Черные круги под потускневшими карими глазами, бледная, почти прозрачная кожа, худой, изнеможенный, от него даже магией не пахнет, а он был сильным волшебником. Сильнее меня, пусть и не намного. Его кровь пахнет смертью, сырая земля и могильный камень. Он прав, ему осталось недолго.

  - Я проживу не дольше твоего, - он кивает, улыбается, а я беру его руку, притягиваю к себе, укладываю брата на колени, голова Рэма на моем плече, кончиком языка слизываю алые капли. По мне словно ток пробежал, наполняя каждую клеточку энергией, боль отступает. Его улыбка мне напоследок, стала самым лучшим воспоминанием. Лишь детские были похожи на эту. Обычно брат меня награждал оскалом или ухмылкой. А тут как ребенок, открыто и нежно, как и положено брату.

  - Дир, прости меня за все, - но я не отвечаю, отзываю яд и погружаю клыки в вену, брат вздрогнул, а я сделал первый глоток, потом еще два, отпускаю руку брата. Меня снова как током ударило, но теперь боль прошла окончательно, натянутые нити или гитарные струны от боли распрямились и сгладились, сущность полностью мной завладела. Глаза, пылающие алым, стали привычного мне цвета расплавленного серебра, внешность пришла в норму, как и сердце с кровью, они больше не горят и не пронизываются сотнями тонких игл. Теперь сердце не бьется, кровь замерла на месте, став почти черной, гнилой или мертвой. Брат продолжает последнюю в своей жизни речь, - мы с тобой не ладили в академии, - было дело, а все из-за разных факультетов, и факультетской вражды, - прости меня за это, я тогда возомнил о себе многое, наговорил тебе не меньше.

  - Я давно не сержусь, - улыбка и слова на прощание. А я держу на руках тело брата и не могу даже заплакать. Как и выйти, солнце еще не село, и пока комната не погрузилась в темноту, я сижу, на руках мертвый брат.

  Все это время, до захода солнца, я сидел в том же углу, держа брата на руках, прижимая к себе уже остывающее тело. И как только стемнело, уложил его на кровать и вызвал отдел. Капитан принял вызов и сказал держаться. Я держался. Приехала группа через десять минут. Для меня все происходило как в тумане, в ушах гул и время словно застыло. Кто-то пришел, о чем-то спрашивал, я отвечал, что-то показывал и все. Больше ничего не запомнил. Тело брата забрали, а капитан остался. Я кипятил чайник, кофе и сигареты, вот что у меня осталось, вкус нежить не ощущает, но почему-то кофе и сигареты не входят в эту область. И боятся мне нечего, я уже мертв.

  - Кофе, - протягиваю кружку, сам не замечаю, как дрожат руки и бьет холодный пот. И не понятно почему, из-за нахождения рядом охотника, приносящие на инстинктивном уровне опасность и желание сбежать или просто от всего случившегося.

  - Ничего не хочешь мне рассказать? - кладет руку на плечо, я вздрагиваю, смотрю в глаза, - я вижу, что с тобой что-то не то, так расскажи мне. Ты не зря просил придти вечером. У тебя проблемы? Кто-то угрожает, нашел компромат? - не знаю о чем он и что за компромат, но говорить все же придется. Но не то, что он собирается услышать.

  - Пообещайте не упокаивать сразу, - улыбка вышла кривая, но капитан кивнул, - вы сами ничего не замечаете? - тот пригляделся и отрицатель он покачал головой, лишь спросил:

  - Ты никогда не мерзнешь, и дома всегда ходишь в легких штанах и футболках, босиком, а тут длинный рукав и даже тапочки, - показал капитан, - могу списать на нервы и траур от потери брата. Но тут явно что-то не то, - положил руку на плечо, - и ты холодный, - и тут до него дошло, - Дир, нет! - в его глазах застыл ужас и боль. Он потерял не только оперативника, но и хорошего друга. Им я был, и надеялся остаться даже в таком состоянии.

  - Именно, - он потянулся за палочкой, - не стоит, я сам уйду, - он все еще держал палочку на изготовке, - я похороню брата, продам квартиру, оставлю все в сейфе на наследников, у нас богатая семья на наследников, пусть и побочная ветвь, тогда открою штору и уйду. Можете даже проверить горстку пепла оставленную после меня, - снова у меня получилась лишь кривая улыбка.

  - Как это произошло и когда? - палочка все еще в его руке. И скорее для успокоения, нежели для защиты.

  - Вчера, - и больше я ничего ему не ответил.

  - Значит, ты пригласил меня, зная, что будет? - отпивая из стакана, смотря на меня. Я все еще стоял у плиты, когда как капитан сел за стол и смотрел на меня, все еще опасаясь или просто наблюдая.

  - Нет, я не знал, что брат...

  - Ты ему помог? - снова дрожь и пронизывающий холод, - его кровь закончила процесс превращения? - я лишь кивнул, - он не оставил тебе выбора, - не вопрос, а факт, - в этом весь Рэм.

  Все знали моего брата как упертого барана, считающегося лишь со своим мнением, остальное его не интересовало. Все об этом знали и принимал его как он того заслуживал. Даже я принял его, потому что он так захотел. В больнице спросили с кем бы он хотел прожить остаток своей жизни и он показал на меня, при этом мое мнение его не волновало. Проклятие его изменило, но принципы и упертость остались. Он медленно сгорал и становился ближе к смерти. А сколько раз я его из петли доставал, руки перебинтовывал, и все равно, проклятие возвращало его к жалкой жизни.

  - Даю тебе неделю, Дир, - сказал мне капитан, - если за это время не управишься, то приду с отрядом.

  - Три дня, капитан, - он удивленно поднял брови, я пояснил, - квартира давно выставлена на продажу, завещание написано еще год назад, сейф уже связан с продажей квартиры. Мне только похоронить брата осталось. А это через три дня. Так что я все сделал заранее, - ухмыльнулся, - только не рассчитывал на смену сущности, думал просто продать квартиру, купить себе комнату или однокомнатную, мне многого не надо. А тут даже заморачиваться не стану. Продам и умру окончательно.

  - Дир, мне жаль, что так получилось, - уже в дверях спросил: - парням сам расскажешь или мне?

  - Они приглашены на поминки, накрою стол и все расскажу, - спросил про питание, - сигареты и кофе, три дня продержусь, - он кивнул и покинул квартиру. А я обессилено рухнул на пол, прижимаясь спиной к двери кухонного гарнитура. Мне было не просто больно, а невыносимо, даже вымораживающе. Хотелось плакать, но слез нет, лишь горечь во рту и крик, больше ничего.

  Не помню как дошел до своей комнаты, рухнул на кровать и проспал три дня, сам не знаю как. Анабиоз, мать его, установка на мозг. Телефон лежал рядом, не единого звонка, до самого дня похорон. Службу и место на кладбище было заказано давно, семейный склеп, венок из лилий на его голове и палочка мага в руках. Так хоронят всех чистокровных и аристократов. Наша семья не исключение. Аристократы в энном поколении. И остался прямой потомок лишь один и то, больше не человек. Магией я владею до сих пор, но это уже не то. Я считаюсь по документам мертвым. Даже древо рода показывает мою смерть.