- Надо это делать двумя руками.
- Откуда вы знаете?
- Видел.
- Так займитесь сами!
- Вы не удержите её.
- Я ей шею сверну, пусть только шелохнётся!
- Так нельзя. Надо с мягкостью всё делать.
- Хорошо-хорошо, перебирайтесь сюда.
Он перехватил рог козы твёрдой рукой тореадора, а я опустился на пол и потянул за оба соска. Молоко брызнуло в разные стороны.
- Ничего, - сказал Джеймс на это, - там его, верно, много. Попадёт и в стакан что-нибудь.
Вскоре я наловчился цедить точно в подставленный сосуд и наполнил его.
- Чудесно, Джон, вы молодец! Теперь придумайте, как скормите это джентльмену, не умеющему пить по-человечески.
- Слушайте, а не проще ли поднести ребёнка прямо сюда, чтоб он кормился сам.
- Как зверёныш?
- Как младенец-Зевс, - возразил я, полагая себя убедительным, но гордый британец поворотил нос:
- Мой сын не будет лизать скотину.
- Тогда надо соорудить соску.
- О том вас и просят.
Я открыл буфет, пошарил глазами, и вдруг мне приглянулся питьевой рог из белой кости.
- Кажется, это то, что нам нужно.
- Сильно сомневаюсь.
- Да ну как же? Вспомните "Путешествие из Петербурга в Москву"...
- Никогда там не бывал.
- О, простите, конечно, вы едва ли можете знать об этой удивительной книге. Её написал один из просвещённейших людей России, выдающийся гуманист Александр Радищев ещё в годы правления Екатерины Великой. Под непримечательным, даже скучным заголовком таился такой силы социальный протест, такое осуждение несправедливости, что автор, увы, был объявлен бунтовщиком и сослан в Сибирь.
- Его не устроило качество дорожного покрытия и сэрвис на станциях?
- Нет, он вознегодовал на бесчинства помещиков, на их жестокое обращение с крестьянами. Хотя и сам он было дворянин. Но вы не думайте, что крепостничество, владение людьми, подлое рабство, всё ещё бытующее на моей родине, поддерживается всеми...
- Я ничего не думаю. Мне бы сына накормить.
- Ах, да. В одной из глав этой книги автор заходит в пустую избу и находит трёх младенцев, и устройством для их кормления служил некий рожок. Я точно это помню - рожок! Смотрите, если в его конце проделать дырку, молоко будет сочиться вниз, и ребёнок легко сможет его пить.
Джеймс взял и разглядел рог, вздохнул:
- Кажется, вы меня убедили. Осталось проделать отверстие.
- Для этого понадобится портняжное шило или гвоздь.
- И всё-то вы знаете!
Это, видимо, означало подозрение в плебействе.
- Мои знания вам на руку, так что нечего ухмыляться.
У меня теплилась надежда, что озабоченный лорд поищет какого-нибудь инструмента, но он скрестил руки на груди и замер, уставив взор в плинтус. Ребёнок кряхтел из последних силёнок. Я выдернул из пола дротик и стал ковырять костяное дно.
- Кстати, как зовут вашего сына?
- Некрасиво.
- Стало быть, не вы придумали ему имя.
- Нет, не я.
- А кто? ... Мать?...
- Она о нём не знает.
- Я говорю о матери ребёнка.
- А... Да, это она...
- Она... умерла?
Джемс прикрыл рукой рот, отвернулся, но ответил с насильственным равнодушием:
- Последний раз я видел её живой.
- Слава Богу! Но вы расстались... Отчего?
- Что вы там копаетесь!? Дайте я попробую...
- Я почти закончил...... Джеймс, послушайте, ведь на самом деле вам тяжко не от моих вопросов, а от того, что вы в себе носите, но вам станет легче, если вы выговоритесь. Если с вами случилось какое-то горе, можно поделиться с близкими...
- Джон, вы говорите с уважением о гуманистах, а разве гуманно вешать на посторонних людей свои проблемы?
- Не совсем, но вам же нужна помощь...
- Вы очень мне поможете, если наконец продырявите эту воронку. Молоко уже остыло.
- Я могу надоить свежего, а это выпейте сами, если хотите. ... Вот, кажется, всё!
Я продул дырку-точку, налил молока, попробовал высосать капельку - получилось.
- Работает! Джеймс! Мы накормим ваше дитя!
