Я с детства был любопытным. Все мне было интересно, все хотелось узнать. Тысяча вопросов, ответы на которые собирал повсюду. Мне была интересна природа вещей, тайная суть, которая скрывается, казалось бы, за повседневными предметами.

За любознательность и дотошность в стремлении узнать все, что хочется, многие меня, откровенно говоря, недолюбливали. Даже из родных были те, кто высказывал обо мне нелицеприятные суждения. К ним относился и мой дед, царствие ему небесное. Умер пять лет назад – сразил инсульт. Дед был суровым, тяжелым человеком. Его все боялись, и я не был исключением. Дед меня не любил, называл слюнтяем и не тяготел к общению. Он считал, что я, как девчонка, лишь сую нос не в свои дела. Очень часто мне прилетало от него, но дед считал всегда, что за дело.

Друзей, друзей у меня тоже не было. Называли старомодным и не интересным. Эти ярлыки меня никак не смущали. Главное для самого себя я считал то, что оставался верен себе.

Не так давно нам с родителями пришлось переехать в небольшой городок. Мы с мамой были против этого, но так как отцу нужен был служебный перевод, выбора не осталось.

И вот наступило время переезда. Я понял, что не люблю уезжать с насиженного места. Теперь грущу по любимым улочкам, на которых резвился и играл в детектива. Но ничего не поделаешь, теперь это лишь воспоминания. Кстати, я дал себе обещание, что, когда вырасту, обязательно приду на свою малую Родину – место, где родился и успел пожить.

Новое место жительства мне сразу не приглянулось. В этом городе почти всегда не было солнца, повсюду серость и угрюмость. Но я не терял надежды, что что-то меня здесь заинтересует. Но прошло две недели, а день сурка продолжался.

В школе ни с кем подружиться не получилось. Все смотрели косо, переглядывались, перешептывались, но ко мне не тянулись. Одноклассники тыкали в меня пальцем, смеясь над моей одеждой и обувью. Да, было над чем. Обувь я донашивал за отцом, по ботинкам видно, что они много раз поддавались починке. На одежде кое-где проглядывали заштопанные места.

Я и не скрывал, что моя семья без хорошего достатка. Считаю, что бедность – не порок. Главное, чтобы душа была наполнена добротой, а голова наполнена мозгами. Да что говорить, даже учителя, и те постоянно придирались ко мне. Хотя нужно сказать, что я, как и раньше, учился хорошо, старался. Нет, мне было это не сложно. Как любила говорить моя мама: «Гены дают о себе знать, папины гены». Она считала его чрезмерно умным и сообразительным.

Но сейчас не об этом, а о том, как тоскливо мне было. Школа, кружок по шахматам, и домой, готовиться к завтрашнему дню. Так как дома я проводил немалую толику времени, то заметил кое-что, что изменило привычное течение моей жизни.

Как сейчас помню, что первый раз я услышал это в один из будничных дней, когда пришел из школы домой. Успел тогда покушать и сел делать уроки, но сконцентрироваться мешали звуки, похожие на всхлипы за стеной. Вспомнил рассказы дедушки, кинулся на кухню за стаканом. Дед рассказывал, что если приложить стеклянный стакан к стене, то можно услышать, что происходит по ту сторону. Быстро найдя стакан, стал прислушиваться. К сожалению, я понял, что там действительно кто-то плачет. Решил постучать в стену, но всхлипы не прекратились. Тогда я выбежал на лестничную клетку и постучал в соседнюю дверь. Но в ответ – тишина.

Я переминался с ноги на ногу, и не нашел ничего лучше, как вернуться домой. Пробовал отвлечься от плача за стеной, но не выходило. Привычные любимые занятия не отвлекали от мыслей. Я решил поговорить с отцом. Еле дождался, пока он придет с работы. Услышав голос отца, побежал встречать:

– Папа, привет!

– Привет, Костя!

– Как дела на работе?

– Хорошо, а у тебя в школе?

– Нормально! Две пятерки: по геометрии и истории.

– Молодец, Костя. Так держать!

– Пап, я хотел у тебя кое-что спросить.

Но в этот момент в разговор вступила мама.

– Костя, давай разговоры чуть позже. Пойдемте ужинать. Папа голодный приехал с работы.

– Да, пойдемте.

После ужина мы сели чаевничать. Папа решил первым заговорить о том, что тревожило меня.

– Сын, о чем спросить хотел?

– Пап, а куда надо обращаться, в какую службу, если слышишь у соседей стон и плач?

– Это у нас слышно, из квартиры?

– Нет, пап, это мне в теории стало интересно, как происходит. Услышал от одноклассников историю одну.

– А я уже подумал не то. Посоветовал бы не лезть в чужие семьи, дела. Мы же не знаем, что по ту сторону двери. А влезем, и может еще хуже будет. Так что посоветуй ребятам не совать нос не в свои дела.

– А если людям нужна помощь?

– Они открыто об этом просили?

– Нет, но чувствую, что это так.

– Костя, послушай, бывают случаи, когда помощь может оказать вред. Если у соседей твоих знакомых что-то происходит неладное, то это их дело. Как говорится, чужая семья – потемки. Как и что у них там, не наше дело.

– Но папа…

Костя не закончил предложение, отец посмотрел на него сурово и мальчик осёкся.

– И давай на этом закончим, пожалуйста. Ложись спать, тебе завтра рано вставать.

Ничего не изменилось, ни через день, ни через неделю, ни через две. Я снова и снова слышал плач за стеной, пытался стучать в «закрытую тишину», а в ответ – тишина.

Тогда в голову пришла идея, как мне показалось, идея фикс! Я решил посвятить все свободное время расследованию. Это вызвало у меня настоящий азарт. Я был в предвкушении. Решено было не медлить и начать с завтрашнего дня.

На следующее утро я встал спозаранок. В пять утра, еле слышно для всех, пробрался в подъезд. Там стал поджидать открытие пленительной двери.

Я чуть не уснул, ожидая в пролете. В семь утра сорок пять минут дождался чуда. Из квартиры с сомнительной историей вышел вполне интеллигентный мужчина лет тридцати пяти – сорока. На нем был классический костюм, черная шляпа, ботинки с острыми носами, в руках держал трость и портфель для бумаг.

Мужчина был невысокого роста, с мелко посаженными серыми глазками, вытянутым носом и губами, которые почти было не разглядеть, настолько тонкими они были. Еще приметными на его лице были уши, которые разлетались в разные стороны.

Я сразу понял, что этого мужчину вижу в нашем доме в первый раз.

– Здравствуйте!

Мужчина будто опешил от моего приветствия. Остановился, быстро бросил: «Здравствуйте!» и поспешно ретировался.

Я решил следовать намеченному плану. Сначала нужно узнать, кто живет в этой квартире, сколько человек, а потом начать выслеживать, куда они ходят, чем занимаются, что из себя представляют. Пока я дожидался выхода из квартиры новых для меня жильцов, наткнулся на отца.

– Костя? А ты здесь, что делаешь?

Я замялся, не готовый к расспросам, но к счастью робость быстро покинула меня.

– Доброе утро, отец! Рано ты сегодня на работу. А я Никиту жду, он должен мне кое-что передать по информатике.

– Странное место ожидания. А где твой портфель? Ты в школу не опоздаешь?

– Нет причины для беспокойства, пап. Я дождусь Никиту, занесу диск домой, возьму портфель, и мы пойдем вместе на учебу.

– Я рад, Костя, что ты так быстро подружился. Это хорошо. Раньше у тебя это не получалось. Значит ты меняешься, и однозначно в лучшую сторону.

– Спасибо, пап! Хорошего тебе дня!

– И тебе, сын.

Я выдохнул, когда отец ушел. Ненавижу врать, а тут получилось некрасиво.

Время поджимало, надо было уже в школу спешить, а я торчал на лестничной клетке. Никогда не опаздывал и не собирался начинать. Только я собирался уходить, как дверь соседской квартиры вновь отворилась. Из нее вышла женщина, примерно лет сорока. Поразил рост соседки – высоченная, под два метра. Она была очень высокая и очень худая.

Женщина была блондинкой с голубыми глазами, пухлыми алыми губами и выразительными скулами. Она поздоровалась со мной первая. Я сначала опешил, потом ответил: «Здравствуйте».