– Все, мой хороший, сегодня в Сочи отработаем, завтра еще в Крым на закрытие смены в «Тавриде», а потом я тебе выгрызла в расписании три выходных дня на восстановление… А ты чего грустный такой?

Они сидели в гостиничном номере, Вика – за небольшим столиком, состыковывая в ноутбуке графики, Макс – на кровати, сгорбленный и осунувшийся.

– Да че-т устал я, наверное.

– Ну вот послезавтра отдохнешь. Просто отключишь телефон и минимум один день отлежишься дома. Я тебя тоже постараюсь не беспокоить.

Макс промолчал.

– Тебе надо поесть. – С этими словами Вика уже набирала номер ресторана. – Потом в спа тебя запишу, а то совсем бледный, надо тебя восстановить.

Она выбирала ему еду, исходя из полезности обеда, чтобы у ее подопечного был баланс по КБЖУ. Чтобы артист выглядел хорошо, чувствовал себя великолепно и отдавался делу, как и она, на все 100%.

Королькова новости о трехдневных выходных немного взбодрили. Но лишь немного. Вика считала это с него и на полном серьезе спросила:

– Макс, у тебя женщина давно была?

Вопрос сильно удивил Короля.

– Ты мне что… еще и такие услуги оказать хочешь? – изумился он.

Вика расхохоталась. Смех у нее был изысканный.

– Ты меня, конечно, извини, Макс. Я хоть практически и живу с тобой разве что не в одной квартире, услуги такого рода оказывать не готова. Но раз уж мы настолько близко общаемся, то я могу озаботиться и найти какую-нибудь массажистку, для расслабления.

– Нет, Вика, спасибо! Я и так с тобой расслабился совсем – кроме непосредственной работы, ничего не делаю практически. Оставь столь интимную зону мне. Разберусь сам.

Больше к этому вопросу они не возвращались, но границы между ними продолжали таять. Мушко была самым близким другом Королькова, и секретов у Максима от нее не было.

Рос с годами и ее профессионализм. Все в работе было правильным и слаженным, четко продуманным. Поэтому с ней хотели сотрудничать другие топы кино и эстрады, но она даже не рассматривала поступающие предложения.

Вот и теперь, когда весь мир повернулся к Королькову задом, Мушко не бросила его, а начала искать варианты выхода из ситуации.

Собственно, едва вернувшись домой, Максим набрал ее номер.

– Вик, а что там у нас по контрактам? Я немного пришел в себя и готов начать работать…

– Макс… – Вика вздохнула и замолчала. – Давай я приеду. Обсудим все наши дела при встрече.

Через полчаса она была в его квартире.

– Я вчера увидела, что ты начал приходить в себя. И обзвонила всех, с кем мы работали.

– И?..

– Плохи наши дела. Рекламное агентство Hot разрывает все наши контракты. Говорят, что ты в центре скандала, доверие к тебе минимальное. Ни один бренд не захочет с тобой работать. Даже там, где у нас амбассадорские, все обнуляется… Тебя вычеркнули из всех ближайших шоу и концертов на полгода вперед…

Корольков молчал. Вообще-то такая реакция была ожидаема. Общественное мнение сформировалось так, что он не жертва, потерявшая любимого человека, а абьюзер, который довел молодую девчонку до самоубийства. Гулящий несерьезный мужик, изменявший своей невесте. А это так себе амплуа.

– Давай думать, Макс, – пыталась подбодрить Вика. – Может быть, стоит тебе все-таки хотя бы пост в соцсетях опубликовать. Сделать официальное заявление?

– И о чем будет этот пост? – тихо и безжизненно спросил Корольков.

– Ну… Может, стоит сесть и от души написать все, что ты думаешь? Что для тебя Лика была той единственной девушкой, которую ты готов был сделать своей женой. И твердо выскажи свое мнение, что это был несчастный случай.

Но в душе Вика понимала, что любые публикации от Максима будут выглядеть в лучшем случае как оправдания. Потому что когда люди что-то решили в своей голове, уверовали во что-либо, то цели узнать правду у них нет. А значит, любая информация будет им казаться только подтверждающей их теорию. Даже если она будет содержать неопровержимые доказательства.

Понимал это и Корольков.

После недолгого разговора Вика убедила-таки Короля отправиться на встречу с пиарщиком. Решили не откладывать в долгий ящик и назначили переговоры на следующий день.

В тот день в Москве шел дождь, и это было лучшей завесой от любопытных глаз прохожих, считал Макс. К тому же он накинул черную кофту с капюшоном, и это повышало шансы на то, что его не узнают на улице.

Федор Кинглинский ждал своего звездного гостя в одной из башен Москва-сити. Из окон его кабинета открывался шикарный вид на столицу, на стенах висели плакаты звезд шоу-бизнеса с автографами и словами благодарности Федору.

Сам Кинглинский был невысоким толстяком лет сорока с черной бородой и густыми черными бровями. Держался очень уверенно и несколько высокомерно, чем сразу начал подбешивать Короля.

Вика с Максимом присели за стол, пиарщик предложил гостям кофе. Пока возился с кофе-машиной, рассуждал вслух про важность личного бренда, про «береги честь смолоду» и прочее.

– Вы и с Машей Полунной работали, – проговорил Корольков, дав понять, что вообще не вникает в бормотания пиарщика.

– А-а-а, с Машей, конечно, – ставя чашки с капучино на стол, довольно ответил Федор. – Машу мы и стартанули. Это благодаря моим связям с крупнейшими музыкальными каналами и медиа-холдингами о ней стали говорить везде. Ну и плюс соцсети, куда без них сегодня. В современном шоу-бизнесе, как вы сами должны понимать, талант ничего не значит. А вот хороший пиар…

Корольков сдержал приступ гнева. В чем-то этот бородач прав, но в целом подход бесячий.

– Давайте к делу, – спокойно начала Виктория. – Я по телефону уже обозначила нашу ситуацию…

– О вашей ситуации легко узнать из новостей и соцсетей, – все тем же самодовольным тоном продолжил Федор. И добавил траурным голосом, которым обычно говорят «хороший был человек»: – Конечно, тут без грамотного пиара не обойтись. Наша задача – восстановить честное имя Макса Короля. Правильно? – Затем продолжил уже бодро: – Так вот, я провел анализ информационной среды, дружественных и недружественных вам источников, и…

– Федор, а можно прям вот коротко и по делу? Если есть вопросы дополнительные ко мне – сразу спросите. Если есть уже идеи, как действовать – озвучьте тоже сразу, пожалуйста, – Максим начал терять терпение.

– Хорошо, давайте коротко и по делу. Что нам нужно сделать: первое – опровергнуть версию, что девушка шагнула с крыши, приревновав будущего супруга. Второе – отбелить твою, Максим, репутацию, вызвать максимальную симпатию к тебе, поднять твои рейтинги, в конце концов. Заставить всю страну говорить о тебе не только как о талантливом актере, но и как о человеке с большой буквы.

– Верно. И как вы предлагаете это сделать? Схематично, – въедаясь глазами в Кинглинского, уточнила Вика.

– Ну, во-первых, мы можем подсказать людям, что девушка в принципе была склонна к суициду. Сама придумала себе проблему, сама свела счеты с жизнью…

Рассеянный до этого фокус внимания Королькова вдруг собрался в единую точку. Давно он не был в таком состоянии «здесь и сейчас». Его мозг тщательно анализировал услышанное, как бы перепроверяя, правильно ли он все понял. На долю секунды Максиму даже начало казаться, что бородатый пиарщик применил этот ход – вбросить абсурдную информацию, чтобы Максим стал максимально сосредоточенным, и что дальше Федор произнесет: «А теперь, когда ты меня СЛЫШИШЬ, поговорим серьезно». Но этой фразы не последовало.

– Второй наш этап – показать страдания Максима, его реакцию на произошедшее, – вдохновенно продолжал рассказывать свой план Федор. – И тут просто страдать и плакать на камеру будет неправильным, мы ведь не нытиком хотим тебя показать, а человеком сильным, человеком слова и действия. И тут как нельзя кстати будет основная новостная повестка. Так что мы сделаем вброс, что ты, Максим, попытаешься пойти добровольцем в СВО, чтобы и унять свою боль, и послужить этой стране…

Кинглинский так упивался своей идеей, что не заметил расширившихся глаз Королькова, которыми тот взглянул на Вику. Рука артиста дернулась было к кружке с кофе, но Вика быстро отреагировала – перехватила руку Короля и вскрикнула: «Довольно, Федор!».