Пленный водил карандашом по карте. Вот село Подберезье, центр боевого участка. Вот река Пополта и мост. Его круглосуточно охраняет взвод со станковым пулеметом. А тут и тут на возвышенностях огневые точки и наблюдательные посты. Здесь стоит артиллерийская батарея.

Белова заинтересовала лесная полоса вдоль Пополты. Полоса не широкая, но она связывает лесной массив на нашей стороне с таким же массивом за Варшавским шоссе.

Обер-лейтенант сказал, что полоса не охраняется. Мост — это важный объект. А в лесу снега на метр. Там только зайцы бегают. Солдаты третьего взвода убили трех зайцев и приготовили прекрасный суп.

Пленный даже причмокнул от приятного воспоминания. Но Белов уже не обращал на немца внимания, думал о своем. Лесная полоса — не сослужит ли она роль коридора, который выведет корпус во вражеский тыл?!

…Особое задание командира корпуса доверено было выполнить 115-му лыжному батальону. Бойцы в нем молодые, выносливые, почти все — спортсмены. Ночью они перешли через реку Пополту и исчезли в густых зарослях, тянувшихся вдоль берега. Двигались бесшумно. Иногда впереди, над шоссе, взлетали гроздья осветительных ракет. Раздавалась пулеметная очередь — дежурный немец показывал, что не спит. И опять только дыхание людей да скрип снега.

В лесу томно, глухо, сугробы по пояс: бойцы, прокладывавшие лыжню, быстро выбивались из сил, их меняли. Человеческих следов нигде не было видно.

После полуночи батальон достиг шоссе. Сам командир с тремя сержантами (все в белом) подполз к дороге метров на пятьдесят, видел кабины автомашин, двигавшиеся над снежным валом, слышал лающую, резкую речь, команды.

Вернувшись в глубь леса, комбат отправил генералу Белову донесение. Лыжники начали прокладывать дорогу — Уминать снег в тех местах, где просека проходила под навесом деревьев.

Прочитан записку комбата, Павел Алексеевич немедленно вызвал к себе командиров дивизий, майоров Вашурина и Кононенко. Генерал был весел, насмешлив, полон энергии. Радостная возбужденность его передавалась людям. Все понимали: кончилось ожидание, пришло время действовать. Будет труднее, чем сейчас, зато начинается настоящая работа, боевой праздник!

За день было сделано много. Наметили составы прорывающихся эшелонов, маршруты движения и места сосредоточения. Эскадроны получили трехсуточную норму боеприпасов, продовольствия и фуража. Артиллеристы и минометчики подготовили материальную часть. Удалось провести во всех полках короткие совещания с командным и политическим составом.

Вражеская разведка не отметила в течение дня никаких изменении на участке группы войск генерала Белова. С переменным успехом велись бои за несколько населенных пунктов. Движение на дорогах — обычное. Режим огня — повсеместно прежний. Об отсутствии перемен доложил и пилот разведывательного самолета, пролетавшего над районом группы перед самым заходом солнца.

Началась ночь, не вызывавшая у немцев никаких опасений. Но рассейся на минуту тьма, и фашисты увидели бы весьма неприятную для себя картину. Но дорогам, растянувшись на многие километры, двигались колонны войск. Конница шла к реке Пополте с обозами, с артиллерией и пулеметами, установленными на санях.

В лес, занятый 115-м лыжным батальоном, вступил 116-й лыжный батальон. Следом — 1092-й полк 325-й стрелковой дивизии. Там, где они прошли, осталась хорошо утоптанная дорога.

Утром движение прекратилось. Кавалеристы замаскировались в лесах, в населенных пунктах. Но скрыть стрелковый полк на подступах к шоссе было невозможно. Едва наступил холодный, ветреный рассвет, восточнее села Подберезье завязалась перестрелка. Фашисты выдвинули к лесу пехотную роту. Белов приказал не раскрывать своих сил, вести бой без напряжения, даже назад податься. Пусть гитлеровцы думают, что это лишь небольшая стычка, пусть не тревожатся.

Для генерала, для всего штаба наступило напряженное время. Надо было продолжать бой у Подберезья и с особой тщательностью следить за поведением фашистов на всем фронте группы: не разгадан ли противником замысел, не готовит ли он контрудар?!

Уточнялись, согласовывались детали прорыва. И, конечно, всплыли десятки вопросов, которые обязательно появляются перед началом каждого крупного дела. В конноартиллерийский дивизион не подвезли боеприпасов. 212-й кавалерийский полк ожидает получения лошадей: идти ему в рейд или стоять на месте? Где принимать маршевые эскадроны?

Эти заботы, сами по себе существенные и важные, сейчас отвлекали командира и штаб от главного. Белов отрубил их одним ударом.

Штабу — заниматься только прорывом и рейдом. Все другое — начальнику тыла. Он с группой офицеров остается в Мосальске, на узле связи.

Незаметно летели часы. В сумерках 1092-й стрелковый полк и 115-й лыжный батальон усилили нажим на противника. Пехоту поддержали спешенные кавалеристы. Немцы дрогнули и попятились. Преследуя их, подразделения полка захватили мост на шоссе севернее Подберезья и сразу, ударами вправо и влево, расширили занятую полосу. Небольшой участок Варшавского шоссе был очищен от противника.

Итак, путь на запад открыт. Фашисты, конечно, уже всполошились, бросили к месту прорыва танки и грузовики с пехотой.

Теперь счет на минуты.

У телефона — командир 2-й гвардейской кавдивизии Осликовский.

— Николай Сергеевич, вы готовы?

— Полки п-п-подходят к шоссе.

— Действуйте решительно. Никаких промедлений! Желаю успеха!

Молодцы связисты — наладили бесперебойную связь. Доклады к Белову поступали и от пехоты, и от разведчиков, и от артиллеристов, заранее подтянувшихся к реке Пополте. Павел Алексеевич чувствовал себя дирижером огромного, хорошо отлаженного оркестра. И, не отходя от стола, следил за его игрой, внося поправки, где это требовалось.

Гвардейцы Осликовского и 75-я легкая кавдивизия начали форсировать шоссе как раз в то время, когда к стенкам коридора подоспели вражеские резервы.

Этот вариант был предусмотрен заранее.

Белов приказал артиллеристам дать заградительный огонь по флангам прорыва.

Немцам негде было укрыться от града снарядов. Вспыхнули вражеские грузовики и танки, разбежалась пехота. Активность фашистов сразу упала. Вот так и долбить бы их, так бы и держать огневую завесу, пока кавалерия переправляется через шоссе. Но опять старая проблема — нехватка боеприпасов.

Пушкари поработали немного, а потом принялись свертывать самокрутки…

Ночь трудная, а день будет еще труднее. Как удержать захваченный отрезок дороги? Немцы приложат все силы, чтобы очистить автомагистраль. Надо сковать врага длительным, изнуряющим боем, а второй эшелон — дивизию Баранова — перебросить через шоссе в другом месте, правее: там гитлеровцы сейчас не ждут прорыва. Самому — возглавить третий, замыкающий эшелон.

23

Из походного дневника генерала Белова.

30 января 1942 года. Деревня Стреленки. Вчера в сумерках весь штаб в конном строю с рациями на санях выступил в поход. Шли по маршруту Дубровня — Щербинино. Однако, достигнув Дубровни, я получил донесение от командира 41-й кавдивизии полковника Глинского с предложением двигаться через Сычево, Шахово, Бесово и далее лесом через шоссе.

Это было значительно правее, чем прошел накануне Баранов, и меня вполне устраивало.

Глинский очень хорошо сделал, взяв проводников из местных жителей. Проводники вели нас без дорог, целиной. Снег был глубокий. Всадники двигались по два в ряд. Чтобы перегнать такую колонну, надо было ехать сбоку по глубокому снегу. Я взял с собой трех офицеров штаба и адъютанта Михайлова, и вот мы стали обгонять колонну. Мой Победитель прекрасно шел по сугробам.

Началась сильная метель. Это нам помогло, и мы прошли между двух населенных пунктов, занятых немцами, незамеченными. А ведь только в штабе корпуса было не менее 500 всадников! Немцы бросали ракеты, но метель мешала осветить местность.

Переговорив с Глинским, я узнал, что в передовой отряд у него выделен 168-й кавполк Панкратова. Я решил догнать его. И вот наконец Варшавское шоссе. Панкратов стоит между деревьями около самого шоссе. Я подъезжаю к нему и тихо спрашиваю обстановку. Он докладывает, что один его эскадрон — головной отряд — уже на той стороне. Я возмущаюсь, что он медлит переправлять главные силы полка и этим задерживает свою дивизию и штаб корпуса, которые стоят ему в затылок. Приказываю направо и налево занять выгодные позиции противотанковыми орудиями, станковыми пулеметами и двумя эскадронами сабельников.