Аромат на кухне вынуждает морщится. Как будто кто-то насрал на сковородку и жарит на медленном огне. На белом кафеле – коричневые пятна. Кафельные швы давно уже желтые. Повара – умирающие аморалы. Они ковыряются в заднице, зачерпывают пальцем соус и пробуют, обсасывая его.

Они проходят в холодильник. Несколько мышей, каким-то чудом оказавшиеся здесь, за долю мгновенья рассыпались по углам. Итон улыбается.

– Это будет классно, Томми, Вот увидишь.

Бармен отодвигает какие-то ящики. За ними дверь. Они заходят внутрь.

Пустота. Темный коридор растянулся на несколько миль. Они шагают. Запах паленой резины врезается в ноздри Томаса. Итон говорит:

– Тебе все объяснят, Томми, не переживай.

Бармен отдергивает черную шторку и снова открывает какую-то дверь. Чем больше он тянет ее на себя, тем громче играет музыка. Голоса переплетаются с шорохом карт и нелепо звучащей мелодией.

– Ты умеешь играть в покер, Томми? Если нет, то лучше не садись за стол, просто посмотри. А лучше сыграй в автоматы.

Комнату наполняет неоновый красный. Бархатные черные диванчики в хаотичном порядке разбросаны по периметру. Струйки кальянного пара вульгарно растворяются в воздухе. Повсюду – деловые мужчины в костюмах изысканного пошива. С ними – едва созревшие девушки, обнажающие свои достоинства мини юбками и откровенными блузками с широчайшими декольте. Сетчатые колготки покрывают их стройные ноги, закинутые на рядом сидящих мужчин.

– И кто из них Маргарет? – улыбаясь, спрашивает Итон.

Томас усмехнулся.

Они садятся за крайний столик, Итон заказывает виски.

– Мне и моему приятелю, – изображая вид достойного человека, произносит он.

– Будет сделано, – отвечает человек, не имеющий лица.

Томас нервничает. Итон говорит:

– В общем, цены здесь довольно бешеные. Но чтобы развлечься – достаточно. Видишь проходы в виде арок, закрытые шторами?

– Да, – отвечает Томас.

– Красные шторки означают комнату отдыха. Отдыха через оргазм. Разные шлюхи заходят туда и трахаются со всеми, кто посещает их. Разумеется, придется платить. Синие шторки – для тех, кто хочет расслабиться по-другому. Кальян с травой, иначе говоря. Там, где проход завешан черными шторами, играют на по-настоящему крупные суммы. Как ты понимаешь, это не для нас.

– А коричневые?

– Это сортир. Но в кабинках есть такие дырочки, куда можно засунуть. Хотя это только для голубых. Но не всегда…

– Как играть в автоматы?

– Вообще это чистая удача. Вряд ли мы поднимем с тобой бабла, иначе подобных мест просто не существовало бы. Но чувство азарта… С ним не сравниться ничего.

– Часто ты здесь бываешь?

– Не часто. В основном на выходных.

Человек без лица принес им виски. Итон тут же опустошил стакан. Томас последовал его примеру.

– Погнали? – спрашивает Итон.

– Погнали.

Дурманящий звон монет, нелепая музыка. Они запихивают купюры, и сразу же после этого экран начинает вертеться. Неумолимое чувство голода, жажда, словно ты никак не можешь кончить, аккуратно пробирается в дебри разума, подпоясывает сердце и заставляет хотеть еще. Глаза перестали моргать. Наконец наступило завтра.

Когда-то Диана была лучшим способом отвлечься от реальности, теперь реальность – это Диана.

Томас пытается отвлечься от нее.

Нет, ее не существует, как никогда не существовало и Элли. Итон – всего лишь голос. Почти роботизированный, только совсем не женский.

Яркие краски туманят мозг. Мелкие выигрыши подкидывают топлива в костер, загоревшийся где-то на пороге сознания. Глаза превращаются в камеры. Две бесчувственные линзы, поглощающие азарт.

– Эй, Томми! Томми! Остановись!

– Я почти уже выиграл, – отвечает Томми.

– Я же тебе говорил, здесь практически невозможно выиграть.

– Сыграю последний раз.

После этих слов Итон встревожился не на шутку. Не совершил ли он ошибку, позвав сюда своего друга? Надежда легкого обогащения могла с легкостью проникнуть в его мозг. Она могла стать желанием.

Каждый последний раз становится предпоследним. Томас запутался в сетях. В сетях собственного влечения и жажды заработка.

– Эй, Томми! Пойдем покажу кое-что.

– Последний раз…

– Нужно сейчас.

Томас жмурит глаза. Он пытается взять себя под контроль. Ему хотелось открыть их и оказаться дома. Он открывает – все тот же монитор с бегающими картинками. Итон тянет его за руку. Томас наконец отрывается.

– Все это порочный круг, не поддавайся искушению. Сыграл пару раз – остановился. До хорошего точно не доведет.

– Твою мать, Итон. Эта хрень вмазывает сильнее наркотиков.

– Только не привыкай. Это временное наслаждение. Но полного удовлетворения никогда не будет, это точно.

– Что ты хочешь мне показать?

– Вот это.

Итон указывает, на стол, изрезанный линиями вдоль и поперек. В квадратах написаны цифры. Тучное колесо медленно крутится, волоча за собою шарик.

– Рулетка, – говорит Итон.

– Никогда не видел этой дряни в жизни.

– Правила достаточно просты. Ты делаешь ставку на число или на цвет. Можешь как на одно, так и на целый ряд. Соответственно, чем меньше шансов на победу, тем больше выигрыш.

– Например?

– Если делаешь прямую ставку, то можешь преумножить ее в 35 раз. Примерно.

– Я хочу сыграть.

– Ты уверен?

– Не парься.

Томас, очарованный игрой, сверкает глазками так, словно десятилетний ребенок, впервые увидевший порно. Он достает фишки, полученные в специальной кассе. Итон говорит:

– Делай каре.

– Каре? – спрашивает Томас?

– Ставь на пересечении линий. Таковы правила.

Томас делает ставку. Бледнокожий крупье принимает ее и раскручивает колесо.

– Ставки сделаны, ставок больше нет.

Промах. Мужчина напротив ставил на целый ряд.

– У него выплата два к одному, – говорит Итон.

Томас смотрит на его ухмылку и бесится. Он вдруг неожиданно стал врагом.

– Ставь туда же, – говорит Итон. – Так шансов больше.

– Я в этом не уверен.

Колесо крутится. Шарик карябает его поверхность. Выпало Тринадцать. Снова промах.

– Я же тебе говорил, – возглашает Итон. – Хорошая ставка, нужно просто быть понастырнее.

– Еще раз.

– Дружище, может хватит?

– Ладно… Да, точно… Ты прав.

– Я схожу отлить.

Томас кивает. Неумолимой ужас вдруг застигнул все его тело, он не мог не думать об игре. Словно какой-то капризный бес приютился в его груди и жалобно стонет, взывая вернуться к ставкам. Вернуться в настоящее оказалось труднее. Взгляд до сих пор затуманен, руки слегка потряхивает и ты до сих пор сидишь за столом.

Нет. Этого не существует.

Ты бредешь вдоль стен и разглядываешь шлюх, выходящих из комнат с красными шторами. Они кажутся ему счастливыми. Все они разные, но одинаково сексуальны. У одних грудь с его голову, у других – с его кулаки. Но Томас хотел сорвать лифчик с каждой

Сорвать и прислониться языком к соскам. На вид, самой старшей из них не больше двадцати пяти, самой младшей едва исполнилось восемнадцать.

Томас возбуждается при мысли о том, чтобы трахнуть одну из них. Он отчетливо видит задницы этих дамочек. Представляет их тугие щелки и мечтает взглянуть на них раком. Хотя бы разок, хотя бы на долю секунды.

Он проходит мимо прохода с черными шторками. Они отдергиваются. Томас встречает ковбоя Дэнни. Счастливчика Дэнни.

– Эй, Томас Клаус! Мой верный приятель Томас Клаус! – возглашает счастливчик Дэнни. – Сколько лет, сколько зим, дружище. Какими ветрами ты оказался тут?

Грудь Томаса пробивается волнением.

– Да, я… Привет. Зашел расслабиться.

– Отличный выбор, дружище. Всегда знал, что ты – отличный парень. Помнишь нашу юность?! Нашу яркую беззаботную юность. Девчонки, бухло, наркотики. Это было что-то, не так ли?

– Что-то…

– Да ладно, расслабься ты. Ты же пришел сюда отдохнуть, так вот и отдыхай.

Ковбой врет. Дэнни знает это. Они никогда не были друзьями. Дэнни всегда считал себя лучше других. Папочка давал ему крупные суммы, чтобы его эго становилось тверже.