В это время персидский царь Ксеркс был готов снова вторгнуться в Грецию, он также извлек уроки из ошибки Дария, поэтому он послал в Грецию большое количество шпионов, чтобы разделить и отдалить города-государства. Эгина, островное государство недалеко от полуострова Пелопоннес, предложила Персии землю и воду*, из-за чего Клеомен осудил это предательство и решил наказать Эгину (T/N: Земля и вода символизировали, что те, кто сдается Персии, отказываются от всех своих прав на землю и все продукты земли, а отдавая землю и воду, они признавали власть Персии над всем, даже их жизни теперь будут принадлежать царю Персии).

Жителям Эгины пришлось броситься за помощью к Демарату, другому спартанскому царю. Демарат был очень рад доставить неприятности своему политическому противнику, поэтому он тайно объединился со старейшинами в Герусии, которые не желали воевать с Персией, и активно оказывал им поддержку.

Это разозлило Клеомена и заставило его окончательно принять решение раз и навсегда решить эту невыносимую междоусобицу. Поэтому на заседании совета, которое инициировал Клеомен, он поставил под сомнение жизнь Демарата. Клеомен не только одержал победу над жителями Демарата и большинством старейшин, но и подкупил дельфийских жрецов, чтобы оракул, которого они просили, оказался вредным для Демарата. В результате Демарат был свергнут с трона и перешел на сторону Ксеркса.

Однако благодушие победившего Клеомена длилось недолго, так как вскоре о его подкупе в Дельфах стало известно, что возмутило спартанцев. Когда его признали виновным, он сначала бежал из Спарты, а затем вернулся. Но после возвращения его отстранили от власти, и с тех пор он продолжал пить, бить и кричать на людей, из-за чего все думали, что он сошел с ума. Тогда два его сводных брата, Леонид и Клеомброт, заперли его в храме и объявили, что он сошел с ума. Однако на следующий день люди нашли его мертвым, с изуродованной плотью его тела с помощью ножа в руке.

Это вызвало огромный переполох. Все продолжали говорить, что это наказание Клеомена за его осквернение, и народ в целом признал причину как «самоубийство».

Вскоре после этого Леонид стал царем. Но в частном порядке, по слухам, которые распространялись время от времени, Клеомен погиб от рук двух своих братьев.

А причина, по которой Леонид повел 300 своих личных гвардейцев в Фермопилы для защиты от персидской армии, заключалась в том, что ситуация вынудила его сделать это, одновременно доказывая спартанцам свою невиновность.

***

Это была предательская история для спартанцев, и можно даже сказать, что это был позор. Все в зале собраний на мгновение погрузились в молчание.

Клеотидас, оратор собрания, просто объявил: «Выборы нового царя начинаются!».

И у Агесилая, и у Леотихида были свои недостатки и свои сторонники. Поэтому дебаты между обеими сторонами сводились в основном к борьбе за нейтральных старейшин, и результат окончательного голосования — Агесилай победил.

Со слезами унижения Леотихид с ненавистью посмотрел на старейшин, поздравлявших Агесилая, а затем спокойно удалился.

Затем Клеостидас попросил стражников пропустить пять эфоров, ожидавших снаружи зала собраний, и объявил им результаты выборов.

Затем эфоры подошли к Агесилаю. Агесилай торжественно стоял и слушал, как они читали вслух: «Великий Зевс свидетель, согласно результатам голосования в Герусии, мы объявили божественной кровью Геракла, что Агесилай — царь Спарты!».

Как ни трудно было Агесилаю сохранить спокойствие, его голос все равно дрожал, когда он поклялся: «Я, Агесилай, клянусь именем Зевса, что буду править и управлять Спартой по законам города-государства!».

И эфоры одновременно ответили: «Пока ты будешь соблюдать свои клятвы, мы позаботимся о том, чтобы твое царствование длилось вечно!».

В 398 году до н.э. Агесилай стал царем Спарты.

***

На юго-восточной оконечности Сицилии Дионисий во главе пехоты, солдат и военных кораблей Сиракуз отправился в поход на запад вдоль южного побережья Сицилии.

Освобождая город Камарину, который был вынужден платить дань Карфагену, Дионисий узнал о «победе Теонии над Кротоном» и на мгновение заставил себя замолчать, а затем сказал стоявшему рядом с ним служителю: «Немедленно напиши Филисту и скажи, что я согласился на просьбу Локри прислать подкрепление как можно скорее!».

Затем он приказал глашатаям призвать армию, которой предстоял день отдыха, продолжать марш на запад.

***

«Кротон заключил мир с Теонией!». — Умакас, архонт Таранто, был удивлен после получения новостей из Кротона: «Не ожидал, что Теония, которая еще год назад была маленьким городом-государством и даже нуждалась в нашей защите, чтобы выжить, теперь так быстро развивается и стала могущественным союзом в Магна-Греции».

Бывший архонт, а ныне старейшина совета, Диситимас, вздохнул: «К счастью, мы в союзе с Теонией».

Умакас покачал головой: «Безопасность Таранто не должна зависеть от обещаний других».

И твердо добавил: «Мы должны ускорить завоевание мессапийцев и укрепить власть Таранто как можно скорее, чтобы мы могли с уверенностью говорить лицом к лицу с Теонией».

«Наше нападение на Мандурию привело к большим потерям среди наших граждан. Но вы все равно пошли на атаку на Бриндизи, что приведет к гибели еще большего числа граждан Таранто! Как совет мог согласиться с вашим радикальным подходом!». — сказал Диситимас с некоторым возмущением.

Умакас посмотрел на Диситимаса со следами презрения во взгляде: «Диситимас, мой добрый друг, ты все еще не понимаешь! Это не только воля большинства государственных деятелей, но и воля народа! Подстегнутые стремительным подъемом Теонии, люди уже устали от десятилетий бездействия совета! И им не нравится, как их каждый год притесняют мессапийцы! Они хотят перемен! Хотя среди горожан есть жертвы, мессапийцам гораздо труднее вторгнуться на нашу территорию после того, как мы стали хозяином Мандурии. Я полагаю, что как только Архитас узнает, что Кротоне был вынужден заключить мир с Теонией, он и без нашего призыва усилит нападение на Бриндизи!».

После минутного молчания, Диситимас нерешительно сказал: «Я немного беспокоюсь, что такая широкомасштабная атака будет стимулировать пеуцетийцев на севере, которые были той же расы, что и мессапийцы.».

«Значит, если мы не нападем, они не будут считать нас врагами?».— Умакас ответил: «Если мы захватим Бриндизи, мы не только прервем связь между мессапийцами и севером, но и свяжем торговлю с Адриатическим морем, что даст нам много преимуществ… если мы встретимся с пикейцами так же, как ты сказал, и увидим, что наш город почти пуст, и воспользуемся этой возможностью, чтобы напасть, тогда мы все еще можем».

Умакас посмотрел на Диситимаса, и вскоре Диситимас понял, что он имел в виду, и вздохнул: «Попроси помощи у нашего союзника, Теонии!».

***

Хотя Лисий изо всех сил пытался защитить Мило, экклесия все же приняла решение приговорить его к «изгнанию и не разрешать ему возвращаться в течение десяти лет».

***

Глава 230

После этого экклесия провела выборы на должность полемарха, и Лисий, который принес мир в Кротоне, был избран. Хотя многие критиковали его за то, что он уступил их территорию, более 10 000 граждан, вернувшихся к своим семьям, были благодарны Лисию за то, что он вовремя спас их из ада, поэтому большинство из них проголосовали за него. В то же время был и стратег Систикос, который участвовал в мирных переговорах вместе с Лисиасом. Еще долгое время консерваторы в совете Кротона явно имели перевес.

Вновь сформированные десять стратегов Кротона ясно дали понять, что их главная задача — победить Локри и спасти своих союзников. После тщательного рассмотрения они решили назначить во главе трех стратегов с богатым боевым опытом, которые ранее были захвачены Теонией.