Цзышу знал чётко: похитить тайные практики чужой школы или выдать посторонним секреты своего клана — и то, и другое в цзянху было строжайше запрещено. Теперь он догадался, почему героя Чжао Цзина много лет назад изгнали из родного гнезда, и не смог удержаться от вопроса:

— Те несколько человек, о которых идет речь, были наследниками пяти великих кланов? Например, такие люди, как Чжао Цзин, Гао Чун, Шэнь Шэнь и другие представители их поколения?

Немудрено, что герой Чжао держал рот на замке, когда заходили разговоры о Кристальной броне, и лишь под конец неохотно упомянул о ней.

Лун Цюэ кивнул и отозвался с мрачной усмешкой:

— Так и есть. Что самое забавное, в то время мы считали себя первооткрывателями. Ведь мы собирались разрушить границы между кланами! К тому же, мы владели бесценной тайной — половиной «Дхармы Люхэ», которую раздобыл Жун Сюань.

Взгляды остальных невольно сошлись на Е Байи, и Чжоу Цзышу спросил его:

— Старший, что вообще такое «Дхарма Люхэ»?

Е Байи нахмурился и в кои-то веки воздержался от уничижительных отступлений.

— Это легендарный древний артефакт. Подлинная Дхарма утеряна, но один мой… друг случайно раздобыл её отрывки. Двадцать лет он восстанавливал пропавшие фрагменты в надежде воссоздать рукопись целиком. Дхарма делилась на верхний и нижний свитки. Жун Сюань выкрал нижний. Верхний свиток остался на горе Чанмин, но мой… Мы его уничтожили.

Из этих объяснений Чжоу Цзышу выхватил сразу два обрывка сведений. Во-первых, существовал некий человек из поколения Е Байи, его близкий друг, который жил на Чанмине. Во-вторых, этот человек дерзнул восстановить и доработать старинный артефакт. Определённо, он был настоящим мастером. Тут же в памяти всплыли слова Е Байи: «Когда это я говорил, что я и есть Древний Монах?» — и Чжоу Цзышу задумался, приподняв бровь: мог ли тот загадочный мастер оказаться подлинным Древним Монахом с горы Чанмин?

Раз Е Байи покинул гору в одиночку и действовал от имени Древнего Монаха, значит, настоящий Монах был не в силах справиться с такой задачей… Или его уже не было на свете?

Эти мысли пронеслись очень быстро, а Лун Цюэ повёл свою историю дальше:

— Мы все читали половину той древней Дхармы. Но её содержание было столь глубоким и сложным, что никто не смог полностью разобрать смысл. Забыв еду и сон, мы перекапывали груды классических руководств в поисках подсказки. Мы мечтали ухватить хотя бы тонкую нить, которая вывела бы к пониманию Дхармы. Притяжение этой тайны было неодолимым! Жун Сюань уверял, что, разгадав суть написанного, мы поймем законы вселенной и достигнем единства с ней. О возможности такого существования говорили старинные предания и, конечно, каждый из нас стремился вознестись на вершину мира. Ни один не избежал искушения. Но в подобных делах не существует лёгких путей. Неслучайно самые редкие и ценные растения встречаются в самых гибельных и опасных местах. Чем больше могущества дает нам некая сила, тем нещаднее она испытывает наш дух. Чем яростнее мы постигаем опасные техники, тем выше риск искажения ци.

Теперь даже Е Байи слушал, не издавая ни звука.

— Жун Сюань продвинулся дальше остальных, и его одержимость пустила глубокие корни, — скорбно проговорил Лун Цюэ. — Он был фанатично одурманен Дхармой, но никто не обращал на это внимания. Ведь все мы были слегка одержимы. И вот, в один прекрасный день Жун Сюань объявил, что ему удалось разгадать основную идею трактата. Идея состояла в возрождении после разрушения. В том, что нельзя создать новое, не истребив старое.