— И как же ты проник в манор? — поинтересовался Иннокентий.

— Это было не трудно. Мы умеем проникать незаметно и скрываться даже у всех на виду, избегая излишнего внимания. Нас учат искусству прокрадываться незаметно и притворяться убедительно, мы способны прикидываться кем угодно. Каждый из нас должен казаться неопасным и незапоминающимся. Столкнувшись с нами в толпе, обычный человек не должен обращать внимания на любого из нас до самого последнего момента, когда удар будет нанесен. На этот раз мы с напарником притворялись садовниками, — сказал пленный убийца.

— Кто твой напарник и куда он мог сбежать, чтобы затаиться? — спросил монах.

— Я знаю о нем лишь то, что ему поручено такое же задание, как и мне. Но, имени не ведаю, как и не знаю, где он может скрываться. А он не знает моего имени. Нам неизвестно ничего о наших случайных напарниках, а имен мы друг другу никогда не называем, только пароли. Меня вы поймали, но он скрылся от вас и затаился где-то в городе. И это означает, что нападение повторится.

Больше сказать пленник ничего не мог, потому что его внезапно скрутила падучая. Как потом объяснил брат Иннокентий, приступ эпилепсии был вызван воздействием незримой силы древнего креста, тайная мощь которого, направляемая монахом, заставляла убийцу говорить правду вопреки собственной воле. И неожиданный припадок явился следствием побочного эффекта, когда разум парня не выдержал того, что его язык выбалтывает секреты сам собой.

Когда сержанты забрали ассасина обратно в камеру, Иннокентий сказал:

— Не хочу пугать тебя, но ассасины не действуют по собственному желанию. Их посылают убивать по указанию тех, кто стоит высоко над простыми убийцами, занимая значительное положение в их темном братстве. А это значит, брат Грегор, что за тобой началась охота. Ибо этот убийца прав. И мир ты меняешь вокруг себя. Так получается. И тьма чувствует угрозу. И не только последователи учения Старца Горы охотятся за тобой. Не только те, кто нанимает их, но и некромант тоже. Ибо не просто так всколыхнулась тьма, и некромант получил силу поднимать мертвых. Теперь я могу понять причину. Приспешники дьявола почувствовали, что в землях Леванта появился человек, способный менять ход событий. И все указывает на тебя.

— Значит ли это, что те вампиры, от которых мы вместе отбивались возле часовни, тоже рыщут в поисках меня? — спросил Григорий, поежившись от такой мысли.

— Именно это я и предполагаю. Дело в том, что вампиры атаковали в тех местах, где появлялся ты, брат Грегор. И когда ты направился в Тибериаду, некромант и его вампиры двинулись за тобой. И я, как видишь, пришел следом за ними, — сообщил старик.

— Значит, нужно еще больше усилить охрану. Я прикажу срочно соорудить вдоль всей ограды манора дозорные башенки, на которых размещу дежурить арбалетчиков. Стену снаружи отправлю патрулировать караульных, а ночью потребую зажигать факелы и костры, — сказал Родимцев.

— Боюсь, что все эти меры мало помогут. Ассасину потребуется больше усилий, но он все равно проникнет, прикинувшись, хотя бы, одним из тех же караульных. Что же касается вампиров, то они способны бегать по стенам, а это означает, что ограда не удержит их снаружи, — поведал монах.

— В таком случае, я не знаю, что же делать и как противостоять таким опасностям? — признался Родимцев.

— Я уже говорил тебе, но повторю еще раз. Лучший способ покончить с вампирами — это выманить их на себя, — сказал Иннокентий.

— Предположим. Я даже допускаю, что смогу еще раз выдержать бой с этими страшными тварями, но как быть с некромантом? Как уничтожить его? — недоумевал Григорий.

— Я пока не знаю ответа, потому что нет ясности, кто он. Ведь этот последователь сатаны может не выдавать свою сущность, притворяясь кем угодно. И не обязательно сарацином. Может и христианином прикинуться, например, добрым пилигримом, или даже влиятельным человеком. Он никому не сообщает о роде своих занятий. А упорные слухи о том, что он прибыл из Магриба с войском Халеда могут быть просто слухами, распущенными специально, чтобы скрыть его истинное место пребывания. Ибо, тьма коварна, она способна насылать туман и менять облик. Но, в том и состоит искусство следопыта, чтобы по следам найти зверя, — сказал монах, явно намекая на собственную роль во всей этой истории.

— В подобных обстоятельствах мало хорошего. Ведь, если меня хотят ликвидировать некие влиятельные силы, то они не прекратят попыток. Впрочем, я, как военный человек, врагов не боюсь и, если надо, то встречусь с ними лицом к лицу. Но, все это означает, что опасность грозит и всем тем, кто окружает меня. И, чтобы обезопасить окружающих, мне, наверное, лучше всего отправиться в пустыню. Вот только сделать этого не могу, потому что слишком многое уже начато и не завершено. Взять ту же артиллерию. Да и мое назначение командором тоже нужно использовать для преобразований внутри ордена. Так что не могу все бросить и сбежать, — сказал Родимцев.

— Так и не беги. Я же здесь не просто так, а для того, чтобы помочь тебе, брат Грегор, отбиться от тьмы, — просто сообщил Иннокентий.

Немного позже Грегор Рокбюрн, как новый командор, собрал в диванном зале манора небольшое совещание. С ним вместе на диване сидели оба капеллана, бывший знаменосец, назначенный с этого дня командиром отряда рыцарей командорства Тибериады, а также монах Иннокентий, представленный собравшимся не просто гостем ордена, а тайным посланцем самого Римского папы. Снаружи их охраняли сержанты, вооруженные арбалетами, возглавляемые верным Мансуром. Им всем было приказано усилить бдительность. К счастью, представители тайного капитула в этот вечер решили посетить лагерь графа Ибелина, расположенный на другой стороне города, потому все присутствующие могли поговорить достаточно откровенно.

Грегор Рокбюрн не стал углубляться в причины покушения ассасинов, а лишь сообщил собравшимся облегченную версию событий, что назначение его командором Тибериады кому-то не понравилось. Потому и подослали убийц. Но, кто именно стоит за этим, пока неясно.

— Откуда убийцы узнали о том, что брат Грегор находится именно в этом маноре? — спросил командир отряда.

— Значит, кто-то сообщил им о нашем расположении, — сказал один из капелланов.

— Из этого следует простая вещь, что в наши ряды затесался шпион, — сделал вывод его коллега.

— Кто-нибудь из сержантов мог проболтаться, — предположил Годфруа.

— А вы правы! Мне вот только перед собранием доложили, что погиб один из наших сержантов. Я как раз собирался сказать присутствующим, что дисциплина падает, ибо тело нашли снаружи нашего расположения позиций на одной из городских улочек. Сержанта закололи. И я подумал, что это дело рук местных, а сержант самовольно отлучился в какой-нибудь бордель, но сейчас понимаю, что его, скорее всего, похитили и допросили прежде, чем убить, — поведал бывший знаменосец.

— Ассасины очень хитрые и умные твари. Раз один из них ушел, то опасность никуда не делась. Нужно усилить патрули, — проговорил Годфруа.

— Уже сделано, — кивнул Грегор.

— Обычно, они следуют правилу не привлекать внимание, нападая неожиданно. Сегодня он не нападет, потому что внезапность уже утрачена. Он, скорее всего, станет выжидать, когда мы вновь немного ослабим бдительность. Потому расслабляться нельзя до тех пор, пока мы не выследим этого убийцу. А нашему новому командору лучше всего сменить место пребывания, — сказал капеллан Годфруа.

— Нет, братья. Я теперь несу ответственность за новое командорство, а потому останусь назло врагам. И пусть убийца приходит сюда, чтобы попасть в ту мышеловку, где я, раз уж так вышло, буду играть роль приманки.

Глава 23

Наметив необходимые меры для усиления бдительности, совещание закончили, но старикам из тайного капитула решили ничего не говорить. Помимо вопросов обеспечения безопасности нового командорства и вопросов охоты на ассасинов, обсудили и военные планы. Ведь городская цитадель до сих пор оставалась во власти сарацин, и войска барона Монфора вместе с отрядами графа Ибелина осаждали ее.