Пробираясь по узкому коридору самолёта я увидел Андрюшу, по губам я прочитал: "Идиот".

  А его не удавшаяся невеста Снежана одарила меня очаровательной улыбкой. Кстати сидели они порознь.

  Наконец-то я уселся на своё место и взглянул в иллюминатор. Самолет проехал по рулёжке замер на мгновение и начал разбег. В это же самое мгновение небо прорвало и пошел снег гигантскими хлопьями. Первый снег в Киеве за эту зиму. Все пассажиры дружно закричали: Ура!Поезд последний раз дернулся и остановился. -Станция Свердловск-Пассажирский стоянка сорок минут! Я спрыгнул на перрон, обернувшись помахал проводнице: -Спасибо! Спасибо, больше у меня ничего не было, ну кроме двадцати с чем-то копеек, болтающихся в кармане при каждом движении. Проводница, облегченно вздохнула, махнула небрежно рукой: -Давай солдатик, домой тебе добраться скорее, без приключений! Последние шестьсот километров везла она меня на свой страх и риск без билета, пряча от ревизоров на второй полке плацкарта. Душевный человек. Много таких душевных людей встретил я за свой недолгий век, но много и других... Ледяной ветер обдувая мой стриженный затылок совсем не холодил меня, наконец-то я дома! Настроение стремилось к абсолютному максимуму счастья. Еще бы, не был на родине два года, а точнее двадцать пять месяцев и два дня. Не было дня, что бы я забыл сколько прошло с той поры когда тепловоз гремя стыками рельс умчал меня из родных краёв на армейскую службу. Кажется что это было только вчера, кажется, что это было в прошлой жизни. -О, господин военный, -услышал я откуда-то сбоку,-не желаете ли такси? В какой район, не дорого, быстро, комфортно... -Сколько? -спросил я не останавливаясь. -Червонец! Всего каких-то жалких десять рублей в любую точку города домчу! Я посмотрел на часы, дедовский позолоченный "Полёт" показывал без трёх минут четыре. Почти шесть по нашему. Было время я на Уралмаш с вокзала ездил за рваный, рубль и рубль двадцать до вокзала. Теперь цены другие, и страна другая, совсем не похожая на ту из которой я уехал в ноябре 87-го... . -Надеюсь трамваи-то еще ходят? -спросил я самого себя и повернул на лево, как бы правое плечо вперёд, ха-ха! Остановка "1-й километр" совсем не изменилась. Давно не крашенные металлические ограждения, занесённая снегом площадка. Мимо прогромыхал трамвай-техничка, а следом за ним подкатил 24 маршрут. Символично, город встречал меня первым трамваем и без пересадок. Вперед! Бодро заскочив на заднюю площадку я прошел до водителя, сунул три копейки в выдвижную чашку, осознав что это непривычно. Дверь с грохотом внезапно отъехала в сторону: -А мы с военнослужащих денег за проезд не берём, куда так рано, солдатик? Женщина лет тридцати улыбалась и протягивала мне "троечек" обратно. Вагоноуважаемый-глубокоуважатый. - Домой, -сказал я и вздрогнул от своего же голоса-севший, хриплый, может даже взволнованный по этому самому поводу "домой". -В отпуск, али на совсем? -На совсем. Мы ехали так остановку, за остановкой, разговаривая, я смотрел на рельсы уходящие в даль и скупо отвечал. Про себя отметил, что робею перед этим гражданским лицом, может из-за того, что давным-давно просто так не разговаривал с женщиной , а может потому, что совершенно не осознано мог сматериться. Привычка йопт. Теперь надо как-то отвыкать. Кода в трамвайном окне мимо проплыла Белая башня в груди зажгло. Видимо, у меня всё было на лице написано, трамвайщица спросила: -Подъезжаем? Я кивнул. Хотелось выскочить на полном ходу и бежать обгоняя и трамвай, и ветер. На остановке я окинул взглядом округу - ничего не изменилось. Те же в облупившейся штукатурке дома, и мой бронепоезд 14-69. Почему бронепоезд? Да была такая книжка "Бронепоезд 14-69", как адрес моего дома и квартиры. Ну вот я уже у таблички "69". Звоню, но никто не открывает. Звонок адский, мёртвого поднять можно. Наконец какое-то движение за дверью-"Кто?" -Это, я, Лев, Лёва! Открывай, сеструха, не узнаёшь? -Мой брат в армии, пошли вон! -... ? -А то милицию вызову! Я совершенно оторопел не зная как быть. За дверями удалялись шаги. Наконец снял шинель, пристроил чемодан-дипломат к дверям вышел из подъезда. Никого. В пустынном дворе только ветер гоняет снежинки, в окнах свет не везде, в нашей квартире темно. Ну что ж, тряхнем стариной, я вскарабкался по газовой трубе до второго этажа. Пробираясь по ней до балкона поравнялся с окном кухни и в этот момент там включили свет. Соседка ойкнула, но быстро сориентировалась увидав сержантские погоны, высунулась в форточку: -Лёва, ты что ли? Отслужил? Может тебе балкон открыть? -Здрасьте, тётя Нина, вот ключи забыл, а дома, похоже, никого. Уже залез на перила соседского балкона я легко подтянулся и по прутьям ограждения влез на свой этаж. Через стекла на меня смотрела сестра. В руках какая-то палка. Вот дура! Наконец узнала - открыла шпингалеты: -На самом деле ты что ли? -Да кто ж еще. Привет! *** Дембель неизбежен. В армейке это знал каждый дух. И как бы трудно не было, с каким бы чувством ты не валился в кровать по команде "отбой", или борясь со смертельной усталостью на первом посту охраняя знамя полка, или утопая в горах не чищеной картошке в наряде по столовой, все знали, что дембель неизбежен! Это спасало, это придавало сил. -Мороз, ты что после армии делать будешь? Решил уже? Интересно. Вовчик Морозов выбирая очередную картофелину авторитетно заявлял: -Я к отцу поеду! Ямало-ненецкий автономный округ, Тазовский район, поселок Газ-Сале. Вот, адрес выучил уже. Он задрал голову вверх мечтательно закрыл глаза. -Вова, ты хоть представляешь этот край географии? Там десять месяцев зима, два дня лето. Мы дружно заржали. Я, Байол, Шмель, Рума, Петрович. -Не хочу в Грозный возвращаться, там если ты не в банде, то тебя чмырят. Ничего не поможет. Я вот первый разряд по боксу имею и бесполезно. Чены только толпой нападают, не отбиться. А я в банду вступать не хочу. -А ты в самом Грозном живешь? Это ведь русская крепость! Что там русских банд нет? -Есть там и русские банды. А в Надтеречном районе, где я живу нет. Вот и не дают мне прохода. Лучше к отцу, он мне писал-у них красиво, рыба всякая водится. -Рыба. Да к черту эту рыбу, там её столько, что поленницы из неё делают. А я вот в Новый Уренгой поеду жить, у нас там квартира. И зарплаты хорошие. -Байол, ты же говорил, что из Новгорода. -Из Нижнего Новгорода, ну и что, у нас и там и там квартира. Я в Новой Уренгое практику проходил и экскаватор в болоте утопил. Мы приблизились к Игорю Байолу: -Это как утопил? -Очень просто, когда живешь в балке на буровой месяц или два, делать там нечего. Я все книжки прочитал, все места обходил, да там и не походишь много. Ну вот задолбало меня в очередной раз сидеть, я к бугру, бригадиру, мол, можно на тракторе прокачусь? А он мне, да пожалуйста. Только, давай, сам. Заводи, делай что хочешь. Я полдня его завести пытался, но завёл. Потом поездил туда-сюда. Места мало, буровая, площадка для вертолета, да и всё. И болото кругом до самого океана. Вот я случайно с площадки и съехал, туда-сюда - выехать не могу. Пошел за мужиками, пока ходили трактор по кабину засосало, а потом и полностью. Мужики хохочут, что до пенсии за бульдозер платить буду. Я к бригадиру. А он мне говорит, ты главное не болтай, нам в следующем месяце новый пришлют, и мужикам скажи чтоб тоже не трепались. Утонул и утонул. Спишем. -У нас за трактор бы тебя в яму на месяц посадили, -проворчал Мороз, - Чтобы неповадно было в следующий раз. -Дикие люди-дикие законы, -заключил Байол. -А я в Караганду поеду жить, -Дима Петрович бросил с бульком почищенную картофелину в бачок, -Большой город. -Ты же до армейки и жил в Караганде-влез я. -Я в Темиртау жил, как говорится, большая разница. Там завод только. Ненавижу завод, грязь, дым, угар сплошной. -У нас тоже завод, да и не один. Урал - Опорный край державы! Я на заводе работал, нормально. Интересно даже. Дима посмотрел на меня и скривил рожу. Он рабочей суеты не любил, вот и сейчас: я третью картошку чищу, а он только одну одолел. -А мне институт надо заканчивать. Я вот как дембельнусь, то сразу в институт поеду восстанавливаться. Буду дороги строить. Это Рума. Он все время говорит про институт и высшее образование. И даже посматривает на нас с высока. Говорит, что человека с пту сразу видно. Козёл. -Да, что тебе этот институт даст, вон Игорёша институт закончил, а трактор утопил!- заржал Шмель.-Я вот вообще работать не хочу. Открою секцию карате и буду деньги за занятия собирать. Школа мангуста, йопть. -Шмель, это ведь не карате, это кунг-фу - авторитетно заявил Мороз, - Я вот только на расстояние удара к тебе подойду и вырублю тебя "двоечкой". -А нога длиннее чем рука, попробуй подойди - вскипел Шмель. Он и правда ногами махал знатно, даже как-то турник свалил ногой, потом мы час тросы натягивали. -Давайте-ка ребята поднажмем, до двенадцати надо всё сделать и баиньки - это дежурный по столовой прапорщик Ищенко или Тыщенко, все время их путаю. Когда с этим прапором идем в наряд, то всегда сыты и поспать даёт нормально... . Я открыл глаза. Спать не хотелось, на часах ходиках четыре утра. В Новосибе семь и гремит команда "Рота подъём!". К чёрту Новосиб, к чёрту армию, к чёрту подъём, я теперь гражданский человек, имею права не просыпаться. Через десять минут я встаю и шлепаю на кухню босыми ногами ставить чайник на плиту. Можно чаю попить, без зарядки, это что-то... *** Я лечу, не во сне. Лечу на Ту-154 в город-герой Киев. Тётка моя мне подогнала путёвку на семь дней. Как раз до Нового года успеваю. 31-го в три часа дня должен вернуться в аэропорт Кольцово. Если всё будет нормально. Да всё и будет нормально. Я свободный человек, лечу куда хочу. Запах аэропорта, запах взлётной полосы, знакомо, как родное. В 84-ом в стройотряде я строил эту ВПП-2 - взлётно-посадочную полосу, для больших самолётов-Ил-86, АН-225 "Мрия" - наша мечта, самый большой в мире самолёт. Когда гул становится равномерно-нудным глаза закрываются сами собой. ... -Нужны добровольцы, в аэропорту Толмачево над грузить-таскать, работать только ночью, днём отсыпаться. Кто желает, шаг вперёд. Мы почти все шагаем вперёд, комбат проходит вдоль строя показывает кто доброволец. Я доброволец! - Что делать, что грузить, тяжелое? Подполковник Аслёзов морщится и тихо говорит: -На месте всё узнаете. Командиры подразделений подать списки от рот и взводов. Вечером мы грузимся в ЗИЛ. Гадаем, зачем едем. Никто не знает. Даже старший прапорщик Глоба - наш ротный старшина. Он молчит. Разберёмся. Два часа слоняемся по грузовому терминалу. Команда "к машине", по взлётке подъезжаем к остановившемуся Ту-134. Прапорщик командует водителю и тот подъезжает задом к хвосту самолета. По трапу сходят пассажиры. Грузовой люк открывается, какой-то летун в синей форме высовывается и командует: -Забирайте! Я первый влезаю в люк и вижу среди чемоданов и сумок деревянный ящик из не строганных досок. Пробираемся сквозь этот скарб, тащим ящик, тяжелый, большой. Даже не думаю, что в нём. В грузовом отсеке тесно, тащим втроём, на машине принимают восемь человек. Следующий ящик. Всё. Следом подтягивается персонал аэропорта сбрасывая чемоданы и сумки с четырехметровой высоты в тележку. Варвары. Ночным Новосибирском едем куда-то. Рума говорит, что едем в криминальный морг, он уже поговорил с летунами. Взорвался газопровод где-то под Уфой. Много жертв. Есть дети. Мы молчим стараясь не смотреть друг на друга. Оживляемся только когда надо втаскивать гроб в морг. Через заднюю дверь в подвал ящик еле влезает. В морге встречаем другую команду из сапёрного батальона, делимся впечатлениями. В деревянном ящике цинковая коробка. Её вскрывают консервным ножом, таким же какой есть на любой кухне, только большой. Смотреть, что в коробке не хочется, я курю сигарету одну за другой, в перерывах перекладываем местные трупы на свободные каталки, на пол, друг на друга. Десять дней ночных смен. Тридцать с чем-то коробок, некоторые маленькие. Доброволец, мля... Резкая боль в ноге, открываю глаза вижу табло, на нём: "Пристегните ремни", нога затекла и ноет. Энергично растираю её -Уважаемые пассажиры наш самолет совершит посадку в аэропорту Борисполь... . *** Ласково просимо! Киев город красивый, но Питер мне нравится больше. Ленинград добрее что ли. Чисто внутреннее ощущение. Это так, к слову. В голове всё время звучало: Крещатик, крещатик, я по тебе иду на дело... В гостинице где мы поселились кормили нас на убой, даже на завтрак. Женщины из нашей группы спали как пожарники. На завтрак они опаздывали и в ресторан спускались когда все столы уже были убраны. А я вставал рано, ел много, после армейской еды просто наслаждался: сметана, масло, творог, омлет, сыр, буженина. Здесь познакомился с Андрюхой который жил со мной в номере. Он тоже был из Свердловска, но приехал не один. С девушкой. Не женой. Говорил мне, что хочет жениться. Добивался у администратора, чтобы им дали отдельный номер, но даже за деньги ничего не получалось. Совок! Каждый раз когда я входил в номер они подрывались с кровати, поправляя покрывало. После этого я стал на всякий случай стучаться, но Андрюша возмутился, что я не обязан этого делать входя в свой номер. Укатывал он её всю недель, но, кажется, она ему так и не дала. Уже когда мы собирались домой он мне сказал, что жениться на ней не будет. А потом внимательно посмотрел на меня и спросил :"Не нравится ли тебе моя девушка?" Я не определенно пожал плечами и заявил, что не думал об этом. Достал он меня вопросами. Еле отвязался. Баба, его, к слову, мне не нравилась. Красилась как попугай, яркими цветами, начесывала волосы в торчащую кочку, при этом слова из неё не вытянешь, как из Эллочки Людоедки. Какой-то микс "Аварии-дочь мента" и Сиси Кетч. К тому же она пользовалась какими-то адско-резкими духами, что находясь в одной комнате с ней у меня начинала кружиться голова. Кроме обязательных экскурсий по городу было кино в самой гостинице, бабы в свободное время бегали по магазинам. Пару раз и я сходил в универмаг и в "Одяг та взуття", но ничего приличного не нашел. Ни кроссовок ни зимней обуви не было. А больше мне ничего и не надо. Куртка "аляска" моя была еще в приличном состоянии, джинсы почти новые. Я их купил как раз перед армией. "POST-ы" держали форму, но были мягкими, мне нравились, только пришлось отпороть петлю со штанины. Такая большая петля, как ручка, широкая и мощная, для чего непонятно, была версия, что маленький ребенок может держаться за неё. Но это не точно. Я гулял по Киеву во все стороны, мост Патона, левый берег - какой-то рынок с фруктами, Подол, Бессарабский рынок, проспект Победы. Тут случилась смешная история. Сел я в метро, пересел на другую ветку, два раза спускаясь на эскалаторе, так, что заложило уши. Выбрал конечную станцию-проспект Победы и поехал. Ехали долго. Народу почти ни кого. Выхожу и читаю: Проспект Перемоги. Что-за чёрт! Где-то я не там вылез. На кой мне этот Перемога. Иду головой кручу, а на встречу парень, видимо местный. Спрашиваю его: где проспект Победы? А он так: на меня смотрит и молчит, а потом выпалил: -Що москаль чи що? Так Перемога и есть Победа! Ну раз приехал, надо хоть оглядеться, вышел наверх, а там и смотреть нечего. Автобусное кольцо, сосновый лес и пыльная раздолбанная дорога уходящая вдаль. Прямо как у нас проспект Космонавтов в сторону Верхней Пышмы. Экскурсий было много, женщины из нашей группы возмущались, что они "не могут по-большому сходить по магазинам", чтоб так, на весь день. И прикупить что-нибудь "не поганое", ха! Кому что. В Бабий Яр мы поехали на автобусе после обеда. Сначала нам про футбольную динамовскую команду рассказали, пронзительно. У меня только один вопрос крутился в голове: какого чёрта эти футболисты делали в оккупированном Киеве, почему не на фронте, родину защищать? Но кто-то меня опередил и экскурсовод ответил: -Они все были в плену... . Постепенно мы перешли к памятнику где был Бабий Яр, вот тут наш экскурсовод разошелся, он так проникновенно поведал нам про местную трагедию, что наши женщины заплакали почти все, а у меня перехватило горло. Я уже был готов дать ему червонец за это, как вдруг он без перехода от трагической истории совершенно обыденно сказал: -На этом экскурсия закончена, дайте кто-нибудь сигарету! Хоть бы выждал минуту-другую, стал бы богаче. Киево-Печорская лавра понравилась, так много религиозных строений не видел ни где. Маковки, кресты, домики, запах ладана и перезвоны. Красота! Лепота! Говорят, что здесь есть мощи Ильи Муромца, ну и других древних русских святых. Пошли в подземелья. Узкие и крутые ступени кружили во все стороны. Справа и слева углубления, в них кости лежат, иногда без черепов, в другом месте наверное хранятся. Скелеты маленькие, будто детские, жутковато и темно. Надписи, разобрать порой невозможно. Из освещения только редкие светильники на поворотах и свечки в руках у туристов. Свечи тоненькие, в узорах древнего письма. Узнаваемы только некоторые буквы и немного слов. С виду белиберда без точек и запятых. Как древние распознавали концы слов и предложений? Впереди две хохлушки хохотушки щебетали на непонятном языке. Одна повернулась ко мне и что то сказала. Я не понял. Тогда она показала, задула свечку и спрятала в рукав куртки. Я всё равно не догнал и только когда вошли в последнее помещение понял. Перегораживая выход из комнаты, так, что приходилось его обходить слева или справа на лавке сидел мужик в черной рясе и настойчиво просил класть свечи в корыто на полу наполненное водой. Это типа для противопожарной безопасности. Так шепнула мне какая-то старушка сбоку. Свечка моя и на сантиметр не успела сгореть. Я машинально бросил свечку в корыто и мужик в черной ермолке отвесил мне глубокий поклон. Однако! Не придерешься, сам отдал. Вышли из дверного проёма, почти на набережную Днепра. Хохотушки окружили меня с двух сторон, говорили, хохотали, подначивали. Я только глазами хлопал. -Не разумиешь? А, совсим не понимаешь? Москалик! Незрозумили мова?-веселились они. -А на каком языке говорите, ничего не понятно!-Я тоже хохотал, заразился. Одна сосредоточилась и сформулировала: -Львовска мова, западная. Мене кликати Кира, а то Влада. -Очень приятно, Лев. -Тоби на память, - Кира протягивала свечку которую припрятала в лавре. -А тебе? - обрадовался я подарку. -У меня еще есть, -улыбнулась она. Мы разговорились и пошли вдоль стен Лавры. -Девчонки, покажите Киев, а то у меня здесь нет знакомых местных. Они прыснули. Да что же я такого смешного сказал? -Мы тоже не местные. Мы со Львова. В Киев приехали на практику. Ткаля, ткаля. Ткачи. На Химволокне обучение проходим. -А сколько лет вам? -А тебе? Ты откуда такой? -Я из Свердловска, с Урала. Только из армии. -Хорошо сохранился, -захохотали они опять, - Молодец! Мы гуляли еще часа два, не заметно спустились в метро. Стоя на перроне Кира и Влада вдруг перестали смеяться и одна из них сказала: -Нам туда, -махнула она рукой. Они вошли в подошедший вагон метропоезда. Я машинально шагнул следом, но Влада остановила меня рукой: -А тебе туда, -показала она в противоположную сторону. -Ну подождите!- вскрикнул я от досады. Двери закрылись и вагон тронулся. Девчонки отвесили мне по воздушному поцелую и опять засмеялись. Я стоял и смотрел в темный тоннель, где только, что скрылись две красные точки вагона. Сказать, что я был потрясён, ничего не сказать. Я был опустошен. Не ожидал, что вот так всё быстро закончится. Я был счастлив эти два часа, наконец-то я забыл про армию, про то, что нахожусь в другом городе. Я даже не знал где я находился. Совсем. *** -Рума, что читаешь? -Ты не поймешь...-он отложил книгу и посмотрел на меня с явным превосходством. Позёр. -Позёр позорный! - сказал я с усмешкой, -Может ты из графьёв, такой надменный. -Может. Дело в том, что люди без высшего образования эту книгу не поймут, тем более с образованием пту. Ну чему тебя там учили? Напильники держать и эти...шурупы заколачивать. Тут философия, понимаешь, аллегория понимаешь, интерпретация и абстракция... -Шурупы закручивают, интерпретация, то причем? -я вскипел не на шутку, - Рума, хорош выпендриваться, философ не доделаный, вернее не доученный, что читаешь? -Мастер и Маргарита, - с благоговением ответил тот. -Булгаков что ли? Рума выпучил свои рыбьи глаза, хрипло произнес: -Ты что, читал? Я насладился его растерянностью с минуту: -Нет. Интересно? -Очень, ты понимаешь, я даже объяснить не могу про что это книга. Это философский концентрат. Эту книгу надо читать несколько раз. Я вот второй раз читаю. *** Я стоял на Андреевском спуске напротив таблички про то, что здесь когда-то жил Булгаков. Дом старый. Таких в Свердловске много, примерно в таком же у нас Левитан в войну жил. Тот, который диктор. От советского информбюро... . Какая-то суета ниже по улице отвлекла меня. Милицейский уазик со скрипом остановился и два мента упаковывали какого-то лохматого дохлика. Дохлик вырывался, размахивал флагом, но стражи порядка своё дела знали хорошо. Вскоре они закинули в уазик и волосатого и его желто-голубой флаг. -Что там случилось? -спросил я у идущей снизу пары. Женщина в широкополой шляпе остановилась и стала смотреть на милицейскую машина, а мужчина прикурил от моей сигареты пояснил: -Это жовто-блакитные-националисты. -А что им надо? -не понял я. -Хотят с флагами ходить, хотят свободной Украины, еще чего-то хотят. Но с властью не забалуешь, десяти минут не прошло как коробок приехал. -И что с ним будет. -Да ничего, тряпку заберут, штраф выпишут и отпустят. Думаете к стенки поставят или на Соловки отправят? Много их в последнее время развелось, всех не посадить. Я вернулся к нашему экскурсионному автобусу в какой-то непонятной мне задумчивостью. прошел в полупустой салон и уселся на заднем ряду. Вскоре и вся наша группа подтянулась. Смотреть-то особо было нечего. Старший по головам нас сосчитал и сообщил: -Следующая остановка "Речной вокзал". *** -Строиться на плацу! Первая рота на выход из расположения! Майор Зуев, наш ротный нервно прохаживался перед строем. Такой уже бывало. Когда нам выдавали спирт для промывки спецаппаратуры Михаил Иванович примерно неделю ходил добрый и улыбчивый. С красным лицом. Потом его отчитывали на плацу, начальник штаба или сам комбат перед всеми офицерами батальона. Нам говорили, что это суд чести офицера. Но к тому времени спирта уже скорее всего не было - кончился. Далее неделю или полторы он ходил вот в таком же состоянии как сегодня. Злой, хмурый, вечно придирающимся по любому поводу. -Равняйсь, смирно! Вольно! Майор внимательно оглядел нас и поведал: -Сейчас вам выдадут спецсредство ПР-73. Еще называется эта штука демократизатор. Дубинка. Резиновая. Видно было с какой злостью он нам это рассказывает. Явная перестройка организма. Или "чума давит". До ренессанса еще далеко. -Нас попросили посодействовать в наведении порядка соответствующие органы. Милиция и другие. Сейчас вам продемонстрируют приемы применения спецсредства ПР-73 и взаимодействие строя в боевой обстановке... -Народ разгонять будем? -выкрикнул из строя какой-то хохмач. Михаил Иванович даже усом не повёл: -Народ и партия едины! -поднял он указательный палец вверх. -Только всякая демократическая шушара воду мутит. Всех мочить. И передовать милицейским. Нам показали несколько приёмов применения дубинки, но мы начали размахивать ими будто шпагами. Сразу разделились на гвардейцев и мушкетеров, но приказ "по машинам" оборвал наши игры. А что тоже развлечение. В центре Новосибирска на Красном проспекте есть площадь, а на ней трибуна. На этой трибуне размахивая трехцветными флагами засела кучка протестантов. Еще и плакаты какие-то были, про Ельцина, про Россию. А тучи сгущались. Нас подвезли к трибуне на двух транспортных ЗИЛах, построили вдоль тротуара, как оцепление. Слева и справа подъехали краснопогонники -наша комендантская рота и ВВ-шники. Трибуну взяли в кольцо. У внутренних войск, кстати, были и шлемы и щиты. С трибуны какой-то лысый мужик орал в мегафон про демократический выбор, про исторический шанс, еще про что-то. Майор Зуев нервно прохаживаясь перед нашими шеренгами потирал руки: -Всех мочить, всех... Но замочить мы никого не смогли. Вскоре нас сняли и на машинах отправили на центральный колхозный рынок. По телефону было сообщение про мину. Задачу нам поставили туманную. Найти мину и всех выгнать с рынка. Пока наши взводные офицеры орали в мегафоны мы шмонали торговые ряды. Ну как шмонали? Когда еще в таком количестве увидишь столько бесплатных фруктов. Так продолжалось минут двадцать, потом майор Зуев прервал мародёрство и усадил нас по машинам. *** Семь дней пролетели как один и вот мы уже в аэропорту. За это время мы сдружились хоть и были из разных городов. Например, Галя и Жанна летели в Омск. Хорошие женщины, компанейские. Жанну я даже приглашал в кино на какой-то французский фильм. Типа свидания. Потом мы выпили по бутылке пива и она отправила меня в свой номер со словами "маленький еще", разница у нас была лет в пятнадцать. Снежана, та которая была с Андреем из Челябинска. Где он её нашел? Мужики из Сургута, человек пять или шесть, тоже летели через Кольцово. Несколько туристов полетели в Москву и кто-то даже в Минск. Объявили посадку до Свердловска и тут же сообщили что вылет на Омск откладывается на шесть часов. Я уже было попрощался со всеми, но вдруг увидел Жанну всю в слезах. Она смотрела на табло и беззвучно ревела. Пришлось её успокаивать. Как-то приободрить, но ничего не помогала. Жанна говорила, что её маме придется этот Новый год встречать одной в пустой квартире, а она даже сообщить не может никак, нет у них дома телефона. Беда. Пока я утирал слезы закончилась моя посадка. Работник сообщил мне что я опоздал, но пообещала как-то посодействовать с билетами. О, нет! Но тут в коридоре показался какой-то мужик и сотрудница спросила его не может ли он подогнать трап к свердловскому рейсу еще раз. Тот согласился. Мы мчались по взлетной полосе казалось с бешенной скоростью, я поднимался все выше и выше по трапу и когда подъехали вплотную к ту-шке я забарабанил в люк. Несколько секунд было тихо, потом забрякали рычаги и показавшаяся стюардесса спросила: -Хав кен ай хелп? Но увидев моё испуганное лицо просияла: -Да пошутила я! Еще не много и Новый год ты бы справлял в Киеве! Пробираясь по узкому коридору самолёта я увидел Андрюшу, по губам я прочитал: "Идиот". А его не удавшаяся невеста Снежана одарила меня очаровательной улыбкой. Кстати сидели они порознь. Наконец-то я уселся на своё место и взглянул в иллюминатор. Самолет проехал по рулёжке замер на мгновение и начал разбег. В это же самое мгновение небо прорвало и пошел снег гигантскими хлопьями. Первый снег в Киеве за эту зиму. Все пассажиры дружно закричали: Ура!