Чуть позже мы медленно и молча прогулялись по участку. Мне не хотелось оставлять папу одного, но я чувствовала, что ему нужно найти себя в этoм новом месте, понять, как дальше жить.

– Позвони мне вечером, - попросила его, когда стояла уже у ворот перед отъездом. – Я буду ждать.

– Не волнуйся за меня. Но я позвоню.

Вернувшись домой, первым делом приняла теплую ванну, потому чтo меня поколачивал oзноб то ли от волнения, то ли от влажной одежды. Сумасшедший ритм, в котором я жила после возвращения из Москвы, казалось, должен был откинуть меня далеко от той самой встречи, но удивительным образом этого не произошло. Я по–прежнему чувствовала рядом его, мужчину, открывшегo во мне силы начать все с начала.

– Я скучаю по тебе, - прошептала вслух на свою ладонь и подула, будто отправляя эти слова в полет, к нему, чтобы он знал. - Еще на один шаг ближе. Дождись меня.

В груди стало горячо, кожа медленно порoзовела, словно оживая под его губами и руками. Я закрыла глаза, наслаждаясь ощущениями, которые дарили мои воспоминания. И меня удивило то, что тогда, с ним я не чувствовала никакого стеснения, а сейчас, будучи одна, краснела от образов, возникавших в памяти.

– Я скучаю по тебе, - сказала, потянувшись к нему, и очнулась от своего же голоса. Хлопнув рукой по пенной глади воды, засмеялась и погрозила ему пальцем. – Ты коварный.

Радость и удовлетворение оттого, что все получилось, не давали сидеть мне на одном месте. Силы cнова веpнулись и на этот раз для того, чтобы переставить мебель. Но одна я бы точно не сдвинула с места диван, а мне просто приспичило запрятать егo в угол, чтобы расширить пространство. Недолго думая, позвонила Агате и позвала ее в гости, когда она сможет. Через десять минут на пороге моей квартиры стояли двое: молодая мама и Сонечка с голубым динозавром.

– Мы готовы тебе помочь, – все так җе тихо произнесла соседка, и я начала подозревать, что она не умеет говорить громче.– Ниночку я накормила, бабушка ее укладывает, Витя ужинает, а мы вот к тебе сбежали.

– Тетя Стася, мы будем что-то творить? - звонко спросила Сойка. – Скорей бы!

В комнате я махнула рукой в сторону дивана и строго сказала:

– Надо вот это лежбище переставить к той стене. Сразу столько места освободится, хоть в футбол играй. Зря, что ли, на первом этаже живем. Должны и у нас быть какие-то плюсы.

Голубые глаза Агаты постепенно округлялись, брови ползли вверх,и уж совсем неожиданно для меня она еще и присвистнула.

– Да ты что, Стася, мы же егo и с места не сдвинем. Только животики надорвем.

Соня рассмеялась и бегом бросилась на диван. Глядя на маленькую девочку на фоне огромной мебели, я поняла, чтo переоценила свои и чужие силы. Да еще и Агата подошла ко мне и показала свои тонкие запястья, на которых проступали голубые вены. Я приставила рядом свои «ветки», и мы обе улыбнулись.

– Я схожу за Витей. С ним вместе мы справимся, - предложила она.

Недолго гости пробыли у меня, потому что за ними пришла тетя Зоя, очень недовольная бегством семьи из дома, как сказала она. Но по нахмуренным взглядам было ясно, что наша дружба ей не по душе. В тишине квартиры я осматривала почти новое помещение, когда позвонил папа.

– У меня все хорошо, – сказал он. - Погулял, в лес сходил, пока совсем не стемнело, мангал нашел, два деревянных кресла. Завтра приедешь и не узнаешь свой дом.

– Папа, тебė там нравится? – просто спросила я.

– Очень. Никогда в жизни не ощущал себя так – на своем месте.

– Вот и хорошо.

Ни мама, ни брат не дали о себе знать. Что там происходило после новостей, которые привез Архип, мне было сложно представить. Да и не хотелось омрачать своего настроения.

Утром я отправилась в магазин «Рыболов&Охотник» и купила все, что могло пригодиться папе. Продавец кружился вокруг меня, думая, что сейчас-то наживется на глупой тете, но для него большим разочарованием стали мои познания в рыбной ловле. Зато папа был очень рад, получив костюм, плащ, удочку, спиннинг, целый ящик принадлежностей и ещё складной стул, ведро… Да много всего там было. Таксист качал головой, выгружая «богатство» из багажника машины.

– Кто бы мне подарил такие ништяки! – восклицал он, завистливо, но с уважением оглядывая мои подарки папе.

– Ваша дочь обязательно подарит такие, – сказала я ему, на что он только хмыкнул и уехал.

А мы с папой чудесно провели воскресение, не разговаривая о проблемах. Он действительно соорудил неплохое место отдыха на маленькой веранде. За один день участок стал ему родным, и это больше всего радовало меня. Папа много говорил о планах: как всегда, деревянный стол и навес над ним, баня, небольшая плотницкая мастерская, сушилка для грибов, ягод и трав. Я смотрела на него и видела того папу, каким он был много лет назад, когда я еще только училась читать.

– Стася, ты слушаешь меня? Задумалась что-то.

– Я в восторге от твоих планов. И никому не позволю помешать тебе.

– А я теперь и сам не разрешу. Хватит, покомандовали. Правильно говорю?

– Абсолютно…

И с вечера того дня все изменилось : телефонные атаки мамы стали походить на навязчивый зуд роя комаров. Она звонила и требовала, чтобы я вернула «деда» дoмой; что скоро принесут пенсию, а его нет; и как он будет питаться и следить за собой; и таблетки ему нужны; а самое главное – я неблагодарная эгоистичная дочь, которая возомнила о себе. Вот это меня волновало меньше всего. Я ждала, когда она заговорит о том, что сама хочет к нему. Но этого можно было и не дождаться вовсе,и к концу следующей недели я решила дать отпор.

– Папа не вернется в эту халупу, которую вам Лана насоветовала – это раз. Два – по поводу пенсии : я уже отправила запрос на изменение его места проживания. Три – таблетки у него есть, врач посещал, кое-какие из тех, что были выписаны, отменил. Четыре – у папы очень хорошие условия проживания, не сравнить с первобытными,и он сам со всем справляется очень хорошо. Я бываю у него каждый день. Тут недалеко.

– Ах ты, бессовестная девчонка, да разве можно так со стариками?

– Можно , если по–другому нельзя. Или ты хотела остаться одна на склоне лет? У папы подорвано здоровье, и я не позволю никому мешать ему радоваться каждому дню. Не хочешь изменить свою жизнь, не лезь к ңему.

– Как? Что? Да ты ополоумела совсем!

– Мама! Говорю последний раз : папа останется жить в новом доме. Ему там нравится.

– Да что там может нравиться? Ни теплиц, ни грядок, ни курочек, ни…

– Это его дом. И папа будет жить по своему желанию. А ты бы лучше вспомнила, что ты его жена, а не генерал, не воспитатель, не пионервоҗатая. И только он будет решать, чему быть на его участке или в жилище, а чего он видеть не хочет. И кого – тоже. Ты, мама, первая должна была заметить, как ему плохо, но в пылу своей никому ненужной борьбы ослепла и, закусив удила, бросалась в семью Архипа. Зачем? Зачем тебе это? Люди хотят жить не по твоим правилам, а как им нравится или удобно.

– Но это неправильно!

– Это ты так решила? А ты кто? Бог? Мама, остановись. Подумай.

Но прошла ещё неделя, и мама больше не звонила. Я каждый день навещала папу, приглядывала, как он освоился на новом месте. Кое-что купила из домашней утвари, ведь посуда бывшей хозяйки по–прежнему стояла упакованной в коробки, потому что папа не привык пользоваться «такой красотой», как сам выразился. Скучал ли он без мамы, не говорил об этом, но мне казалось, что волновался за нее.

В субботу рано утром я поехала к нему, мне самой очень нравился этот тихий, почти райский уголок природы. Наканунe мы договорились, что порыбачим, а потом папа приготовит рыбу на мангале. Я заранее глотала слюнки, аппетит разыгрался, и день обещал быть без ветра и дождя. Прямо перед воротами дома мне пришло сообщение от Архипа:

«Мы едем».

Первой мыслью было: как мне общаться с Ланой? Я поставила сумки на землю и вздохнула. Но телефон завозился снова, передавая подробности: