Вера спешила домой. Дул сильный порывистый ветер. С Петербургских улиц после зимы еще не успели убрать песок, который так щедро сыпали в гололед, и теперь пыльная песчаная смесь кружила в воздухе. Пытаясь прикрыть глаза от летящего сора, она подошла к перекрестку – и тут зазвонил телефон.

– Привет, сеструха! – послышался из динамика веселый голос брата. – Отправляешь сегодня деточек к бабушке на дачу?

– Да. Надеюсь, они справятся с моими подростками. Вань, извини, неудобно говорить, давай я тебе перезвоню.

Брат согласился, и она нажала кнопку «отбой». У пешеходного перехода стоял голубой троллейбус. Вера решила, что еще успеет перейти дорогу на зеленый мигающий свет. Она уже прошла перед троллейбусом, когда увидела несущийся прямо на нее на большой скорости черный Нисан. Вера испугалась и инстинктивно сделала несколько шагов назад, но там уже был троллейбус. Он сбил ее с ног, подмял тело под себя, а потом она отключилась.

Когда Вера очнулась, все было как в тумане. Какой-то низкий мужской голос звал ее: «Вставайте! Ну давайте же, поднимайтесь!» Она осторожно встала, боясь, что сильно травмировалась, но на удивление не почувствовала боли. Напротив, во всем теле ощущалась какая-то необычайная легкость.

«Может, это болевой шок», – была ее первая мысль.

Зрение медленно возвращалось. Вера оглядела перекресток, стоящий троллейбус, толпу зевак и… О господи, свое изувеченное тело в луже крови под троллейбусом.

– О боже! Я что, умерла? – воскликнула она. – Но как же так! Этого просто не может быть!..

Она осмотрела себя, но ничего необычного не заметила.

– К сожалению, да, – сказал все тот же голос.

Вера повернулась и увидела невысокого мужчину лет сорока, одетого в бежевую куртку и брюки.

– А кто вы такой? – удивленно спросила Вера.

– Я – ваш сопровождающий. Давайте не будем терять времени и поднимемся наверх, – предложил мужчина, подняв голову к небу.

– Наверх?! – Она проследила за взглядом мужчины, но тут же категорически заявила:

– Нет, я не могу! У меня остались дети, я не могу их бросить!

– Мне очень жаль, но ваше тело раздавил троллейбус, вам просто некуда возвращаться. И давайте посмотрим правде в глаза – дети ваши уже почти взрослые. Вы вырастили их, они справятся и без вас.

– Нет, я никуда не пойду, – возразила Вера. – Я не понимаю, у меня же есть тело, вот оно, – она показывала на себя. – Я его почти не чувствую, но оно есть!

– Вы просто не представляете себя другой, поэтому видите то, что хотите. То, что привыкли видеть. На самом деле, вы можете принять любую форму. Вот я, встречая вас, принял вид моего любимого учителя. Он был мне очень дорог.

Вера слушала мужчину, пытаясь тем временем ощупать себя. Она ничего не чувствовала. Вернее, какие-то ощущения были, но описать их было сложно.

– Вера, давайте поднимемся наверх и обсудим с начальством сложившуюся ситуацию. Может, оно что-то придумает.

Вера согласилась, хотя и была в полной растерянности. Мужчина обхватил ее сзади руками. Что-то теплое стало постепенно обволакивать ее тело снаружи, словно помещая в некое подобие мешка. Сопровождающий сказал, что на время полета она перестанет видеть и этого не надо пугаться. Вскоре у Веры слегка закружилась голова, как будто они стали вращаться на месте. Затем появилось ощущение невесомости. Она представила себе, как они кружат над землей, а у ее спутника за спиной огромные сильные крылья. И все же ей было страшно. Но больше ее заботило будущее. «Надо, чтобы меня вернули домой. Мне еще рано умирать», – думала Вера. Она с ужасом представила, как будут горевать дети и муж, когда узнают о ее смерти; как почувствует себя виноватым ее брат. Какое страшное чувство одиночества испытают дочь и сын, когда в самые важные моменты их жизни –окончание школы, поступление в вуз, свадьба, рождение детей – ее не будет рядом. Каким тяжелым камнем эта потеря будет лежать на их сердцах всю жизнь. «Нет! Я должна вернуться. Вот мы же сейчас летим – может, и повернуть время вспять возможно. Я вообще не пойду через этот перекресток, ноги моей тут не будет! Буду очень внимательной и обязательно вернусь домой».

Пока все эти мысли мелькали в сознании Веры, они добрались до места назначения. Тепло стало рассеиваться, к ней вернулось зрение. Вера осмотрелась. Они были в просторной светлой комнате, мебелированной в ее любимом стиле ампир. Он запал ей в душу еще в детстве, когда она впервые увидела его во дворце Екатерины Второй. Но сейчас она была не в состоянии наслаждаться красотами интерьера, лишь отметила, что вокруг уютно. В комнате появился еще один мужчина – немолодой, с проседью на висках.

– О, Верочка, с возвращением домой! – сказал он так, будто был очень давно знаком с ней.

– Здравствуйте! – ответила она, немного смущаясь. – Вы знаете, мне очень надо вернуться обратно. У меня остались дети! Я должна!

Но человек перебил ее:

– Дорогая, мы не можем вернуть тебя обратно.

От этих слов внутри у Веры словно что-то оборвалось и запульсировало, от нее в разные стороны стали разлетаться блестящие голубоватые искры.

– Корсар, пожалуйста, – обратился пожилой человек к Вериному спутнику, – дай ей нефелады, я не могу смотреть на людские страдания. Это разрывает мне душу!

Корсар подошел к женщине и дунул на нее, осыпая сверкающим порошком. Вера почувствовала легкое покалывание. Вдруг что-то начало пробуждаться в ней. Ощущение было как после долгого кошмарного сна, когда, просыпаясь, ты на мгновение не понимаешь, что случилось, где находишься. Но потом, открывая глаза, осматриваешься и вдруг осознаешь, что это был всего лишь сон. Вспоминаешь, кто ты, где ты и что вообще происходит в твоей жизни.

– О черт, я умерла! – возмущенно произнесла Вера.

– С возвращением, милая! – повторил Корсар.

– Рене, я опять умерла! Да что ж это такое! Третий раз подряд я умираю молодой и не успеваю выполнить задачу, поставленную мне Источником.

– Мириада, мне очень жаль, это ведь вышло не специально, – стал оправдываться Рене.

– Мне от этого не легче. Верните меня назад! – потребовала Вера – Мириада.

– Ты видела свое тело! Его переехал троллейбус. Возвращаться некуда. Разве что в новое. – с сочувствием ответил Рене.

– Давайте новое! – ухватилась за возможность Мириада.

– У нас с этим плохо, – констатировал Рене.

– Есть два варианта, – заговорил Корсар. – Пожилая американка, больная онкологией, но, возможно, с нашей помощью еще протянет лет десять.

– О нет! Я больше сил потрачу на борьбу с болезнью, чем на выполнение своих духовных задач. Да и времени маловато.

– Болезнь тоже воспитывает человеческий дух, – стал возражать Рене, но Мириада перебила его:

– Это не имеет отношения к моей задаче. Болезнь мне здесь не поможет. А какой второй вариант?

– Тоже так себе, – продолжил Корсар. – Семнадцатилетняя девочка Майя, подросток из неблагополучной семьи. Сектантка. Пыталась покончить жизнь самоубийством, сейчас в больнице. Ее душе лучше вернуться домой. Даже если мы дадим ей второй шанс, она в скором времени опять у нас окажется.

– Но проблем там не оберешься, – сказал Рене. – Думаю, ты не справишься, только если – тут он сделал паузу – пойти на хитрость.

– Какую? – спросила Мириада.

– Давай мы пошлем тебя, не стирая память о прошедшей жизни, – предложил Рене.

– Это же нарушение конвенции. И какой в этом смысл? Я не должна помнить свои предыдущие жизни! – возразила Мириада.

– Нет, ты не поняла. Ты будешь помнить только последнюю жизнь – Верину, таким образом ты как бы продолжишь ее духовный путь развития. – пояснил Рене.

– Где живет эта девушка? – поинтересовалась Мириада.

– В Смоленске, это в семистах километрах от Петербурга. Соблазн вернуться будет невелик. Не накатаешься. – ответил Рене.