Никто из лондонцев, с восхищенным любопытством взиравших на траурную процессию, не мог подумать, что через восемь лет русский царь, дальний родственник нового английского короля Георга V и удивительно похожий на него, будет терпеливо ожидать решения своей участи, а бывший корреспондент газеты «Киевская мысль» Лев Троцкий будет настаивать на том, чтобы он стал прокурором на процессе против русского императора. Мало кто во всем мире предвидел, что большинство этих живых символов незыблемого строя скоро сойдут с исторической сцены, а вера в прочность монархии станет уделом мечтателей. Мало кто поверил бы, что более реалистичными являются «ребяческие» мечты журналиста Троцкого встать во главе революционного правительства России и «безумные» планы безработного Гитлера о Великой Германии, «освобожденной» от евреев и марксистов.
Внимая каждому слову и каждому жесту титулованных лидеров мира, никто не обращал внимания на людей, чьи выступления и передвижения по странам мира скоро станут предметом разнообразнейших комментариев. Если бы люди могли знать грядущее, они поражались бы многим заявлениям, которые делали эти будущие лидеры в период их безвестности, а также удивительным пересечениям их профессиональных и географических маршрутов с жизненными путями их будущих соратников или злейших врагов. В 1913 году в Италии мало кто поразился заявлению нового редактора социалистической газеты «Аванти» о том, что частная собственность «должна быть ликвидирована, а Италия перейти к этапу коллективизации, чтобы реализовать окончательную цель коммунизма», потому что Муссолини был известен своими радикальными взглядами. Никто не удивился почти одновременному назначению в 1913 году Франклина Делано Рузвельта и Уинстона Черчилля на ведущие посты в военно-морские министерства США и Англии, так как никто не знал, что именно эти люди возглавят две великие державы во время Второй мировой войны.
Без торжественных караулов и вспышек фотоаппаратов в начале того же 1913 года в Вену съехались многие будущие лидеры мира. Помимо уже находившихся там Гитлера и Троцкого, в столицу Австро-Венгрии прибыли недавно сбежавший из российской ссылки 24-летний большевик Н.И. Бухарин и редактор большевистской «Правды» И.В. Сталин. Троцкий, а вслед за ним и Дейчер описали встречу Троцкого и Сталина на квартире у меньшевика Скобелева. Троцкий утверждал, что уже тогда он заметил «мрачную сосредоточенность» выражения лица Сталина, «враждебность» в его «желтых» глазах и услышал какой-то «гортанный звук» вместо приветствия. Дейтчер отмечал, что «грубое рычание», которым встретил Сталин Троцкого, «доносилось из глубин русской избы». Достоверность того, что именно так проходила встреча и таковы были тогдашние впечатления Троцкого, сомнительна, так как эпизод был описан лишь после многих лет борьбы Сталина с Троцким.
Через пару месяцев этот молчаливый венский «съезд» на высшем уровне завершился. Сталин уехал в Россию, где был арестован и отправлен в ссылку в Туруханский край. Там он пробыл до 1917 года. Бухарин покинул Вену и, постоянно меняя места пребывания, перемещался по Европе и США вплоть до 1917 года. Гитлер выехал в Мюнхен, а через год вступил в ряды германской армии, прослужив там до 1918 года. Через год с лишним вынужден был покинуть Вену и Троцкий.
Разрушив мирные планы миллионов людей во всем мире, война сорвала также игру в «великие державы» Троцкого, когда он попытался привлечь в свою борьбу против Ленина II Интернационал. В конце июля 1914 года он съездил в Брюссель, чтобы вместе с Плехановым и Мартовым передать официальную жалобу на большевиков в Бюро Интернационала с просьбой вмешаться в дела РСДРП. Однако уже в начале августа 1914 года Бюро Интернационала, размещенное в стране, подвергшейся агрессии Германии, было не до разбора внутрипартийных склок. Чтобы избежать интернирования, Троцкий в августе 1914 года переехал в Цюрих, где вскоре оказались Ленин, Бухарин, Радек и многие другие социал-демократы.
Война не только усугубила раскол в РСДРП, но и провела новые границы размежевания, которые совпали с аналогичным разъединением во всех партиях II Интернационала. Принцип классовой борьбы в условиях международного конфликта подвергался серьезному испытанию. Выступить в поддержку своего правительства означало отказаться от основных целей борьбы, которую социал-демократы вели десятилетиями. Продолжать непримиримую борьбу против существующего строя в условиях войны было равносильным помощи чужому государству с точно такой же антипролетарской властью.
Значительная часть социал-демократии заняла позицию «защиты своего отечества», на время отказываясь от борьбы против своего правительства и выдвигая на первый план классовый аспект войны против капиталистических государств враждебной коалиции. Г.В. Плеханов обосновывал соединение социалистических целей партии с поддержкой усилий царского правительства в мировой войне следующим образом: «Борьба эксплуатируемых с эксплуататорами не перестает быть классовой от того, что эксплуататоры живут по ту сторону границы». Такая позиция позволяла социал-демократам идти на широкое сотрудничество с различными классами и политическими группировками, в том числе и с правящими кругами своих стран, под лозунгами патриотизма. Это могло способствовать расширению социальной базы социал-демократии, но ценой ослабления их пролетарского облика и разрыва связей с международным социалистическим движением.
Помимо Г.В. Плеханова, в РСДРП такую позицию заняли В.И. Засулич, А.Н. Потресов, Г.А. Алексинский, А.Ф. Бурьянов, В.О. Левицкий и другие. С помощью подобных же обоснований лидеры французских, английских и бельгийских социалистов Жюль Гед, Альбер Тома, Эмиль Вандервельде, Артур Гендерсон вошли в составы правительств своих стран. Редактор «Аванти» Б. Муссолини основал новую газету «Иль Пополо д'Италиа», на страницах которой выступал за вступление Италии в войну на стороне Антанты против Австро-Венгрии и Германии. Муссолини требовал присоединения к Италии Триеста, Фиуме, ряда областей на Балканах и Среднем Востоке.
Некоторые видные деятели международной социал-демократии заняли так называемую центристскую позицию, объяснявшуюся невозможностью сделать выбор, в результате которого надо было принести в жертву либо интересы классовой борьбы и международной солидарности, либо патриотизм и необходимость защищать трудящихся – соотечественников от армии чужой страны. Ю.О. Мартов так объяснил суть дилеммы, стоящей перед социал-демократами: «Или остаться в положении отщепенцев по отношению к современному обществу, защищающему в каждой стране свое существование перед лицом разразившегося империалистского урагана, или же принять все последствия «национального перемирия» со всеми постыдными компромиссами, со всем позором отречения от тех принципов, за которые до сих пор велась борьба».
Все это вело центристов к оправданию тех, кто занял позицию «защиты своего отечества». Эта позиция вызывала у них внутренние колебания, разъединявшая их на «левых» и «правых». «Левых» центристов в российской социал-демократии возглавил Ю.О. Мартов, «правых» центристов – П.Б. Аксельрод. Центристскую позицию в Германии заняли К. Каутский, Р. Гильфердинг, в Австро-Венгрии – В. Адлер, во Франции – Ж. Лонге, в Великобритании – Д. Макдональд и другие.
Бескомпромиссную поддержку «довоенных» принципов социал-демократии заняли левые социал-демократы. Их нежелание идти на какие-либо союзы с непролетарскими силами своей страны заставляло их отвергать соображения о том, что их борьба против своего правительства помогает чужому капитализму. Левые (Ленин и большевики – в России, К. Либкнехт, Р. Люксембург, К. Цеткин, Ф. Меринг и другие – в Германии) выступили за поражение «своего» правительства в империалистической войне. Парадоксальный курс на одновременное поражение двух противоборствующих группировок находил логичное завершение в требовании превращения империалистической войны в войну Гражданскую. Исходя из того, что левые социал-демократы были единственными, кто сохранил верность принципам классовой борьбы и пролетарского интернационализма, они требовали ликвидации II Интернационала и создания нового Интернационала.
