Она еще не успела заснуть, когда раздался телефонный звонок. Не зажигая света в полутьме летней ночи, взяла трубку. «Приезжай! Я не могу остановить кровь!» – и все, сна как не бывало. На ходу натягивая майку, бросилась в кухню, достала из домашней аптечки шприц и ампулы, аккуратно положила их в рюкзак. Затем, метнувшись обратно в спальню, сдернула со спинки стула штаны-карго, в одном из бесчисленных карманов которых привычно звякнули ключи от машины. Закинув на плечо рюкзак, выбежала к лифту и, только почувствовав под босыми ногами холодный кафель пола в коридоре, немного пришла в себя. Чертыхнувшись, вернулась, сунула ноги в мокасины и даже бросила взгляд в темное стекло зеркала, тускло блестевшее отраженным светом уличных фонарей никогда не спящего города. Потом быстро закрыла за собой дверь опустевшей квартиры и уже почти без паники стала спускаться к машине. Ночь, дороги свободны, через четверть часа она должна быть на месте…

Поезд шел в Крым. Утренний, по-осеннему полупустой, он постепенно набирал ход, следуя по маршруту «Москва-Симферополь». Нина стояла в коридоре вагона у приоткрытого окна, смотрела, как мелькают за стеклом разноцветные деревья лесозащитной полосы, и тихо радовалась. Еще бы! Впереди неделя отдыха на берегу моря! Это ли ни счастье?! Предвкушение отпуска уже само по себе доставляло ей удовольствие – она очень устала. Устала настолько, что ей была приятна ленивая мысль о том, что вот сейчас, через минуту-другую она войдет в пустое купе, задвинет за собой тяжелую дверь и займет свое законное место согласно купленному билету. И потом часа три сможет вообще не двигаться: просто сидеть, слушать стук вагонных колес и смотреть в окно – до самой Тулы, до первой остановки скорого поезда никто не нарушит ее покоя.

А ведь когда-то Нина не выносила поезда: в Симферополь – только самолетом! Двадцать часов в купе казались ей небольшим сроком лишения свободы, и время тянулось так медленно, как будто она действительно находилась в заключении. Совсем другое дело выйти из дома ранним утром, поймать такси до Внукова и любимым рейсом Аэрофлота № 1645 отправиться в полет. Два часа – и вот под крылом самолета Крым, который с высоты кажется островом, со всех сторон окруженным «самым синим в мире» Черным морем. Правда, в те времена мало кому из пассажиров приходила в голову мысль о весьма вероятной опасности такого способа перемещения в пространстве, да и стоимость билета на самолет не поражала воображение. И уж совсем невозможно было представить себе автомобильную пробку на дороге в аэропорт лет двадцать назад…

Однако это было давно, и за прошедшее время переменилось все: и окружающий мир, и она сама, Костромина Нина Николаевна. Впрочем, справедливости ради следует заметить, что внешне она мало изменилась с тех пор как, дорастив дочь до школьного возраста и сдав ее на попечение любящей бабушки, вышла на работу в свою контору, где и трудилась до сего дня. Все еще стройная, с длинными темными волосами, небрежно разбросанными по спине, благодаря туго натянутой на высоких скулах коже, Нина легко могла сойти за старшую сестру теперь уже взрослой Алены, что было особенно заметно, когда они с дочерью менялись одеждой в хорошо знакомой каждой женщине ситуации «нечего надеть».

Этот несложный маневр удавался им не всегда, потому что Алена была похожа на отца, точнее, на его мать: довольно высокая, с копной светлых волос, дочь и мастью, и статью пошла в Маргариту Григорьевну, которая в свое время была очень привлекательной женщиной – во всяком случае, именно такой она запомнилась Нине. Кроме внешности сексапильной блондинки голливудского типа, правда, в несколько менее ослепительном варианте, Алена унаследовала и некоторые черты характера Марго, к большому сожалению Нины. Но тут уж ничего не поделаешь, и потом, все-таки ей удавалось ладить с дочерью, что совсем неплохо по нынешним временам.

Стоя напротив открытого окна, Нина слегка поежилась от порыва свежего ветра и попыталась запахнуть полы «камуфляжной», по презрительному определению мужа, куртки – эту «джинсовку» от «Хьюго» вчера, что называется, скинула с плеча Алена, когда заехала проведать родителей. Мало того, что Иван десантного шика Босса не одобрил, Нине куртка была еще и тесновата, но без нее дорожная экипировка – черная кофта с капюшоном, из-под которой выглядывала майка цвета хаки, и любимые светлые штаны с множеством карманов, незаменимые в путешествии, особенно на поезде – была бы незавершенной: все-таки осень. И вот теперь введенные в заблуждение таким молодежным «прикидом» неугомонные пассажиры, пытаясь протиснуться мимо Нины по узкому коридору вагона, обращались к ней со словами: «Девушка, позвольте пройти!» Вскоре ей все это надоело, и, закрыв окно, она вернулась в купе.

Рюкзак Нина забросила на верхнюю полку, сумку с вещами положила в багажный ящик, и, скинув кроссовки, с удовольствием забралась с ногами на полку «повышенной комфортности», как было написано в билете. Почти целые сутки не надо будет никуда торопиться, не придется никуда успевать самой, или, что еще утомительнее, ждать кого-то, не надо никому звонить, ни о ком беспокоиться, ни перед кем отчитываться, да и вообще, ничего не надо делать! Можно считать, что отпуск уже начался – время пошло! Это же не какой-нибудь тур в Египет или Турцию с чартерным рейсом малоизвестной, гарантирующей непременную задержку рейса авиакомпании, утомительной процедурой прохождения пограничного контроля босиком и предвкушением борьбы с персоналом отеля за возможность поселиться именно в том номере, который человек оплатил за месяц до поездки (а ваучер получил накануне вылета).

Впрочем, Нина крайне редко прибегала к услугам тур-агентств, расплодившихся в огромном количестве по всему городу. Когда большинство друзей и знакомых уже вкусили радостей туристического бума, она с увлечением рассматривала красочные фотографии, слушала восторженные рассказы о чудесном времяпрепровождении в комфортабельных отелях и на бесконечных песчаных пляжах, а также о необыкновенно интересных экскурсиях. Но семья Костроминых долго не могла позволить себе отдыха за рубежом: сначала не было денег, потом надо было в первую очередь обеспечить отдых ребенка на каникулах, потом начались проблемы со здоровьем. А когда, наконец, Нина вдвоем с Иваном (Алена уже предпочитала отдыхать без родителей) выбрались в Хорватию, стало понятно, что из всех заграничных радостей по-настоящему им нужно только море.

Нет, в Хорватии Нине очень понравилось, но, в общем-то, это отпускное удовольствие оказалось не из дешевых, и по соотношению цена/качество отдых в Крыму был гораздо привлекательнее. Да и не только в деньгах дело: у причудливо изрезанных хорватских берегов в окрестностях дивного города Пореча прозрачные воды Адриатики были безжалостно перечеркнуты сеткой ограждений из пенопласта – зоны купания отделены от судоходных фарватеров. Понятно, что все это делалось по соображениям безопасности отдыхающих из-за обилия катеров, сновавших от одного живописного острова к другому, но Нину, привыкшую к бескрайним черноморским просторам с одинокими ржавыми буйками, изредка встречавшимися на акваториях пляжей, такие предосторожности раздражали. То ли дело в Рабочем Уголке – плывешь себе прямо за горизонт, слева нежится в утреннем солнце Алушта на фоне окутанной романтической дымкой горы Демерджи, справа высится покрытая зеленью леса уютная Шатер-гора, а если обернуться, то кажется, что прямо над морем парит в синем осеннем небе любимый Нинин пансионат «Дружный».

…Этот пансионат Костромины открыли для себя случайно еще в начале 90-х, в то самое время шоковой терапии, которое большинство россиян вспоминает с содроганием. В Крым той осенью рискнули поехать только благодаря Нининой тетке, которая после смерти мужа вернулась из Алушты в родное Подмосковье. Она договорилась с одной из своих бывших коллег по бухгалтерскому цеху, что Костроминых устроят на базе отдыха авиационного завода прямо по приезде, без предварительной оплаты путевок, так что им оставалось только купить билеты на поезд, цены на которые не успели подняться на недосягаемую для семейного бюджета высоту.