Идеи эти волновали Павла Алексеевича, но трудно было поверить в их осуществление. Требуется техника, обученные кадры. Придется ломать установившиеся взгляды на ведение операций и даже войн. В зарубежных странах никто не помышлял о создании мощных бронированных объединений. Там господствовала теория ведения боевых действий «малыми» армиями. Ну, это их дело. Калиновский прав — исход будущих сражений решат такие факторы, как огневая мощь и маневренность войск. И тут слово за танками.

Командуя бригадой, Калиновский накапливал материал, готовясь к новой работе.

— Без вас не обойдусь, — сказал он Белову. — Надеюсь, не откажетесь?

— Конечно. Лишь бы согласилось начальство.

— С этим задержки не будет.

Нет, начальство не помешало им. И Уборевич, и Корк, сменивший последнего на посту командующего Московским военным округом, понимали, какую важную трассу в будущее прокладывают Калиновский и Белов. Помешали обстоятельства, которые невозможно было предусмотреть.

12 июля 1931 года рано утром Калиновский заехал за Владимиром Кириаковичем и они вместе отправились на аэродром. Нужно было лететь на учение в Киев. Погода стояла скверная: лил дождь, тучи цеплялись за верхушки деревьев. Но начальник Штаба РККА Триандафиллов отличался точностью: если назначен срок, прибудет без опозданий. Да и кто мог знать, что экипаж самолета окажется недостаточно опытным.

Катастрофа произошла недалеко от Москвы, возле Голицыно. Самолет, шедший над лесом, врезался в высокое дерево. Погибли все, кто находился в машине.

На столе в служебном кабинете Владимира Кириаковича остался подробный план его только что начатой работы «Новый этап развития тактики и оперативного искусства». В этом плане среди других значились и такие главы: «Воздушный флот дальнего действия», «Проблема мотомехкорпусов», «Противотанковые упрепленные районы». На полях против двух последних разделов были карандашом написаны фамилии: Калиновский, Белов. Они должны были помочь Триандафиллову в подготовке важнейших глав.

…Прошел год, и танковая бригада, созданная стараниями Триандафиллова и Калиновского, была развернута в механизированный корпус — первое в мире воинское соединение подобного рода, включавшее в себя 500 танков, более 200 бронеавтомобилей, 60 орудий сопровождения. За развитием советских бронетанковых сил внимательно следили все полководцы, которые смотрели вперед, пытались представить себе стратегию и тактику будущих войн. Особенно скрупулезно и тщательно изучали советский опыт немецкие генералы и офицеры. Немцы еще не имели своих боевых машин. Но в стенах германского генерального штаба уже вынашивались планы создания крупных маневренных соединений по типу тех, которые появились в Советской России.

11

Семен Михайлович Буденный не забыл встречу в Майкопе. Увидев Белова на военной игре в штабе округа, долго расспрашивал о работе с Калиновским. Предложил:

— Переходи ко мне, в инспекцию кавалерии. Ну, что задумался?

— Дело, конечно, знакомое, интересное, но как с учебой?

— Не беспокойся, в обиду не дам. Сам занимаюсь, — хлопнул Буденный по туго набитому портфелю.

Через неделю был подписан приказ о новом назначении.

Служить в инспекции оказалось гораздо легче. Рабочий день не перегружен, оставалось время посидеть над учебниками. Отбыл свои часы — и свободен. Отправляйся в академию или куда тебе нужно. И хорошую квартиру сразу получил: в общежитии «Красная звезда» на Софийской набережной.

Сам Буденный делами инспекции занимался не ежедневно. У него много других забот. Трудно было даже запомнить все его должности. Кроме того, он еще учился в особой группе Военной академии. Эта группа была специально создана для высокопоставленных военных руководителей, не имевших образования.

Как-то в полдень Буденный вызвал Белова в кабинет. Стоял посреди комнаты, готовый к отъезду. На голове — фуражка со звездочкой. Полувоенный френч с большими накладными карманами перехвачен тонким наборным ремешком. Три ордена Красного Знамени, неизменная шашка. Блестят высокие лакированные сапоги. Выпуклые ледяные глаза чуть потеплели при виде Белова.

— Возьми машину и езжай в типографию. Там статью Тухачевского печатают. — Семен Михайлович поморщился. — Будет первый оттиск, сразу вези мне. Я на заводе.

О том, что со дня на день должна появиться работа Тухачевского об организации и использовании парашютных войск, Белов знал. Еще полгода назад на сборах кавалерийских начальников парашютисты показывали свое мастерство. Они неожиданно высадились в тылу «противника». Это было важное новшество, сулившее огромные перспективы.

Статья Тухачевского оказалась настолько интересной, что Павел Алексеевич не заметил, как приехал на завод. Жаль, не успел дочитать. Совершенно новые формы! Пехота прорывает позиции противника, в прорыв устремляются на большую глубину танковые и кавалерийские соединения, а с тыла бьют врага высаженные там парашютисты. Концентрация сил, смелый маневр, быстрота, согласованность ударов… Тут есть над чем подумать. Кое-что еще не ясно, однако факт остается фактом: новая война не будет повторением прежней, и контуры ее обрисовываются в статье. Предстоит совершенствовать не только вооружение, но и тактику, и подготовку командного состава. Завтра же Павел Алексеевич добудет эту статью и внимательно проштудирует ее.

В проходной завода Белову сказали, где найти Семена Михайловича. В конце заводского двора на плоскую крышу одного из цехов рабочие втащили тачанку. Испытывался новый образец. Семен Михайлович стоял довольный, отряхивая руки — вместе с другими поднимал тачанку на трехэтажное здание.

По команде Буденного тачанку сбросили на асфальт, колесами вниз. Упала удачно, повреждений почти не было. Хоть сейчас запрягай, ставь пулемет и скачи! Семен Михайлович улыбался, поправляя усы, хвалил рабочий класс. Однако торжество испортил какой-то паренек в замасленной куртке и кожаной кепке. Глазел-глазел на тачанку и вдруг ляпнул:

— Броневики-то с мотором испытывают. А тачанку почто без лошадей скинули?

Семен Михайлович пожал плечами: ерунду, мол, спрашивает. Сел в автомашину, взял у Белова оттиск статьи. Читал внимательно, шевеля губами и хмуря брови.

12

В конце 1932 года Павел Алексеевич получил повышение: стал одним из помощников инспектора кавалерии. Вместе с ним служили на такой же должности И. В. Тюленев и Г. К. Жуков. Последний к тому же возглавлял партийное бюро управления боевой подготовки, в которое входила инспекция.

С Георгием Константиновичем у Белова сложились очень хорошие отношения. Они были ровесники, начинали службу рядовыми в царской армии. Оба ценили решительность, свойственную кавалеристам. Много нашлось у них общих знакомых. Да и характеры оказались схожими. Взялся за дело — выполни как можно скорее и как можно лучше. Если в чем убежден, доказывай свою правоту, не соглашайся на компромисс.

Жуков невысок ростом, коренаст, крепок. Черты лица резкие, подбородок волевой, тяжелый. А волосы волнистые, мягкие.

В работе Георгий Константинович яростен и неутомим. Выезжали как-то в войска на подведение итогов соцсоревнования между двумя кавалерийскими дивизиями — Жуков замучил всю инспекторскую группу. Не спали сутки, а он и на следующую ночь для всех работу нашел: проверить несение дежурной и караульной служб, провести в подразделениях учебно-боевую тревогу.

Вместе трудились Жуков и Белов над проектом нового Боевого устава конницы. Их фамилии так и остались стоять рядом на одной из страниц устава.

Фамилии — когда дело касалось службы. А так между собой они были на «ты». Но настоящими друзьями не стали. Пожалуй, у Георгия Константиновича вообще не было близких друзей. Слишком уж он резок, особенно когда отстаивает свои взгляды, свои предложения. Сослуживцы и начальство многое прощали ему: в конце концов Жуков почти всегда оказывался прав. Такой у него дар: умел посмотреть вперед, найти неожиданное решение.