Это большая ошибка твердит внутренний голос. Я знаю это и без него.

Я не должна быть в этой машине, рядом с этим человеком. Но я сижу на переднем сидении и наблюдаю, как мужчина за рулем уверенно ведет машину, направляя нас к отелю на окраине города. Он довольно мил и постоянно улыбается. Но его глаза, движения тела – точно хищник.

Это большая ошибка, которая может мне стоить всего. Не только морального самоуничтожения, но и семьи… Моих мужа и дочери.

Мне уже стыдно и в какой-то степени больно, стоит представить последствия. Но я здесь. Выхожу из авто, принимая руку, когда он помогает мне, открыв дверь как настоящий джентльмен. Ступаю уверенной походкой обнимая себя за плечи, потому что на улице прохладно, несмотря на май. В эту же секунду на моих плечах оказывается мужской пиджак с сильным запахом постороннего, но такого знакомого мне парфюма.

Мои шаги замедляются, и я останавливаюсь.

Он разворачивается ко мне лицом и подходит вплотную. Позволяя себе нагло врываться в мое личное пространство, как делал это всегда.

Ладонь грубо хватает за талию и сжимает ее. Не больно, но довольно властно, взрывая мой мозг.

– Хочешь развернуться и бежать? – улыбки больше нет. Он знает, что я этого не хочу, но и не до конца уверена в том, что смогу сделать следующий шаг.

Мужчина наклоняется ко мне, потому что довольно высок по отношению ко мне и оказавшись у моего уха, я жду, что меня будут уговаривать… словами… Но он кусает за мочку и тянет зубами, снова всасывая ее. В это время его рука скользит по спине вверх и хватает меня за хвост.

– С… ай… – не выдерживаю и «ойкаю» словно пробуждаясь в самых низменных инстинктах, делая чертов шаг.

Дальше шикарный вестибюль дорогого отеля. Внимательная девушка-администратор желает нам приятного отдыха, отдавая ключ-карту от номера люкс.

Это большая ошибка.

Но я стою в просторном зеркальном лифте, который мог бы уместить в себе до десяти человек. Сейчас же в нем только я и он.

Двое людей, которые совершенно разные и по статусу, и по семейному положению.

Он не обременен никакими отношениями. Мне кажется, для него в принципе не существует ничего постоянного. Возможно, только работа и эти дорогие часы на правой руке, потому что он левша, на которые он часто смотрит, по привычке.

Я не говорю ни слова, а он пристально наблюдает за каждым моим дыханием, движением, задорно, но мило улыбаясь мне. Я вижу отражение нас двоих, и они пугают. Отрезвляют, но не настолько, чтобы я развернулась и ушла. Не уйду.

Он видит смятение и встает ближе.

К моей спине вплотную.

Большая ладонь ложится на мой живот и притягивает ближе, и я ощущаю, насколько он возбужден. Это волнует.

– Чувствуешь? Знаешь, что я с тобой там сделаю, Лида? – рычит на ухо, пока я, закрыв глаза, растекаюсь в его полу объятии. – Я буду трахать тебя так жестко, что ты не сможешь стоять, сомкнув ноги, как раньше. Хочешь этого, не так ли?

Ему не нужен мой ответ. Он его знает. Потому что я дрожу не от страха.

Это большая ошибка.

Но я вхожу в шикарный номер, который обошелся ему в пятьдесят тысяч за сутки, но, по правде, проведем мы здесь не больше пары часов и никогда не вернемся вновь. В это я точно верю.

Я подхожу к огромному окну от пола и до самого потолка ступая по мягкому ковролину светло-серого оттенка и смотрю вниз. Ощущая, как кружится голова. Я боюсь высоты. А мы на двадцатом этаже.

Парадокс. Самые красивые и шикарные номера именно наверху. Вид потрясающий, но от страха совсем не спасает.

Мужчина ходит где-то позади, но я не оборачиваюсь. Я завороженная и дрожащая стою там и не знаю, как мне себя вести. Вся уверенность разом испаряется. Я нервничаю.

– Выпьешь? – первым нарушает тишину, которую я желала вместо разговоров и прочего, что будет дальше. Но это не совсем правда, потому что я приехала сюда именно за тем, что будет дальше.

Это не насилие. Меня не заставляли быть здесь. Наедине с посторонним мужчиной в то время, как дома меня ждет дочь и муж. Это выбор.

Этой мой выбор быть тут и обернувшись отказаться от алкоголя.

– Нет, спасибо, – одариваю его мимолетной улыбкой, чуть тронувшей мои губы.

Я не могу вернуться к семье с запахом алкоголя на губах.

– А я, пожалуй, немного выпью. Ты можешь сходить пока что в душ, если хочешь. Кажется, ты слишком напряжена.

Напряжена – это не то слово. Я боюсь. Во мне от кончиков волос до пальцев ног сплошной страх и тревога. Он перетекает по венам и атрофирует многие мои эмоции, чувства, мысли, отнимает все это постепенно. Но я не ухожу. Я здесь.

– Конечно, – соглашаюсь, немного улыбнувшись. – Хорошая идея.

Оставляю свои ботильоны за дверью, а сама скрываюсь в ванной комнате, судорожно выдыхая скопившееся напряжение.

Быстро раздеваюсь, складываю вещи аккуратно и ступаю под холодные струи воды.

Если я этого не сделаю, то начну думать. Но я не хочу этого. Я просто не хочу сейчас ударяться в анализ своих действий и решений. Я этот этап прошла, прежде чем согласиться на секс.

Волосы оставляю сухими, потому что не хочу потом тратить время на сушку.

На самом деле это просто волнение. Поэтому я сейчас на нервах.

В моей жизни долгое время был один мужчина. Во всем… И сейчас это изменится.

Потому что дверь ванной открывается и ко мне входит он.

Я не прикрываю обнаженное тело, которое он видит за прозрачным стеклом душевой. Я не отворачиваюсь, когда наши глаза сталкиваются, как только он, просканировав голую меня, останавливается на лице. И я не отворачиваюсь, когда он начинает расстегивать рубашку и избавляется от нее. За ней исчезают брюки и боксеры.

Мы оцениваем друг друга. Решаем… подходит ли нам то, что мы видим перед собой.

Я по-прежнему молча наблюдаю за каждым его шагом, пока он не оказывается в миллиметре от меня.

– Лида… – проносится шепот по оголенным нервам, и я его целую… сама… делая первый шаг к МОЕЙ измене.

Жуткая грязь этой весной. Когда я ехала в отель, небо лишь угрожающе хмурилось, но не предвещало беды. Пока я была там, успел пройти сильный дождь, который я слышала лишь мельком. Интересно, это был знак чего-то свыше или же я слишком много значения для себя выделяю в мировом потоке жизни?

Те самые красивые ботильоны утопают в грязи. Ямы на асфальте не видны из-за луж, и я раз за разом в них попадаю, грозя подвернуть ногу.

Но меня это мало волнует.

Даже то, что я купила их совсем недавно за весьма приличную сумму.

Меня в принципе не волнует ничего вокруг. Я смотрю на эту грязь и вижу в ней себя.

Точнее, ловлю свое отражение в каждой отзеркаливающей меня поверхности серой воды.

Куда я иду? Кто меня там ждет? И главное, что… Где-то в сумочке играет мелодия, напоминая о муже. А я все иду вперед, не думая ни о ком и ни о чем. Но если быть честной, я размышляю обо всем сразу.

Замерзла. Замш давно промок и пальцы не чувствую на ногах, да и на руках тоже. Волосы от влажности распушились, но похожи на сосульки. В горле пересохло оттого, что мои шаги очень быстрые, в ушах стоит перезвон барабанящего пульса, хотя, казалось, сердце уже и не бьется вовсе.

«Какая же дурацкая мысль», – усмехаюсь произнесенной мысленно глупости.

Дурацкий день. И день, когда все окончательно изменилось. День, когда я перестала быть собой. Потерялась в дебрях совести, одиночества, верности… И дело тут не в любви или нелюбви.

Странный подбор слов, но самый идеальный. А может, это случилось раньше? Может сегодня, я просто завершила падение нашего с Владом брака, которое начала задолго до?

То, что сделала я, можно объяснить, но понять или же простить, сомневаюсь. Я и сама с трудом верю в то, что натворила. И мне бы хотелось притвориться. Сказать и представить, что это была не я… Но это была я. Я и он.