Пока же мы совершали не опасное путешествие, а приятный круиз на яхте. Солнышко пригревало, мимо проплывали холмистые берега, на которых все чаще появлялись каменно-земляные постройки. Пару раз мы видели шлюпки с аборигенами, гребущими веслами, но близко к ним не подходили.

   Наблюдая за скалами, проливами и островами, мы между делом перекусывали вяленной говядиной и свежеиспеченным хлебом. Это конечно не моя любимая пицца, и не обожаемые Алексом равиоли с мясом, но еда сытная и питательная, придававшая нам сил. А когда нас стал морить сон, мы по очереди прикорнули на полчасика.

<p>

Первый контакт</p>

   Цель нашего путешествия - Гардар лежал в полусотне километров от океана, в самом конце Эйнарсфьорда, где последний изгибается и почти встречается с Эйриксфьордом. На тонкой перемычке между этими заливами и находится резиденция гардарского епископа, ставшая своеобразной столицей средневековой Гренландии.

   Но прежде, чем отправиться в "столицу", хорошо бы проверить мои способности контакта на обычных гренландцах, да и стемнеет скоро. Из этих соображений мы стали высматривать удобную пристань, но на северном берегу, ближе к которому держалась лодка, высились громадные кручи, а фермы пропали. Однако, как я и ожидал, за очередным поворотом мы нашли, как нам показалось, настоящий порт. Во всяком случае, там у причала покачивалось целых пять морских кораблей, не считая лодок, наподобие нашей.

   Два самых мелких кораблика, вероятно, принадлежат жителям дальних гренландских фьордов. А вот на трех кораблях побольше прибыли иностранцы. Сами гренландцы двенадцатого века большие суда не строили, за неимением леса и железа. Отлично, вот мы и затеряемся в толпе заморских гостей. Как раз то, что нужно для первого контакта.

   Причалив чуть в сторонке от флотилии и надежно привязав канат к большому камню, мы скинули спасжилеты и шлемы - обязательное требование техники безопасности во время плаванья, и взяли сумки с аптечками первой помощи. Без них мы не имели права ступить на берег.

   Экипировавшись таким образом, наша компания отправились вдоль пристани к самому большому холму, покрытому травой. Именно так выглядел большой дом гренландцев. Ограды вокруг жилища не возводились, ибо нашествий здесь, на краю света, не ожидалось. Огораживались лишь загоны для скота и поля.

   Лодку мы, разумеется, оставили без охраны. В замкнутом сообществе, проживающем в суровых условиях, воровство недопустимо, и случается оно едва ли не реже, чем убийство. Да и вообще в скандинавской культуре доблестью считался грабеж иноземцев, а не кража.

   По дороге мы во все глаза разглядывали плавсредства аборигенов. Все большие корабли были явно торговые - широкие, с глубокой осадкой, высокими бортами и небольшим количеством весельных портов. Драконьи головы у них если и имелись, то здесь, у дружественной земли, были сняты. Щитов на планширах тоже не наблюдалось, за исключением одного кнорра. Насколько я мог разглядеть, для их крепления имелись специальные вырезы в шпангоуте, так что привязанные к ним щиты гребле не мешали. Опускаются ли у кораблей мачты, сказать наверняка было нельзя. Сейчас они горделиво высились, а на их верхушках крутились позолоченные флюгеры, указывающие ветер.

   Экипаж, ввиду темного времени суток, очевидно, спал. Из-под навесов и шатров, закрывавших корпуса кнорров, доносились богатырский храп и невнятные возгласы. Кормчие почивали неподалеку на берегу в персональных палатках.

   На торговые корабли сравнительно мирной эпохи лично я взирал хоть и с любопытством, но без особого пиетета. Вот если бы мне удалось узреть боевой драккар, тогда другое дело. Но Алекс пришел от корабликов в полный восторг, и все рвался потрогать руками настоящий средневековый кнорр. Мы с Альберто едва ли не силой оттащили его от берега. Незачем врываться ночью, пусть и светлой, на чужой корабль и будить усталых моряков. Еще не так поймут спросонья и примут за грабителей.

   А вот в жилой дом можно без зазрения совести стучаться в любое время суток, что мы и сделали. Это команды больших кораблей настолько многочисленны, что в дом не влезут, а нас троих должны принять гостеприимно. Мало того, туземцы посчитали бы странным, если бы три человека остались ночевать в лодке, когда рядом имеется роскошное теплое жилище. А мы должны вести себя как можно естественней.

   В дверях нас встретил подросток лет пятнадцати, представившийся как Холлфрид Суконная Шапка, и предложивший свое гостеприимство. В ответ я, как и положено знатному купцу, надменно поинтересовался, от чьего имени он приглашает. Надеюсь, голос у меня был твердым, ибо внутри я весь трясся. Как-никак, моя первая встреча с хроноаборигенами.

   Мальчонка оказался сыном Энунда, хозяина поместья. Пока его отец спал, он оставался дежурным капитаном порта и дневальным по дому, в который Холлфрид нас и повел по узкому извилистому коридорчику.

   Дом, правда, мне не очень понравился. Ошалевшие от недостатка строительного леса гренландцы построили его из необработанных булыжников и пластов дерна. Бревенчатыми были лишь столбы, подпиравшие крышу, и стропила. Это просто какая-то пародия на большой норвежский дом!

   Но внутри оказалось довольно уютно, хотя и сильно пахло дымом. Плошки с расплавленным жиром, служившие лампами, освещали длинный зал с рядом боковых ниш, укрытых шкурами. Холлфрид указал нам свободное место и предложил поужинать вяленой тюлениной, от чего я вежливо отказался. Дело в том, что являясь высшим звеном в цепи питания гидробионитов, тюлени отличаются крайне отвратительным вкусовым качеством. В принципе, тюленину можно есть, если вы специально обученный человек, всю жизнь проживший на крайнем севере. В противном случае вам понадобится недельная голодовка только для того, чтобы согласиться попробовать сей деликатес на вкус. А еще мясо ластоногих очень жирное. Без хороших приправ его лучше вообще не пытаться готовить, но с приправами в Гренландии туго. Лишь несколько видов трав, которые и сами по себе способны напрочь отбить аппетит.

   Конечно, во время подготовки нас пичкали тюлениной, пытаясь приучить питаться этой гадостью. Но в итоге добились лишь стойкого рвотного рефлекса на неё.