– Да не могу я! – воскликнул Моисей Леонидович. – Не могу я! Леночка моя погибла, ты далеко. Одиноко мне. Грустно мне!

– Пап, это не повод губить себя. Хватит! И я даже не знал! Я ведь приезжал к тебе, ты всегда был трезвый. Не верится даже.

– Так ты раньше предупреждал о своем приезде...

Ник опустился на диван и склонил голову. Весь его вид показывал, как он расстроен. Отец похлопал его по плечу:

– Сына, прости. Я не хотел тебя расстроить.

– А я ведь думал, что тебе хорошо живется, папа. Но нет...

Я не хотела прерывать их милый разговор, но мне пришлось. Так как меня сильно напрягала щупальца, все еще торчащая из-за плеча Моисея Леонидовича. Я кашлянула, привлекая внимание отца и сына:

– Я могу все это исправить. И у вас больше не будет зависимости от алкоголя.

– Закодировать меня хочешь? – прищурился Моисей Леонидович. – Не работает зашивка. Михалычу, соседу моему, торпеду вшили, а он как пил, так и пьет.

Ник же не слушал папу. Он глядел на меня глазами, полными надежды.

– Моя кодировка сработает. Но только если вы сами хотите не пить, а у вас не выходит бросить.

– Хочу... – хмуро сказал Моисей Леонидович. – Всегда знал, что алкоголь – зло. Но не подозревал, что опущусь до такого. Сына, извини меня, дурака старого. Ополоумел я на старости лет...

– Пап, не ругай себя. Ада поможет. Правда?

– Правда. Но Моисей Леонидович должен мне заплатить. Иначе все сработает, но, скажем так, с побочками. У него в отместку что-то заберут – удачу, здоровье, или еще что.

– Заплатим, конечно! – кивнул Ник. – А у тех людей из Образцовки ничего не заберут?

– Нет. Там я сама изъявила желание поставить защиту. А тут... Тут даже если я хочу помочь, человек должен попросить меня о помощи. Иначе она не уйдет.

Мой напарник напрягся. А Моисей Леонидович ничего не заподозрил, только наивно хлопнул глазами и спросил:

– Кто – она?

Вздохнула. Он ведь не знает, кто я... Поверит ли? Не выгонит ли меня? Скажет, пошла прочь, шарлатанка.

– Лярва... – выдала я.

– Какая еще лярва? Разве это не ругательство?

– Это не только ругательство. Лярва – это сущность, которую человек сам породил. Она заставляет думать негативно, заставляет пагубные привычки появиться. И человеку из-за нее очень тяжело избавиться от них. Лярва появляется из-за человека, питается от него, заставляет, к примеру, пить алкоголь. И пока человек ее слушается, она растет. Я в этом случае могу почистить Моисея Леонидовича от лярвы и прочей гадости на всякий случай, а затем отворотить от алкоголя.

С каждым моим словом Моисей Леонидович становился хмурее, а Ник веселее. Наверняка представил, что все гораздо хуже и «она» – какая-то покойница. Или вообще демоница!

– Я ничего не понимаю, – признался отец Ника.

Напарник повернулся к отцу:

– Я сейчас все объясню. Как ты знаешь, я работаю в полиции. И правительство создало эксперимент. Специальный отдел, где работает самая настоящая ведьма. Помнишь, я тебя говорил, что меня переводят? Вот... Перевели. И я теперь ее напарник.

– Она ведьма?!

Я покивала, внутренне напрягаясь. Мало ли, какая у него реакция будет? Еще выгонит... Но лицо Моисея Леонидовича расслабилось и он мне улыбнулся:

– Ну здравствуй, ведьмочка.

А затем тихо-тихо прошептал, введя меня в недоумение:

– А я уж и не надеялся. Не надеялся.

– Ты о чем, пап?

– Да ни о чем, сына! Давай приступим к моей кодировке, а то мне так плохо после вчерашнего...

– Слушай, а ты телефон обычно не берешь, когда я тебе звоню, потому что пьешь, да? А не потому, что плохо слышать стал?

Моисей Леонидович скромно улыбнулся сыну. А Ник тяжко вздохнул. И вновь воззрился на меня с надеждой. Я кивнула ему, давая понять, что все сделаю.

– Деточка, – обратился ко мне Моисей Леонидович, – можешь меня называть просто «дядя».

– Дядя Моисей?

Он прищурился:

– К чему эти сложности? Просто «дядя» будет достаточно. Но, если тебя это смущает, зови меня дядей Мосей.

– Ну хорошо...

Я была удивлена, что Моисей Леонидович так быстро принял меня и смирился с мыслью, что я ведьма. Мне показалось, что он даже обрадовался! Странно... Нет, мне не показалось. Он действительно обрадовался. Надо бы поговорить об этом с Ником.

– Что доставать из твой сумки? – спросит напарник.

– Не знаю пока. Составлю ритуалы, и скажу тебе.

И если чистка мне далась легко в плане составления ритуала, то ее исполнение оказалось очень трудным. Лярва плотно засела, как выяснилось при более подробном рассмотрении, между лопатками Моисея Леонидовича. У нее было три противных щупальца, которые торчали в разные стороны и двигались, словно живые черви. Я скривилась, зажигая черную свечу. И принялась читать составленный заговор, обходя своего «пациента» по кругу. Лярве было ни холодно, ни жарко. Но это до поры до времени. Когда я стала жечь чертополох и чабрец, она недовольно замахала темными щупальцами.

– Не то... – вздохнула я.

– В чем дело? – испугался Ник.

– Я делаю что-то не то... Карты говорили, что ритуал рабочий. В чем же дело?

На этот раз я задала некрономикону вопрос: «Как сработает ритуал, когда я его проведу?» Ответ был очень печален – никак. Лярва, в лучшем случае, почешется. Видимо, слишком долго она сидит на Моисее Леонидовиче.

Я затушила свечу пальцами и опустилась на пол. Анахата вела себя, словно бешеная. Я чувствовала, как ее энергия пульсирует в моей груди. И понимала: надо идти на улицу. Мне было тесно в доме.

Когда мы вышли во двор, все равно было не то. Мне словно не хватало воздуха. Было бы время на медитацию, я бы поняла сразу, что надо делать при снятии лярвы, но я ведь уже начала ее снимать. Значит нужно продолжить.

– Поторопилась, черт возьми! – ругнулась я, осматривая двор. – Нет, не бери. Значит так, нам нужно поле. И дрова.

Я прикрыла глаза, прислушиваясь к ощущениям. Да, поле достаточно просторно для этого ритуала. А в свече слишком маленькое количество огня для такой мощной лярвы.

Моё состояние походило на агонию, навязчивые мысли, которые не желали меня покидать. Так бывало часто, но не так сильно и явно, как сейчас.

На поле мое «бешенство» анахаты стало чуть тише. Я развела небольшой костерок, подкинула туда дровишек, и огляделась. Как бы не набежали с воплями, что развожу костер в неположенном месте...

Я поставила Моисея Леонидовича у костра, кинула в костер трав – чабреца, чертополоха и чуточку шалфея. И принялась читать заговор и «выкорчёвывать» лярву ритуальным ножом, водя острием у спины дяди Моси.

Зря я не перепроверила новую версию ритуала. Зря. Я ведь неопытная слабенькая ведьма. Вернее, ведьма то я может быть и сильная, если учитывать мою крепкую связь с Высшими Силами. Но колдунья из меня...

Лярва с противным чпоком отцепилась. Чего же я ожидала? Что она исчезнет? Умрет? Этого не случилось! Она размытым от скорости пятном полетела к Нику и вцепилась в его спину. Я обалдело вытаращилась на это, а Ник, вроде как, даже ничего не почуял.

Я прочитала последний раз слова заговора и обалдело плюхнулась на землю. Какая же я дура! Почему не перепроверила?! Я ведь из-за медитации, в которую погружалась еще дома, знала многое о сущах, и о лярвах в том числе! Знала, что они могут переселяться на других!

– Ник, прости... – залепетала я.

– За что? – не понял он.

Отец поддержал сына, передернув плечами:

– Не за что тебе извиняться, деточка. Мне действительно стало легче. И спина не болит...

Ник напрягся. Еще бы! Похоже, спина заболела у него.

– Прости, Ник! – умоляюще воскликнула я. – Я все исправлю!

И стала усиленно думать, что я сделала не так. Если лярва смогла прицепиться к другому, значит... Надо было сделать как минимум соляной круг! А куда лярва в том случае денется? То, что она никуда не исчезает, я уже уяснила. Вольт? Может, стоило сделать для нее вольт? Но она не человек. Ей достаточно маленького предмета.