Не смотря на достаточно солнечное утро, в квартире темно. И причина тому плотные задернутые на окне шторы в комнатушке, в которую мы входим. Эту кладовку сложно назвать комнатой, когда ее стены стремятся сдавить со всех сторон, а количество барахла грозит обрушиться, как лавина с горы.

Ну и бардак.

Вожу глазами по комнате, примечая старый диван и потрепанную годами мебель. Небольшой стеклянный буфет, забитый антикварными статуэтками и фаянсом, комод, на котором наставлена куча каких-то пробирок, несколько зажжённых свечей, прибитый к стене ковер и круглый стол, за которым сидит, видимо, та самая Белладонна.

Не богато.

Но больше всего мое внимание привлекает антураж. Красота! На шторах гирляндой протянута веревка, с которой свисают искусственные летучие мыши. Задираю голову и смотрю на хрустальную люстру: огромный, черный, жирный паук пристроен на перекладину, и от сквозняка шевелит резиновой лапой. Оглядываю помещение и замечаю, что таких пауков здесь рассажено много.

Мне приходится сжать губы до посинения. Это мероприятие уж слишком напоминает что-то среднее между ведьминским шабашем и утренником в детском саду, где для инсталляции насобирали всякого барахла.

Потираю руки в предвкушении. Мне уже нравится эта буффонада. Даже сон как рукой сняло.

– Присаживайтесь, – легким взмахом руки Белладонна указывает на два стула перед собой.

Выдвигаю табурет для Рудольфовны и помогаю усесться. Следом приземляюсь сам.

Теперь у меня есть возможность получше разглядеть шарлатанку. Блюдо с плавающими в воде свечами, установленное в центре стола, прекрасно дает мне эту возможность.

Белладонна сидит с опущенными глазами, сложив на краю стола руки, словно читая про себя молитву. Или заклятие. Или проклятие. А, может, вообще спит.

А она молодая.

Я почему-то думал, что такой ерундой занимаются леди постарше, уморённые житейским опытом или, как минимум, закончившие факультет психологии.

Темные волосы спадают на плечи и переливаются неестественным блеском. Я не могу рассмотреть лица, но мне виды лишь ее яркие темно-бордовые губы, близкие к черным.

Объемный грязно-коричневый балахон начинается от шеи и скрывает все тело, оставляя свободными только кисти рук, усыпанные перстнями с огромными камнями. Приглядываюсь и вижу засохший клей. Эти бутафорские дешевки неоднократно приклеивались в дигель.

И я вновь прикрываю губы кулаком, чтобы не выдать свой ржач. Рудольфовна пихает меня кулаком в предплечье и смотрит порицательно.

Белладонна поднимает медленно руку и перебрасывает волосы с левого плеча на правое, открывая для нас вид на сидящего на плече мохнатого паука.

И я не выдерживаю. Маскирую смех под сдавленный кашель, получая еще один тычок под ребра. Не могу отвести взгляда от паука, который, видимо, должен служить для устрашения, но вызывает приступ истерики. Этот приступ усугубляется поблескивающей сережкой в ухе в виде жабы.

Мать честная, где она нашла всю эту дрянь? На распродаже в «Фикс прайсе» после Хэллоуина?

– Кого будем читать? – голосом из преисподней каркает Белладонна. Теперь уже чуть не оббосываюсь я. Ее глаза по-прежнему опущены вниз.

– Можно Булгакова, – сквозь смех выдавливаю, намекая на салат из мистики и сатиры его произведений.

Резко меня припечатывает к спинке стула. Я совершенно не ожидаю, как после моих брошенных в шутку слов, эта прохиндейка распахивает глаза и прицельно смотрит прямо на меня. Жесть. Ее черные глаза пугают не только меня, но и бабулю. Радужка слилась с зрачком. Контур глаз жирно обведён черным карандашом.

– Господи милостивый, – Рудольфовна вновь перекрещивается.

Не то слово, ба.

Белладонна смотрит в упор широко распахнутыми черными углями, а потом вскакивает с места.

– Кхм, кхм, – кашляет. – Минуточку, подождите. Пожалуйста. В горле запершило, – ее голос меняется, становясь похожим на человеческий.

Женщина стремительно уносится из комнаты, оставляя нас с ба вдвоем.

– Чувствуешь? – шепчет Рудольфовна, наклонившись ко мне и озираясь.

– Что именно?

– Сильную энергетику, – обмахивается платком ба.

– Тебе просто душно, потому что здесь реально нечем дышать. Отопление шпарит, а окно закрыто, – спешу образумить бабулю.

– Тихо ты, – шикает на меня Рудольфовна и выпрямляется, когда в комнату входит Белладонна.

– Итак, – чопорно садится за стол, укладывая кисти в перстнях по краям стола. – Приступим, – опять тем же низким горловым голосом. – Что привело вас ко мне? С какими трудностями столкнулась ваша душа? Что терзает ваше бытие и мучает ночами? Я Белладонна, мудрейшая целительница и ясновидящая, наследница уникального магического дара, потомственная гадалка в седьмом поколении приложу все свои экстрасенсорные силы, чтобы помочь вам решить запутанные, сложные, жизненные ситуации, – заученным текстом вещает аферистка и ждет, видимо, от нас рассказа, зачем мы сюда притащились.

– А чем отличается гадалка в седьмом поколении от, скажем, пятого? – решаю задать вопрос, который мучал меня это время.

Белладонна вновь бросает на меня угольный взгляд. Сложно разглядеть за тонной шпаклевки на ее лице эмоции, но каждый раз при звуке моего голоса эта ведьма вздрагивает, будто ее стул периодически подвергается электрическим разрядам.

– Кхм, – откашливается. – Свой дар я переняла от бабушки Беллы, – кивает в сторону. Одновременно с ба поворачиваем головы и смотрим на портрет неприятной старухи. – Она была целительницей в шестом поколении.

– Мне Агнесса Марковна рассказывала о ней, – поддакивает шепотом ба.

– Интересно, – складываю руки на груди. – А я всегда считал, что они отличаются ценником.

Под столом мою ногу ощутимо припечатывает стопа ба. Смотрю на Рудольфовну, которая испепеляет меня грозным взглядом.

– Уважаемая Белладонна, – бабуля решает перехватить инициативу, потому что хорошо знает меня и мое отношение к данному театру комедии, – нам бы с внуком очень хотелось узнать некоторые моменты из его будущего, которые нас беспокоят…

– Тебя беспокоят, бабуль, – возмущенно перебиваю.

Нормально она причесала.

Лично меня всё в моей жизни устраивает и узнавать свое будущее я не больно-то стремлюсь.

– Илюша, – поворачивается ко мне и смотрит взглядом-«заткнись, сейчас я говорю».

– Кхм, кхм, кхм, – закашливается ведьма и стучит себя по груди.

– Так вот, уважаемая Белладонна. У моего внука проблемы с женщинами…

– Что? – одновременно с аферисткой вскрикиваем мы и удивленно смотрим друг на друга.

– Простите, – стиснув зубы, Белладонна замолкает.

– У меня нет проблем с женщинами, – почему-то считаю важным оправдаться. Еще чего не хватало. Вот это ба выдала. Еще ни одна леди не ушла от меня недовольной. – Что ты несешь? – раздражаюсь.

– Илюша, – цедит ба, меня затыкая. – Ох, дорогая Белладонна, я, возможно, неправильно выразилась. У моего внука не складывается личная жизнь. Ему тридцать лет, а он до сих пор не женат, – прозвучало как смертельный диагноз.

– У вас, Илья Иванович? Ой, простите, – гадалка резко закрывает рот руками и вновь вскакивает с места. – Мне нужно отойти, – и уносится.

– Ты слышал? – обращается ко мне Рудольфовна под неимоверным впечатлением.

– Слышал, – почесываю затылок задумчиво. – Ты ей называла мое отчество?

– Что ты, Илюша! – деланно оскорбляется ба. – Это у нее дар. Я же говорила!

– Ну может заикалась и не помнишь? – прищуриваюсь.

– Я не говорила, – отнекивается и выглядит она в этот момент обескураженной не меньше меня. – А куда она все время бегает? – задается очень правильным вопросом Рудольфовна. – Может в туалет? Недержание, – предлагает бабуля как вариант.

Это вряд ли… Скорее всего эта аферистка копает на нас инфо. В наш прогрессивный век кибер-возможностей найти информацию о человеке при желании не составит труда. Так что этому наследственному дару я легко нахожу объяснение.

– Простите, – бесшумно пред нами возникает Белладонна. – Продолжим. Значит, вы говорите, что у вас проблемы в личной жизни? – обращается ко мне и виновато прячет глаза.