В разразившейся в 1918–1919 годах эпидемии испанского гриппа погибло от 12 до 50 миллионов. Некоторые историки называют и цифру в 100 миллионов.
Эпидемия чумы в Китае и Индии в 1910–1913 годах унесла порядка одного миллиона жизней.
Эпидемии туберкулёза, брюшного тифа и холеры уносили миллионы жизней по всему земному шару.
Широко известен пример и рукотворной эпидемии: в результате активной продажи англичанами опиума в Китае, сопровождавшейся опиумными войнами, к концу XIX века до 40 млн китайцев (каждый десятый) стали опиумными наркоманами.
Ещё более страшным бичом были эпидемии детских заболеваний и детская смертность: вплоть до начала XX века в аграрных обществах каждый третий ребёнок умирал от оспы, дифтерии, кори, не достигнув совершеннолетия.
Колонизация Африки сопровождалась огромными жертвами. Только в бельгийском Конго с 1885 по 1908 год погибли 6 миллионов африканцев (по другим источникам – до 10 миллионов), и эти злодеяния не были расследованы и не были признаны ни преступлением против человечности, ни геноцидом, поскольку ни того, ни другого юридического определения просто не существовало.
Термин «преступление против человечности» появился уже после Первой мировой войны, в 1915 году: впервые он был озвучен в декларации Великобритании, Франции и России об уничтожении армян в Османской империи.
Впервые термин «геноцид» был введен в оборот юристом Рафаэлем Лемкиным (1900–1959) в 1933 году в связи с расследованием массового уничтожения армян в Турции. Официально в международной практике этот термин используется только с 9 декабря 1948 года – даты принятия ООН «Конвенции о предупреждении геноцида и наказании за него». Разработку и принятие этой конвенции инициировал все тот же Лемкин, за что в Ереване ему установлен памятник.
Любимый англичанами и уважаемый во всём цивилизованном мире британский премьер-министр Уинстон Черчилль и возглавляемое им правительство несут ответственность за смерть от 1 до 3 миллионов граждан Индии во время голода в Бенгалии в 1943 году. Индийцев Черчилль называл «отвратительными людьми с отвратительной религией».
С декабря 1937-го по февраль 1938 года солдаты Японской императорской армии во время штурма Нанкина – столицы Китая – уничтожили, по разным оценкам, от 40 до 500 тысяч китайцев, как военнопленных, так и гражданских лиц, из них половина погибла от артобстрелов и бомбовых ударов, а половина – в результате беспрецедентно кровавой резни, начавшейся после захвата города. Командующий японскими войсками принц Асака Ясухико так и не понёс никакого наказания. Впрочем, Япония не признает этих цифр, хотя не отрицает факта кровавого штурма Нанкина.
Общее число жертв Японо-китайской войны 1937–1945 годов по подсчётам китайских историков – около 35 млн человек, большая часть – гражданское население Китая.
Нужно учесть, что девять из десяти человек, населявших планету Земля в начале ХХ века, ничего не знали ни про убийства армян или китайцев, если только сами не были армянами или китайцами. Люди не умели читать, не пользовались радиоприёмниками, не выписывали газет. Доступ к информации имела только элита, узкий слой образованных людей.
Элита имела в своём распоряжении и телеграф, и телефон, и радио, и периодическую печать, и книги, и кинематограф. Но под ногами своими элита ощущала пустоту. Могущество правящего класса целиком опиралось на невежество низших классов.
Это невежество острее всего ощущала русская интеллигенция – особенная прослойка людей, не имеющая прямого аналога в западных цивилизациях. Интеллигенция – педагоги, врачи, юристы – целенаправленно, не ставя пред собой цели обогащения, работала над просвещением нижних классов, над поднятием уровня культуры. Русская литература устами Николая Некрасова, Антона Чехова, Михаила Булгакова, Викентия Вересаева красноречиво зафиксировала этот неблагодарный процесс, растянувшийся на десятилетия.
Сто двадцать миллионов крестьян, расселившихся на огромных просторах Российской империи, интересовались политикой только в том случае, если она их касалась напрямую: война, призыв новобранцев, рост цен и т. д.
Эти крестьяне хорошо знали, когда сеять, когда собирать урожай, но их интересы не выходили за границы повседневных забот.
Среднестатистический гражданин Российской империи в начале ХХ века – крестьянин, умелый и терпеливый сельскохозяйственный труженик, живущий родовой общиной, в окружении братьев, сестёр и многочисленных родственников, при этом неграмотный либо малограмотный, никогда не покидавший границ своей губернии, привыкший хоронить собственных детей, ищущий утешения в религии – и, как правило, беспомощный перед начальником любого ранга.
Но страна не могла стоять на месте: ей требовались железные дороги и подвижной состав, средства связи, автомобили, металлообрабатывающие станки, современные вооружения, электричество, высшая школа для подготовки инженеров. Требовались, наконец, решительные лидеры, способные провести реформы и повернуть империю на новый курс.
Перемены сами собой не происходят, их нужно организовывать, и по возможности проводить твёрдой рукой, поскольку любая реформа, даже задуманная с самыми благими целями, обязательно провоцирует социальные конфликты.
Но реформы – не единственный способ разрешения накопившихся противоречий, есть ещё два способа: первый – революция, то есть насильственное свержение существующей власти, второй – война. Последний способ – наиболее кровавый и болезненный, но очень действенный. Война, даже проигранная, резко обновляет любое общество. Гитлер пришёл к власти в стране, униженной поражением в Первой мировой войне, под лозунгом возрождения германской нации, восстановления исторической справедливости.
Кроме того, война способствует резкой ротации элиты.
Но у России, по обиходному выражению, «особый путь». В России начала ХХ века реформы, революции и войны составили единое целое. По стране загулял смертельный ураган.
Ненависть к самодержавию в среде русской интеллигенции достигла такого накала, что вылилась в создание террористических организаций. Участники одной из первых – «Народной воли» – в 1879 году организовали несколько взрывов и 1 марта 1880-го убили царя-реформатора Александра II.
Преемниками народовольцев объявили себя члены Боевой организации эсеров, на их счету более 250 террористических актов. Самые известные убийства: министра внутренних дел Дмитрия Сипягина (2 апреля 1902 года) и его преемника Вячеслава фон Плеве (28 июля 1904 года), уфимского губернатора Николая Богдановича (6 мая 1903 года), великого князя Сергея Александровича (4 февраля 1905 года), петербургского градоначальника Владимира фон дер Лауница (21 декабря 1906 года)…
Самодержавная система отвечала ещё более кровавыми акциями: 9 января 1905 года – в Кровавое воскресенье – была расстреляна рабочая демонстрация, более ста человек погибли.
Выстрелы и взрывы гремели повсюду, от Уфы до Одессы, счёт шёл на сотни жертв.
В 1904-м началась война с Японией, потеряна большая часть флота, около ста тысяч человек убитыми, ранеными и пленными.
Шестого августа 1905 года император своим Манифестом объявил об учреждении Государственной думы, первого в истории страны парламента.
Двадцать третьего августа подписан Портсмутский мирный договор между Россией и Японией: потеряна половина Сахалина.
Но император живёт в своём особенном мире: через два месяца – 1 ноября – состоялась его первая личная встреча с Григорием Распутиным.
До Октябрьской революции ещё очень далеко – 12 лет.
Все реформы отданы на откуп новому министру внутренних дел Петру Столыпину, однако и он, пережив множество покушений, погиб в Киеве от пули террориста в сентябре 1911 года.
Через 5 месяцев – 4 апреля 1912 года – горные рабочие золотых приисков в Бодайбо подняли восстание, и их расстреляли, событие получило название «Ленского расстрела»: только погибших было 170 человек. Согласно апокрифам советской исторической науки, Владимир Ульянов взял себе псевдоним Ленин в память рабочих, погибших на Ленских приисках.
