Тут я не удержалась и посмотрела на него - он приставлял дуло к виску! Моя рука сама взлетала к поле его сюртука и из последних сил дёрнула. От этой неожиданности Джордж нажал на курок. К счастью он наклонил голову и выстрел лишь слегка оглушил его и подпалил его волосы. Он не без усилия но удержался на ногах и, когда умолкло эхо, скороговоркой громко прошептал:
- Вотэтода! Я чуть себе мозги не вышиб!... Мэээри!...
Я встала, машинально цепляясь за его, остолбеневшего, одежду.
- Вы целы?!
- Мэри! - крикнул Перси, - Как ты могла так поступить со мной!!? Я думал, моё сердце тебе дороже этого камня! (пнул кусок гранита)
- Милый, прости меня!
- Пошли немедленно отсюда! - он попытался схватить меня за уже протянутую руку, но тут в его грудь воткнулось с двух сторон ружейные стволы, а меня какая-то сила оторвала от земли и передала самому рослому типу из челяди.
- Не смей при мне орать на даму, - сказал Джордж трясомому праведным гневом Перси.
- Он считает это своей прерогативой, - жужжал из-за спины моего друга Уилл.
- Отпустите! - билась я, - Этот человек - мой муж, и я люблю его!!!
- Ты негодяй! Мы будем стреляться! - рыдал Перси с отчаянием.
- Постреляйтесь с доктором, - отвечал бесстрастно его обидчик, - С меня на сегодня достаточно.
<p>
***</p>
Меня унесли в дом, двери которого тотчас были заперты. Слуга передал на руки меня своему господину, в тот усадил на диван. Я вскочила, причём не на пол, а на диванную подушку. Мне хотелось казаться выше в окружении этих диких мужчин.
- Теперь, значит, я ваша пленница!? - спросила вызывающе.
- "Твоя", - ласково поправил Джордж на старинном языке, - Апартаменты на втором этаже - направо четвёртая дверь по белой стороне.
Спорхнув, я побежала вверх по лестнице.
<p>
***</p>
Стены - одна белая, другая чёрная - все исписаны углём и мелом. Там были и лирические наброски, и восхваления, и ругательства, и арамейские заклинания, и какие-то иероглифы, и рисунки зверей - особенно занятен пёс, понурившийся над человеческим черепом. На канделябрах висели колокольчики со шнурками до самого пола.
В отведённой мне комнате над изголовьем кровати красовался цветок хризантемы, составленный из кинжалов, подвешенных на магниты. Я немедленно взяла один, прилегла и задремала от усталости.
<p>
***</p>
- Проснись, Мэри. Нельзя терять эту ночь.
Похититель сидел возле меня. На нём была чёрная рубашка, забрызганная розовой пастой, поверх неё - пурпурный камзол без рукавов с золотыми нашивками, широкие белые штаны, из-под них - тёплые носки из серой шерсти, а голову он обвязал красной косынкой.
Я погрозила кулаком с зажатым кинжалом:
- Даже не надейся! Я люблю Перси!
- Знаю. Я затем и разбудил тебя, чтобы вернуть последние часы способности любить... живого человека.
Сказав это, он вышел.
<p>
***</p>
Я спала не раздеваясь поверх покрывала, чем по утру втройне огорчила хозяина, сидевшего в изножье с блюдом пирожных:
- Какое небрежение! Ну что такого вам могло присниться, чтоб ради этого забыться в последнюю ночь живых чувств? И платье помялось, и постель стелили зря! Вы знаете, сколько я отдал за эту простынь? Пять фунтов.
- По-моему она сделана в прошлом веке.
- В самом начале его! Ручная, сердечная работа! На ней почивала и почила мать одного профессора из Оксфорда... Я всегда стараюсь покупать подержанные тряпки, помнящие чей-то пульс... Жизнь избыточна там, где она есть, и нам совсем не трудно прокормиться.
Я взяла с тарелки тартинку:
- Да, наверное. Ты уже завтракал? - может быть, бездумная фамильярность оттолкнёт его?
- Хочешь чаю? - не оттолкнула.
<p>
***</p>
В столовой мы расселись как можно дальше друг от друга. Мне принесли обещанный чай, Джорджу - парного медвежьего молока в серебряной пиалке. Отпивая, он заметил:
- Это лучшее средство вытравить гордыню, а мне она сейчас особенно мешает.
- Милорд, соперник ваш! И доктор с ним! - доложили слуги от окон.
- Эх! Давно мы не играли в "Укрощение строптивой". По местам! Вы - на ролях, вы двое - к двери. Фрэнк, объясни всё леди Мэри...
Первый слуга:
