Когда я проснулась, на тумбочке горел ночник и стоял поднос с едой, Магри не оказалось у кровати. Потянувшись, я встала, проверила, что стояло на подносе, пахло вкусно, но посуда явно не тянула на аристократическую, я ошиблась, он не голубых кровей.
Подвинула стул к тумбочке и принялась пробовать, что мне принесли. От привычки готовить дома самой себе, мой стол не наполнялся излишеством, а вот пока я жила с мужем, всегда готовила разные вкусняшки. Надо сказать еще раз спасибо маме, это она повар-кулинар высшего разряда и научила готовить. То, что я бы назвала, супом-пюре, но не гороховый, оказалось есть можно. Да так подумать есть можно все, лишь бы съедобное. Я же на тот момент сидела голодная, и неопределенность убивала.
Допивая в стакане чай с вкусом фруктов, я услышала шаги, и они явно приближались к моему месту заточения. Я взяла вилку, правда, с тремя зубчиками, отошла к окну и спряталась за плотную штору. Через минуту дверь открылась, и в комнату зашли, а Магри сразу же подбежала к шторе, чем выдала моё тайное место. Он сел на стул и стал ждать, пока я выйду из укрытия, я вышла с вилкой в руке. На его лице появилась уставшая улыбка, но он не вскочил, ничего не сказал, а просто смотрел на меня. Я подошла и встала у тумбочки, положила вилку, понимая, вилкой положение не исправишь, села на край расправленной кровати и стала изучать лицо человека, который так устал сегодня со мной. «Может, он не знает, что теперь делать? – подумала я. – Ну, отпустил бы еще там, зачем ему проблемы со мной?» Оправдывала я его уставший вид и стала переживать за него, сочувствовать, хотя по правде, что я могла знать об этом человеке. Если не знаю, где я и кто он такой.
Магри легла ему на ноги, вот кто понимает, что он для неё друг и не враг. Я стала разглядывать своего похитителя, вот он сидит и никуда не торопиться, получает удовольствие от моего созерцания. Я, не стесняясь, рассматривала его прическу, которую он поправил большой ладонью, непривычные фиолетовые глаза меня немного смущали, но раз они его родные, тут это нормально. Потом мой любопытный взгляд спустился на грудь, белую рубашку он переодел, а у этой не застёгнутый ворот и смуглая грудь выглядывала из синей ткани рубашки. При его дыхании материал натягивался, казалось, ещё вдох и ткань порвется на части. Плечи, сильные руки – пронес меня до автомобиля и не запыхался. Он тоже смотрел на меня, изучая черты лица, его взгляд задержался на моей груди. Я вспомнила выпускной класс и платье темно-вишневого цвета с декольте. Тогда в школе поспорили, кто же будет мой первым, но обломились все, мой муж не учился в нашей школе, и я познакомилась с ним намного позже.
Потом я опустила свой взгляд еще ниже, и это заметил Велс. Он сел поудобнее и продолжал наблюдать за моей реакцией. Мои уши стали пунцовые. Нет, я не стеснялась раздетого мужчину, но смотрела на голого только мужа, а сейчас мне всего лет семнадцать или восемнадцать и явно рассматривание мужчины это не правильно. Довод для себя я обосновала, закрыла глаза и отвернулась. В этот момент он встал, два шага и он подошел ко мне, его рука легла на моё плечо, повернул меня и убрал руки с лица, поднял подбородок и заглянул в мои глаза. Я испугалась и мысленно паниковала, но что делать я не представляла.
Он погладил мои волосы, которые давно расплелись и покоились на плечах и спине. Я смотрела на него и думала: «Интересно о чем он думает? Что хочет? Какие дальнейшие планы? И что он решил сделать со мной? Это мои вопросы к нему, но он все равно не ответит. Как бы хотелось понимать его и общаться, я в четырех стенах долго не выдержу, завою».
Велс взял мои руки и поднял меня, не отводя глаз, и опять волна чувств, сметающая на своем пути все мысли и желания и только одно быть рядом с ним. Эти ощущения испытывали мы оба, потому что его глаза излучали такое же желание, как и я. На какое-то мгновение поняла, о чем он подумал. Ему так же было приятно это чувство, как и мне, я слышала, как бешено, стучит его сердце, повторяя в такт моему, несколько секунд и он с трудом отстранился, забрал поднос и покинул комнату, закрыв за собой дверь на замок.
«Вот тебе и ночь с пристрастиями, – разочарованно подумала я. – Нет мадам, вы сначала сами для себя решите, хотите ли вы близости или нет, а то вилку хватаешь, то взгляд отводишь». Я села на кровать, передумала кучу вариантов развития действий, но ничего стоящего не пришло в мою русую голову, и я упала на подушки. Но тут меня посетила свежая мысль: «А если это и есть близость на этой планете, постой, а как же дети? Или тут детей не бывает? Может, они тут в пробирках разводятся?»
Последний вариант близости и детей из пробирки мне показалось так привлекательная и правдоподобная, что какое-то время я убеждала себя, что близость моему телу вообще не светит. Еще три дня он приходил ко мне в комнату, приносил еду, выгуливал собаку, а я оставалась под замком. Потом, видимо, что-то изменилось и меня выпустили из комнаты и, приглашая жестом, привели в комнату на первом этаже, куда в первый день прошли его друзья.
Комната с высокими потолками, напоминала нашу гостиную, с мягкой мебелью и большими шкафами с книгами, журнальным столиком и множеством портретов в рамке на стене. Окна понравились, они были широкие, начинались от пола, впускали в комнату много дневного света. Я увидела прекрасную беседку, заплетенную каким-то растением с большими розовыми цветами, похожие на наши лилии, но эти плелись по стене дерева, а рядом широкие качели, слегка покачивались от ветерка порывами пробегающего между домом и беседкой. Вот это да, там еще есть и песочница с песком. «Он женат?» – по спине побежал холодная дрожь.
Повернувшись к Велсу, я первый раз сама, без его рук и настойчивых движений посмотрела ему в глаза. «Как задать ему вопрос? Как выяснить все интересующие вопросы, которые возникают каждый день все больше и больше. А теперь еще и вопрос о его жене», при этих мыслях Велс удивился и огляделся вокруг.
И все же мне приятно смотреть на него, он в белой рубашке и темно-фиолетовом камзоле смотрелся неотразимо. А я за свои четыре дня уже желающая покупаться и переодеться. От меня не просто пахло, а воняло, и как только он хотел подойти, поближе я отходила как можно дальше отрицательно мотала головой, выставив вперед руки.
– Ну как тебе объяснить, что я совсем протухла, воняю как из помойной ямы, мне самой этот запах неприятен, что говорить о тебе, – отходя умоляюще, проговаривала она.
Он остановился и перестал подходить ко мне, я облегченно выдохнула, хлопнув себя по лбу, Велс вышел из комнаты. Я посмотрела ему вслед и села на стул у стола. Достала телефон и открыла галерею с фотографиями, пока перелистывала их, на глаза навернулись слезы и две больших капли упали на экран. Я не заметила, как он вернулся и встал за спиной, наблюдая, как я рассматриваю снимки. Телефон запищал и включился, я расплакалась. Он положил руку на плече, я подскочила как ошпаренная. Он задержал меня за руку и притянул к себе. «Не надо, от меня воняет, я сама не хочу», – бормотала я про себя, а он просто вытер мои слезы и улыбнулся, потом потянул за собой.
Ничего не оставалось, как идти за ним, мы опять поднялись на второй этаж, и я думала, он закроет опять в комнате. Но он открыл другую дверь и предложил пройти. Эта комната была в два раза больше, чем та, где я жила. Из этой спальни шли две двери в разные стороны, он прошел и открыл дверь справа от кровати, там оказалась ванная. Я захлопала в ладоши и от радости, прыгая, как ребенок поцеловала его в щеку.
Он замер, посмотрел на меня, рукой провел по месту поцелуя.
– Велс, прости, я больше не буду, тебе неприятно наверно, это у нас так принято благодарить, за все хорошее сделанное для тебя, – бормотала я, не поднимая глаз, пытаясь оправдать совсем невинный поцелуй.
Он улыбался и после того, как я замолчала, поцеловал в ответ. Странно, но мне стало казаться, что он понимает, что я не только говорю, но и думаю. Но это только предположение и проверить нетрудно. Он показал мне ванную комнату и открыл воду, круглая большая ванна, похожая на маленький бассейн, наполнялась водой, Велс стоял, я не предпринимала никаких действий. Набралась вода, он сходил куда-то и принес ворох тряпок, положил на стул в ванной комнате и вышел.
