— Зря терзаешься, командир, — сказал Щелаковский, уловивший перемену его настроения. — Не тебе рассказывать, сколько неприятностей причинили мы гитлеровцам, сколько вражеских сил на себя оттягивали и продолжаем оттягивать. Ради этого стоило перенести все трудности.

— Не спорю. Но мы можем сделать гораздо больше, — ответил Белов. — Могли бы сделать, — поправился он.

6

Начальник генерального штаба германских сухопутных сил генерал Гальдер записывал в служебном дневнике:

24.5.42 г. Наступление группы армий «Центр» против русского кавалерийского корпуса генерала Белова привело к хорошим результатам. Противник упорно обороняется. Усилилась деятельность его артиллерии.

26.5.42 г. В полосе группы армий «Центр» наступление против войск Белова из-за метеорологических условий развивается весьма медленно. Противник подтягивает сюда силы из Дорогобужа.

28.5.42 г. Кольцо вокруг основных сил кавалерийского корпуса Белова замкнуто войсками 4-й армии.

У Павла Алексеевича не было сомнений в том, что немцы решили полностью уничтожить его группу. Свой замысел гитлеровцы осуществляли планомерно и методично. Четыре фашистские дивизии, вместе с охранными и вспомогательными частями, образовали вокруг освобожденной территории сплошной фронт, перекрыв все дороги, укрепившись на господствующих высотах. Эти войска упорно теснили беловцев, постепенно сжимая кольцо. И в то же время специальная группировка из трех вражеских дивизий наносила удар за ударом, стремясь разрезать на части освобожденную территорию, раздробить силы Белова.

Имея большой перевес, гитлеровцы все же продвигались медленно. За восемь суток боев на главном направлении фашисты прошли всего двадцать километров. Но, не добившись решительного перелома, немцы достигли другого непрерывными ударами авиации, танков и артиллерии и значительно обескровили советские войска, измотали резервы.

Павел Алексеевич с тревогой думал о том, что еще неделя таких боев — и все будет кончено. Вступал в силу простой и безжалостный закон войны — закон численного превосходства.

7

Батальон десантников окопался в поле, перекрыв большак на совхоз Алексино. Бойцы хорошо замаскировали позиции ветками и травой. За спиной парашютистов стояли в перелеске семь танков старшего лейтенанта Кошелева.

Танкисты отдыхали после ночного марша. Сам Кошелев дремал, прислонившись к стволу березы. Ждал, когда вернется разведка.

Заместитель комбата инженер Гамбург вылез из танка и остановился рядом со старшим лейтенантом, глядя на его лицо. Похудел Василий Матвеевич за последние дни, щеки ввалились, заметнее стало, какой большой у него рот…

По плечу Кошелева полз рыжий муравей. Доберется до шеи — укусит. Гамбург снял его. От легкого прикосновения старший лейтенант вздрогнул, открыл глаза:

— Что? Разведка?

— Нет еще. Муравей хотел тебя цапнуть. Да ты не вставай.

— Хватит, взбодрился уже. Пойду на большак, посмотрю, что там, — вскочил на ноги Кошелев.

С раннего утра по дороге отступали подразделения кавалеристов. Сначала прошли обозы, потом потянулись небольшие группы легко раненных бойцов. Не задерживаясь, проследовала мимо танкистов батарея с пустыми зарядными ящиками. И вот к полудню дорога совсем обезлюдела. Быстро приближалась стрельба.

С башни своего КВ смотрел Кошелев на лес, из которого выбегал большак. Там мельтешили всадники. Появились разведчики-мотоциклисты. Над ними взвилась красная ракета.

— По машинам! — скомандовал Кошелев и наклонился над люком, — Немецкие танки! Сейчас пойдем.

Внизу, в недрах стальной громадины, зарычал двигатель.

От леса, преследуя отступающих, приближалась цепь немецких солдат. Парашютисты открыли по ней огонь. Но на краю леса развертывалась уже вторая цепь: фашисты выстраивались повзводно небольшими клиньями — одно отделение впереди, два справа и слева уступом назад.

Вытянувшись в боевую линию, выдвинулись на поле десять вражеских танков. За ними потекла-побежала пехота.

— Вперед! — скомандовал Кошелев и закрыл люк.

Могучий КВ с ревом пополз через кусты на открытое место. Кошелев не торопил водителя. Танк делал остановки. С места лучше стрелять, тем более что снарядов немного.

По КВ били немецкие танки, била артиллерийская батарея — он был неуязвим. Снаряды отскакивали от брони, рикошетили, рвались рядом, осыпая машину землей. Ствол КВ медленно шевелился, словно принюхивался, разыскивая цель. Выстрел — и вражеский танк замер, покосившись на левый бок. Еще выстрел — задымила другая машина.

Гитлеровская пехота залегла. Полным ходом удирали к лесу танки. Машины Кошелева подавляли огнем вражескую артиллерию. Казалось, бой близится к удачному завершению.

Не страшны были фашистские снаряды для лобовой брони могучего КВ. Но когда Кошелев проходил мимо подбитого вражеского танка, ожила, повернулась черная башня с крестом. Хлестнул выстрел. Промазать гитлеровцу было трудно, расстояние не превышало ста метров. Вражеский снаряд пронзил борт КВ.

Инженер Гамбург видел, как вспыхнуло над танком комбата яркое пламя и заклубился густой маслянистый дым. Спасать Кошелева было поздно. И все же Гамбург поспешил к нему. И еще несколько танков направились к машине комбата, развернувшись и подставив немецкой артиллерии свои борта.

Вражеский снаряд вышиб у машины Гамбурга каток с правой стороны. Танк почти потерял способность передвигаться. Механик осторожно повел его назад, к лесу.

А бой продолжался. Немцы снова пошли в атаку. Батальон парашютистов вынужден был отступить.

Старший лейтенант. Василий Матвеевич Кошелев сгорел в танке вместе со всем экипажем и был похоронен близ деревни Волочек. Лишь много времени спустя жители совхоза Алексино перезахоронили останки погибших героев в братской могиле.

8

4 июня Белов и Щелаковский еще раз обсудили сложившееся положение и пришли к выводу: продолжать борьбу в тылу противника нет смысла, группа войск обречена на разгром.

Подполковник Вашурин подготовил радиограмму в штаб Западного фронта. Командир и комиссар скрепили ее своими подписями.

«Настало время просить вашего совета. Оценка обстановки: три дивизии противника с громадным превосходством танков и авиации успешно продвигаются, ломая героическое сопротивление войск группы, не считаясь со своими большими потерями, подводя резервы.

За 12 суток тяжелых боев противник овладел большей половиной ранее занимавшегося группой района. Еще сутки боя — и возможен прорыв противника в центр группы и разъединение наших сил. Дальнейший бой грозит уничтожением живой силы наших войск.

В целях сохранения живой силы; качественно высокой боеспособности просим разрешения на выход из окружения при условии продолжения упорных оборонительных боев.

План: прорваться восточнее Ельни в район 5-го партизанского стрелкового полка. В дальнейшем прорываться в направлении на Киров для соединения с войсками фронта.

Просим срочных мер помощи и совета».

Прорываться возле Ельни… Павла Алексеевича очень беспокоило, как отнесутся в штабе фронта к этому предложению. На первый взгляд, казалось нелепым: группа войск движется не на восток, не к линии фронта, а на юго-запад, в тыл гитлеровцев. Однако Белов все обдумал и взвесил, прежде чем предложить такой необычный маршрут.

Враг ожидает, что войска Белова пойдут к своим по кратчайшему пути. Это самое простое, элементарное решение. Так, кстати, действовал в свое время генерал Ефремов. Учитывая это, фашисты сосредоточили в предполагаемом районе прорыва, вдоль Варшавского шоссе, особо крупные силы, в том числе танковые. На этом участке 50-я армия с самого февраля раз за разом пыталась пробить коридор к Белову, да так и не смогла. Там фашисты готовы были к отпору и к контрудару. А возле Ельни кольцо окружения значительно слабее. В этом месте враг прорыва не ждет. К тому же в том направлении простираются лесные массивы, находящиеся под контролем партизан. Немцы в эти леса нос не совали.