– В свое время вы уговорили меня убить Дин Юаня и перейти к Дун Чжо. Теперь Дун Чжо оскорбляет Сына неба и жестоко обращается с народом. Преступлениям его нет конца. Чаша терпения преисполнилась: и люди, и духи возмущены. Не согласились бы вы отвезти в Мэйу императорский указ и объявить Дун Чжо, что его призывают ко двору? А мы тем временем устроим засаду и убьем его. Этим вы помогли бы восстановить Ханьский дом и оказали бы великую услугу династии. Мы ждем вашего ответа.
– Я сам давно мечтал убить этого злодея, – сказал Ли Су, – но что я мог предпринять без единомышленников? Ваше вмешательство – это дар небес! Я не способен на измену династии!
И в подтверждение клятвы он сломал стрелу.
– Если вы удачно выполните поручение, вам не придется сокрушаться, что прежде вы не получили высокого чина, – промолвил Ван Юнь.
На другой день Ли Су с десятью всадниками отправился в Мэйу. Он сказал, что привез императорский указ, и был проведен к Дун Чжо. Ли Су приветствовал его поклоном.
– Какой указ прислал Сын неба? – спросил Дун Чжо.
– Сын неба выздоровел и созывает всех сановников, чтобы объявить им о своем желании отречься от престола в вашу пользу, – произнес Ли Су. – В этом и состоит указ.
– А что думает об этом Ван Юнь? – поинтересовался Дун Чжо.
– Сы-ту Ван Юнь уже приказал строить алтарь для отречения. Он ждет только вашего приезда.
Дун Чжо возликовал.
– Сегодня ночью мне приснилось, будто дракон обвился вокруг моего тела, и вот я получаю такое волнующее известие! – воскликнул он. – Нельзя терять времени!
Приказав своим приближенным Ли Цзюэ, Го Сы, Чжан Цзи, Фань Чоу и отряду «Летающий медведь» численностью в три тысячи человек охранять Мэйу, Дун Чжо в тот же день собрался в столицу.
– Когда я буду императором, – сказал он Ли Су, – назначу тебя своим чжи-цзинь-у[54].
Ли Су с благодарностью заверил его в своих верноподданнических чувствах. Дун Чжо пошел проститься со своей матерью. Ей было уже более девяноста лет.
– Куда ты едешь, сын мой? – спросила она.
– Еду принимать отречение ханьского императора, – ответил Дун Чжо. – Скоро вы станете вдовствующей императрицей!
– Меня что-то знобит в последние дни, – сказала мать. – Боюсь, что это дурной знак.
– В скором времени вам предстоит стать матерью императора, как же тут не волноваться! – воскликнул Дун Чжо и, попрощавшись, ушел.
Перед отъездом он сказал Дяо Шань:
– Когда я стану императором, ты будешь моей Гуй-фэй[55].
Дяо Шань, догадываясь, в чем дело, притворилась обрадованной и весело простилась с ним.
Дун Чжо вышел из дворца, сел в коляску и в сопровождении охраны отправился в Чанань. Не проехал он и тридцати ли, как у коляски сломалось колесо. Дун Чжо пересел на коня. Но не успел он проехать еще десяти ли, как конь под ним захрапел, заржал и перекусил удила.
– Что это за предзнаменования? – обратился Дун Чжо с вопросом к Ли Су. – У коляски сломалось колесо, конь перегрыз удила?
– Это значит, – ответил Ли Су, – что вам предстоит принять ханьский престол и все старое сменить на новое – вы будете ездить в яшмовой коляске и восседать в золотом седле.
Дун Чжо поверил его словам и обрадовался. На второй день пути неожиданно поднялся сильный ветер и густой туман закрыл солнце.
– А это что за предзнаменование? – спросил Дун Чжо.
– Когда вы вступите на трон дракона, – сказал Ли Су, – непременно воссияет красный свет и поднимется багровый туман как знак вашего небесного величия.
Дун Чжо опять ничего не заподозрил. Когда он подъехал к городу, множество сановников вышло ему навстречу. Один только Ли Жу не мог встретить его из-за болезни.
Когда Дун Чжо был у себя во дворце, и Люй Бу явился его поздравить.
– Когда я поднимусь на пятую ступень из девяти[56], – сказал ему Дун Чжо, – ты будешь ведать всеми войсками Поднебесной!
В ту ночь Люй Бу спал у шатра Дун Чжо.
Ветер доносил в шатер звуки песни, которую распевали мальчишки из пригородов столицы:
На тысячу ли покрыта долина травой.
Но время пройдет – не сыщешь былинки одной.
Песня звучала грустно, и Дун Чжо спросил Ли Су:
– Почему так зловеще поют мальчишки?
– Они предсказывают гибель роду Лю и возвышение роду Дун, – ответил Ли Су.
На другой день Дун Чжо поднялся с рассветом и, приказав свите сопровождать его в столицу, отправился в путь в коляске.
Все встречавшие его чиновники были в придворных одеждах. Ли Су с мечом в руке шагал рядом с коляской. Процессия остановилась у северных ворот. Из свиты Дун Чжо впустили только двадцать человек, охранявших коляску, остальных же оставили за воротами. Дун Чжо еще издали заметил, что Ван Юнь и другие вооружены мечами.
– Почему все с мечами? – спросил он с испугом у Ли Су.
Ли Су ничего не ответил. Люди подвезли коляску прямо к входу во дворец, и Ван Юнь во весь голос закричал:
– Мятежник здесь! Где воины?
С двух сторон выбежали более ста человек с алебардами и копьями и набросились на Дун Чжо. Раненный в руку, он упал в коляске, громко взывая:
– Где ты, сын мой, Люй Бу?
– Есть повеление покарать мятежника! – крикнул Люй Бу и своей алебардой пронзил ему горло.
Ли Су отрубил Дун Чжо голову и высоко поднял ее. Люй Бу вытащил из-за пазухи указ и объявил:
– Таков был приказ императора!
– Ван суй![57] – в один голос закричали чиновники и военачальники.
И потомки сложили стихи, в которых говорится о Дун Чжо так:
Свершись то великое дело – и он императором стал бы,
А если бы не свершилось – остался б богатым и знатным.
Мэйу не успели воздвигнуть, как тут же он был уничтожен.
Воистину, значит, равны все перед небом нелицеприятным.
– Ли Жу был правой рукой Дун Чжо, когда тот творил зло! – крикнул Люй Бу. – Кто схватит и приведет его сюда?
Вызвался пойти Ли Су. Но тут сообщили, что слуга Ли Жу связал своего хозяина и приволок его на место расправы. Ван Юнь приказал обезглавить Ли Жу на базарной площади.
Затем голову Дун Чжо выставили на всеобщее обозрение и всенародно прочли указ. Прохожие забрасывали голову злодея грязью и топтали его труп. Ван Юнь приказал Люй Бу вместе с Хуанфу Суном и Ли Су во главе пятидесятитысячного войска отправиться в Мэйу, захватить имущество и семью Дун Чжо.
Тем временем Ли Цзюэ, Го Сы, Чжан Цзи и Фань Чоу, узнав о гибели Дун Чжо и о приближении Люй Бу, бежали ночью с отрядом «Летающий медведь» в Лянчжоу. Люй Бу, прибыв в Мэйу, прежде всего нашел Дяо Шань. Хуанфу Сун приказал отпустить домой всех девушек, которых Дун Чжо поселил в крепости. Родные Дун Чжо без различия возраста были уничтожены. Мать Дун Чжо тоже была убита. Его брат Дун Минь и племянник Дун Хуан – обезглавлены. Забрав золото, серебро, шелковые ткани, жемчуг, драгоценности, домашнюю утварь, провиант – всего этого было в Мэйу бесчисленное множество, – посланцы возвратились и обо всем доложили Ван Юню. Ван Юнь щедро наградил их. В зале для военачальников был устроен пир, на который пригласили чиновников. Вино лилось рекой. В разгар пира сообщили, что какой-то человек пал ниц перед трупом разбойника Дун Чжо и плачет.
– Кто этот человек? Единственный из всех осмеливается оплакивать казненного преступника! – гневно воскликнул Ван Юнь.
Он приказал страже схватить неизвестного и немедленно доставить во дворец. Но, увидев этого человека, все изумились, – это был не кто иной, как ши-чжун Цай Юн.
