Прошло уже пять лет с рокового дня, когда Талея привела в Орден охотниц израненную, отчаявшуюся четырнадцатилетнюю девочку. Пять лет, в течение которых Эовин, как и другие охотницы, носила фамилию Ариасен, в честь богини Арии, под знаком которой родилась. Пять лет, в течение которых она постепенно продвигалась в высший дивизион ордена. До сих пор она исправно выполняла все поручения и приносила ордену большие деньги. Потому настоятельницы предпочитали смотреть сквозь пальцы на ее причуды.

Эовин сдала пленника людям Хадрина и получила обещанное вознаграждение. Завтра она собиралась передать старейшине доли, предназначавшиеся для храма и ордена, а также сообщить, что больше не намерена работать в паре с Халиной.

Эовин повела напряженными плечами и потерла огромный синяк на руке. И того, и другого можно было избежать, если бы вторая охотница придерживалась их договоренности.

Не глядя на Халину, Эовин направилась к лестнице, ведущей в ее комнату. Очень хотелось спать.

– Эй-эй, не так быстро! – остановила ее Халина. – А как насчет моей доли?

Эовин, вздохнув, достала из мешочка несколько золотых монет и бросила их охотнице. Она никогда не придавала особенного значения деньгам.

– Этого мало! Мне причитается половина всей суммы.

Эовин одарила ее внимательным взглядом. Вряд ли Халина поступила так ради денег, но это не означало, что ей нравилось быть обманутой.

– Если бы ты выполнила свою часть работы, я бы с тобой согласилась.

Халина сердито засопела.

– Да я ночь не спала по приказу Ларисы, охраняя твою драгоценную задницу!

Эовин лукаво улыбнулась.

– Моя драгоценная задница в состоянии позаботиться о себе сама, и я уже не раз говорила об этом Ларисе. Может, и ты ей об этом скажешь, когда вы пересечетесь.

– Тема еще не закрыта! – рявкнула Халина и пробежала вверх по лестнице мимо Эовин.

Та покачала головой, глядя вслед охотнице. Она точно знала, что так терзает Халину – и дело тут вовсе не в деньгах. Два месяца назад, до прибытия Эовин в Ксинду, Халина являлась главной звездой местного храма. Наверняка охотница успокоилась бы, если бы узнала, что Эовин собирается уехать уже завтра и больше не будет составлять ей конкуренцию.

Эовин медленно поднялась по лестнице.

На протяжении пяти лет она путешествовала по всему Алриону, выполняя самые разные поручения в надежде найти хоть какой-нибудь намек на туманную границу, которая поглотила ее родину и отца, а также на тех чужаков, что вторглись тогда в их деревню.

Как часто во сне она заново переживала то нападение, последние минуты рядом с отцом, раз за разом видела недоумение и безнадежность на лице неукротимого охотника на змей. Он ничего не мог противопоставить чужакам. Равно как и туманной границе, которая с того дня держала в непроницаемых тисках ее родной Винтор.

В Ксинде Эовин надеялась найти ответы на свои вопросы, не зря ведь это место называли столицей знаний. Студенты и ученые со всего мира приезжали сюда, чтобы учиться, преподавать и дискутировать на самые разные темы. Поговаривали, что все знания мира в какой-то момент попадали сюда, в Ксинду. Искушенные квессамские торговцы обменивались здесь информацией, как обменивались товарами в других городах. А здешняя библиотека считалась самой большой во всем Алрионе.

Собственно, поэтому Эовин попросила о переводе. Каждую свободную минуту она проводила в библиотеке, пользовалась даже информаторской сетью Ордена охотниц, которую, строго говоря, запрещалось использовать частным лицам, но это не принесло результата. Единственной подсказкой, которую она обнаружила, оказалась заметка на полях книги о некоем «первом народе», который вынужден жить за непреодолимой стеной тумана. Однако Эовин понятия не имела, был ли это тот самый пугающий народ, что напал на ее родину, или уже другой. Тот, кто когда-то заключил «первый народ» в тюрьму и теперь пришел в Алрион.

Эовин села на кровать и сняла сапоги.

Возможно, ей следовало отказаться от поисков. Очевидно, ее отец погиб, а она сама давно перестала быть маленькой девочкой, которая бегала босиком по лесу и плавала с дельфинами. Все это казалось сейчас даже еще более далеким, чем те пять лет, которые минули с тех пор.

Талея часто говорила, что ей нужно наконец отпустить прошлое.

Вероятно, и вправду пришло время прислушаться к ее совету.

С первым лучом солнца, проникшим в окно комнаты, Эовин проснулась и незамедлительно направилась в небольшую душевую при храме. Стоя под упругими струями, она потрогала синяк на руке. Сейчас он уже стал желтым и почти не болел. Эовин понятия не имела, кому обязана способностями к быстрой регенерации – воинственному отцу или матери, которую не помнила, – но испытывала огромную благодарность за это.

Быстро скользнув в новый кожаный китель, Эовин распределила оружие по кобурам и карманам и довольно улыбнулась. Только с одним запасным кинжалом в сапоге прошлой ночью она чувствовала себя голой.

Когда Эовин вошла в зал для завтраков, он оказался пуст. Большинство охотниц работали допоздна и предпочитали утром поспать подольше. И в этом Эовин отличалась от остальных. Она давно заметила, что утром ее разум и тело находились в лучшей форме, к тому же проведенное в постели время считала бесполезной тратой. Обычно она старалась немного подремать днем, чтобы быть готовой к вечерней вылазке.

Эовин взяла миску с овсянкой, щедро полила ее медом и добавила ягод, прежде чем залить все это теплым молоком. Редко удавалось поесть так хорошо, как в храмах, и сейчас она в полной мере наслаждалась роскошью. С хрустящей теплой булочкой в одной руке и яблоком в другой она направилась в кабинет настоятельницы, чтобы отчитаться перед той и заодно сообщить, что покидает храм. Ее работа здесь была завершена.

Немного не доходя до двери, Эовин остановилась и прислушалась. Тренировать свои чувства таким способом давно вошло у нее в привычку, даже превратилось в своего рода игру. Независимо от того, удавалось или нет на слух или по запаху безошибочно определить, кто или что ожидало на другой стороне.

На этот раз все оказалось не так уж сложно. Голоса Ларисы и Халины она узнала безошибочно.

Эовин криво усмехнулась. По всей видимости, хитрая сучка нарочно встала пораньше, чтобы изложить настоятельнице свою версию событий.

Пожав плечами, она без стука вошла в кабинет. В эту игру с одинаковым успехом могли играть и двое.

Настоятельница нахмурилась. Мало кто осмеливался вторгаться к ней настолько бесцеремонно.

Ничуть не растерявшись, Эовин с некоторой небрежностью бросила на стол перед настоятельницей пухлый мешочек, в котором громко звякнули монеты. Тогда морщины на лбу Ларисы немного разгладились.

– Я так понимаю, у вас с Халиной возникли некоторые разногласия, – строго заметила она.

Эовин опустилась на стул.

– Она не выполнила свою часть обязанностей и едва не убила задержанного. – Из-за подобного проступка размер награды мог уменьшиться вдвое, и все присутствующие об этом хорошо знали.

– Это правда? – Лариса перевела взгляд на Халину.

– Он пытался сбежать! – попыталась оправдаться она.

– Впрочем, не важно, – махнула рукой Эовин, не желая ни с кем ссориться перед отъездом. – Преступника мы обезвредили, награду нам выплатили, и на улицах Ксинды теперь стало чуточку безопаснее.

Лариса задумчиво взвесила мешочек на руке.

– Ты не отдала Халине ее долю?

Эовин пожала плечами.

– Все деньги на месте. Можете разделить вознаграждение, как вам будет угодно. Считайте это моим прощальным подарком.

– Так ты уходишь? – Халина даже не скрывала ликования.

– Да. Транспортное судно ордена отправляется сегодня днем, и я хотела бы попросить разрешения воспользоваться им и сойти на побережье.

Лариса задумчиво барабанила по столу своими покрытыми шрамами пальцами. Это означало, что какая-то новая идея ее очень воодушевила и она не могла этого скрыть.