В районе двух часов пополудни следующего дня, к задним воротам особняка де ла Маресье с небольшими перерывами во времени подъехали угольщик, мясник, зеленщик и рыбник. Все они привезли товар уже оплаченный месье управляющим (месье связанный и с кляпом во рту уже несколько часов пребывал в купленном для будущих пленным фургоне. (что меня приятно поражало, так это финансирование кардиналом своих спецслужб, ибо на любые придумки золото и серебро отсыпалось одномоментно). Мы вместе с приданными гвардейцами переодетыми в торговцев, быстро локализовали охрану у дверей и в условленное время к особняку аллюром подлетел гвардейский эскадрон под командованием самого графа де Рошфора, конюшего и порученца кардинала, который к нашему счастью находился проездом в этом городке, а то городская стража, была явно на стороне маркиза. Маркиза кстати взяли в спальне вместе с двумя пажами, все они были неглиже и находились в одной постели, видимо такие у маркизов сиесты. Граф поблагодарил нас за помощь силам правопорядка и восхитившись нашим ходом с переодеваниями, сказав, что лично доложит о нас кардиналу и теперь наш путь лежал в Париж.
<p>
<a name="TOC_id20225509"></a></p>
<a name="TOC_id20225511"></a>Глава 4. Германский платунг
Нас привезли прямо в Пале-Рояль, не в резиденцию кардинала конечно, а в дальний отель* на периферии дворца, где размещалась Школа 'Черная роза'. На следующий день нас представили мадам Франсуазе Барбезер де Шемро, которая являлась не только директором Школы благородных девиц 'Черная роза', но и руководительницей одноименного секретного департамента Красной гвардии. Мадам Франсуаза, очень красивая брюнетка с гипнотическим взглядом, выразила удовлетворение нашими действиями в лесу и городке, и от имени Его Высокопреосвященства, пожаловала нас кандидатами в корнеты Красной гвардии, после чего добавила, что после курса учебы, нас зачислят во вновь образованное подразделение, именуемое 'Германский платунг' о подробностях службы в котором, мы узнаем по окончании учебы и при зачислении мы получим звания действительных корнетов.
Поселили нас с Сашкой в дортуарах фельдъегерского отделения Школы 'Черная роза', нам досталась двухместная келья, несколько спартанского на взгляд графинь плана, но гораздо комфортабельнее наших старых казарм, что в танковой школе, что на курсах НКВД. У графинь были такие же комнаты, но по одной на каждую и мы с Сашкой частенько там ночевали (так уж сложилось), я у Шарлотты де Винтер, а мой друг у Анны де Монфуа. Такие взаимоотношение не порицались руководством, но при условии стабильности пар и это считалось укрепляющим фактором внутренней дисциплины.
Фельдъегерское отделение готовило полевых агентов... Доставка секретной почты также присутствовала, но скорее как ширма, ибо главным у фельдъегерских платунгов, были специальные операции. Нас обучали методам тайнописи, искусству ассасинов, умениям вскрывать любые замки и менять внешность. Как мы случайно узнали, наш финт с переодеванием в поставщиков, для проникновения особняк заговорщиков, был включен в учебный план. Учитывая наше знание германских диалектов (спасибо легенде и симбионитам), нас готовили в 'Германский платунг', подразделение службы ориентируемое на германские земли.
По стрельбе и фехтованию мы стали первыми в учебной группе, тут еще раз спасибо симбионитам, любой мушкет, пистоль и аркебуза в наших руках превращались в сверхточное оружие. Свои псевдо-суоми мы конечно излишне не светили, но были вынуждены предъявить их лейтенату Каюзаку, так сказать завкафедрой огневой. На взгляд постороннего человека, наши карамультуки были сложной двуствольной системой, с двумя механизмами перезарядки, заводимыми ключами и с тремя пороховыми 'картузиками' и тремя пулями на каждый ствол. Лейтенант сразу сказал, что это стоит как табун породистых лошадей и к воспроизводству не способно. Мы же рассказали историю про создавшего эту систему старого мастера герра Кабани, который сгорел вместе с мастерской и подмастерьями, во время налета подлых гугенотов. На само деле в наших 'Суоми' работали технологии демиургов, которые нам не смог пояснить даже информаторий. Кстати если что, наше оружие могло внешне выглядеть хоть мушкетом, хоть арбалетом. А что касаемо фехтования, то симбиониты подгрузили нам и теорию и моторику, превосходящие все что умели местные. Ну и в финале мы удостоились аудиенции у кардинала, который заинтересовался моей идеей трехосной фельдъегерской кареты, со скрытыми бойницами и выборочным бронированием. Его высокопреосвященство оценил, что таким образом будут резко снижены потери в случае нападений злоумышленников, как давеча. А Сашка сказал что можно сделать такие кареты, но в роскошном исполнении для кардинала и короля, на случай поездок в зону боевых действий. Короче, от кардинала мы вышли действительными Корнетами Фельдъегерской службы Красной гвардии, плюс с серебряными жетонами со Знаком Святого Людовика (знак кандидата в Магистры Капитула Ближнего круга кардинала). А первым заданием для нас стала поездка в Вестфалию для передачи маршалу Гизу, задержавшегося жалования для его войск, причем в дорогу нам выделили первый образец бронефургона. Шестерня лошадей, три оси, фальш-окна с занавесками (идея моя), мы с Сашкой, плюс три гвардейца внутри, два кучера на облучке и четыре конных гвардейца в эскорте, два сундучка с золотом (по сто тысяч экю в каждом) и лейтенант дю Руа во главе экспедиции, который сразу после того, как мы выехали из Парижа, пересел из кареты на коня, хотя это и противоречило инструкции.Шевалье дю Руа, был дальним родственником герцога де Шевреза и Миледи намекнула мне, что то, что его из гвардейской роты де Дзесара, взяли в Красную гвардию, без потери в чине, это какая то многоходовка кардинала. Девчонки посоветовали нам быть с дю Руа настороже, так как он не очень умен и очень самолюбив. Ну мы в совершенстве умели принимать лихой и придурковатый вид, дабы разумением своим не смущать начальство, но вот наш командир вел себя абсолютно по идиотски. На привале, он вместо того, чтобы согласно инструкции оставаться в карете, поперся в корчму, где перебрал Анжуйского и на весь зал разглагольствовал на тему, мол какие важные грузы доверяют возить только ему и никому другому, а когда утром, корчму в спешке покинуло пара компаний темных личностей, я приказал экипажу кареты пребывать в боевой готовности номер один и оказался прав.
Лейтенант был в глубоком похмелье и опять поехал верхом, его первым и сразила мушкетная пуля выпущенная из густых зарослей на повороте дороги, перекрытой телегой со снятым колесом. С тыла на карету выскочило пол дюжины всадников и с ними рубился наш конный эскорт, ну а по нашему фельд-фургону с двух сторон ударили залпы. Наши кучера были не лыком шиты или из чего там во Франции вяжут лапти. Они в момент оказались под каретой и открыли огонь из мушкетонов, а мы с гвардейцами открыли из бойниц огонь по налетчикам, которые вельми удивившись тому что их пули не пробили карету, попытались вскрыть двери, в чем ни капли не преуспели, а наши ответные выстрелы проредили ряды нападающих и в результате не дали им далеко убежать, наши карамультуки с помощью симбиотов били как снайперские Маузеры, четко пи аккуратно. Потом мы перешли к задним бойницам и метким огнем добили нападающих. В результате боя, мы потеряли лейтенанта, одного из кучеров и двух гвардейцев эскорта. Один из нападавших оказался жив и рассказал, что их банда базировалась в корчме, где гулял наш лейтенант и услышав его похвальбу, решили напасть на нашу карету, надеясь получить большой куш. Я принял командование на себя, занял место на облучке рядом с кучером и дал команду вперед. Ну а дальнейшая дорога прошла почти без приключений, не считая того, что я отправил в нокаут одного адъютанта, который не хотел пускать нас с сундуками в шатер командующего. Маршал Гиз был очень рад нашему приезду и посему простил мне этот инцидент, но вот перед отъездом, побитый офицер вызвал меня на дуэль и я проткнув эго на первом же выпаде, отправился назад в Париж. А вот в Париже я был вызван 'на ковер' к кардиналу... Когда я вошел в кабинет Ришелье и доложился, он молча рассматривал меня минуты три и я видя перед собой усталого демона изо всех сил пытался сохранять спокойствие. А кардинал произнес следующее... 'Корнет, вы прекрасно выполнили задание и посему заслуживаете поощрения, но вот дуэль, да еще в зоне военных действий, это просто недопустимо, ну а то, что вы ударили офицера кулаком, как простолюдина это вообще заслуживает серьезного порицания. И что вы корнет можете сказать в свое оправдание?'.
