«Никто!». — Хотя ответил только Мерсис, все государственные деятели молчали, и в душе они были более или менее согласны с этим.

«В таком случае, когда речь идет о таком важном вопросе, который касается безопасности Союза Теонии, то даже если архонта Давоса здесь нет, мы должны выслушать его мнение, прежде чем принимать решение. Потому что здесь нет никого, кто мог бы вынести правильное решение лучше, чем он!». — Слова Плесинаса заставили потерять дар речи небольшое количество государственных деятелей, в основном Поллукса, которые были недовольны чрезмерным контролем Давоса над Сенатом. Действительно, в решениях Давоса до сих пор не было ничего плохого, и именно поэтому Теония развивалась так быстро.

В этот момент Куногелата выступил в поддержку предложения «оставить вопрос о племени сиро на усмотрение Давоса».

Государственные деятели Амендолара во главе с Корнелием, государственные деятели Турии, такие как Анситанос, Буркс, Энанил, Марсий… все согласились, и вопрос был решен.

После заседания Плесинас и Герпус вместе вышли из сенатского зала. Они обсуждали, могут ли некоторые из вольноотпущенников и иностранцев, верующих в Аида, у которых нет денег на лечение их болезней, сначала пройти лечение в больнице, а затем получить деньги из недавно созданного фонда помощи храма Аида. (примечание: деньги были от теонийцев, которые жертвовали, приходя в храм помолиться).

«Главный жрец!». — Плесинас услышал, как кто-то зовет его. Оглянувшись, Мариги быстро догнал его: «Если бы не ты, боюсь, что просьба племени Сиро была бы отклонена».

После двух лет обучения специфическим государственным делам Плесинас стал гораздо более зрелым и рассудительным, чем раньше. Затем он сразу же скромно сказал: «Я ничего не делал. Это все благодаря престижу архонта Давоса, сыгравшему главную роль». Хотя Поллукс громко кричал, его способность убеждать была очень средней».

«В последнее время Поллукс был очень активен». — многозначительно сказал Мариги.

«Не волнуйся. Он ничего не может сделать». — емедленно ответил Плесинас.

«Этот Поллукс такой надоедливый. Зачем ты вообще пустил его в Сенат?». — вмешался Герпус, которого не интересовало ничего, кроме медицины, даже политика.

Плесинас несколько раз кашлянул.

В то время, когда Давос во главе армии отразил натиск кротонской армии и хотел взять под контроль Турий, чтобы успокоить и стабилизировать турийское население, а также привлечь полезные таланты, он набрал в Сенат тех, кто выжил после сожжения города и имел хорошую репутацию, статус и навыки, в том числе Плесинаса, который когда-то выступал против Давоса. Факты доказали, что этот метод очень эффективен, поскольку он не только заставил народ Турии быстро принять амендоларов во главе с Давосом, но и позволил ему раскопать множество талантов, таких как Беркс, Плесинас, Анситанос, а также наварх флота — Энанилус.

Необдуманные слова Герпуса смутили Плесинаса, и Мариги выступил вперед, чтобы спасти его: «Сегодня вечером лорд Филезий собирается устроить званый обед. Будет ли господин Плесинас заинтересован в этом?».

Глаза Плесинаса загорелись, он знал, что хотя Давос ценит его, Давос больше доверяет группе бывших наемников-государственных деятелей и граждан, которые прошли с ним через жизнь и смерть, и эти люди были более сплоченными, что делало их самой мощной политической силой в Теонии и еще более мощной в военном отношении. Теперь, когда он получил приглашение, означает ли это, что эта группа признала его?.

***

На следующий день, когда Давос, Диаомилас, Умакас, Терифиас и Тауделес обсуждали дальнейший план действий армии, возникло еще одно разногласие.

Терифиас считал, что хотя союзные войска и были «победителями» в этой битве, солдаты понесли большие потери, и продолжать атаку нецелесообразно. Вместо этого им следует отступить в город для восстановления сил, а затем атаковать, когда альянс Мессапи-Певкетии снова вторгнется.

Хотя Диаомилас в глубине души склонялся к этому мнению, но, будучи командующим этой тарантинской армией, понес много потерь при очень незначительных результатах. Когда люди узнают о ситуации, они выльют на него весь свой гнев. Поэтому, чтобы не попасть под импичмент (процедура судебного обвинения) экклесии, необходимо получить достойный боевой послужной список. Поэтому он предложил, что после короткого отдыха они продолжат путь на север и нападут на Бриндизи.

Если союз Мессапи-Певкети перехватит их, то они вступят с ними в бой, но на этот раз сражаться будут на равнине. Греческие гоплиты и греческие фаланги будут полезны, в то время как кавалерия Мессапы-Певкетии уже понесла большие потери; поэтому греческий союз будет иметь преимущество в этой битве, даже несмотря на меньшее число воинов. А если бы союз Мессапы и Певкетии избежал этой битвы, они бы захватили Бриндизи, спасли пленных тарантинцев, получили бы военные трофеи, захватили бы аборигенов в городе, отвезли бы их обратно в Таранто и превратили бы в рабов, чтобы успокоить народ и исправить свои ошибки.

Подобная идея была и у Умакаса, но Тауделес на этот раз поддержал мнение Терифия, так как среди солдат Метапонта было слишком много жертв.

***

Арес;

Глава 290

В конце концов, все четверо обратили свои взоры к верховному главнокомандующему этой объединенной армии, Давосу.

Однако в данный момент Давос находился в затруднительном положении: после самовольных действий Диаомиласа и легкого краха Гераклеи и Метапонтума он был разочарован такой совместной операцией и опасался, что свиноподобные союзники потянут его вниз. Терифий просто хотел отвести свою армию обратно в город, а сам он хотел немедленно вернуть свои войска в Турии. Но такой поступок, несомненно, разрушил бы союз с Тарантом, а также мог ударить по имиджу «выполняющего обещания», над созданием которого усердно трудилась Теония.

Пока он колебался, вошел стражник и сообщил, что мессапийцы прислали посланника.

Все были удивлены.

Подумав, Давос попросил впустить Мессапийского посланника и выслушать, что он скажет.

***

Вначале, после перегруппировки разбитых солдат и реорганизации армии, различные архонты Мессапии во главе с Пасимеем решили, что хотя конечный результат битвы был не очень хорошим, поскольку союзные войска решили отступить, а кавалерия понесла большие потери, армия Таранто должна была понести еще более серьезные потери. Поэтому сила их армии по сравнению с армией Таранто, наоборот, была более выгодной, чем до битвы. Поэтому в следующем сражении они должны были взять инициативу в свои руки и продолжить атаку на тарантинцев.

Царь Певкетии Телемани, на которого жаловались несколько мессапийских архонтов, и чья неспособность остановить подкрепления привела к потере хорошей возможности, высказался категорически против, потому что главная сила греческого союза, теонийская армия, имеет уникальную формацию, хорошо обучена, и ее боевая мощь настолько ужасающа, что она даже смогла отбить певкетцев, занимавших высокие позиции в битве, поэтому он опасается, что когда они будут сражаться на равнине, мессапийско-певкетская армия окажется еще менее подходящей исход, для армии греческого альянса с теонийской армией в качестве главной силы.

Мессапийский архонт, который более или менее знал о боевой мощи певкетцев, считал невероятным, чтобы всегда непокорный Телемани сказал такое.

В это время Тимогерас встал, чтобы поддержать Телемани. Он еще раз подчеркнул ужасающую силу теонийской армии, которая смогла победить даже алитианскую тяжелую пехоту, имеющую гораздо более плотный строй, чем теонийские гоплиты.

В то же время он напомнил всем, что теонийские гоплиты могут метать копья, которые наносят значительный урон пехоте на близком расстоянии.