А сейчас все пошло по-другому. Пока армия Бейбарса сражалась гораздо севернее Дамаска с царем армянской Киликии Хетумом и с его союзниками-монголами, христианам Леванта удалось объединиться, нанести поражение местным силам султана под Тарбуроном и быстро осадить Тибериаду. Родимцев помнил, что в тот раз Бейбарс 24-го августа в битве при местечке Мари одержал полную военную победу над армянами и их союзниками.
После чего султан разграбил половину Киликии, разрушив многие города и пленив множество народа. Весь сентябрь и половину октября Бейбарс только тем и занимался, прежде, чем отправиться с армией обратно. А потому сейчас у крестоносцев в запасе имелось достаточно времени. И, если им удастся быстро взять Тибериаду, то на театре военных действий может измениться многое. Во всяком случае, позиции христиан укрепятся для дальнейшего противостояния с армией султана Египта.
Неожиданно на башню поднялся капеллан Годфруа. Он всмотрелся в пейзаж, потом неожиданно сказал:
— Знаешь, брат Грегор, не во всех сарацинах есть злая сила. Они такие же люди и бьются за свою веру. Конечно, есть среди них и такие, которых не останавливает даже смерть. На таких вся их злоба и держится. Я с молодости сражаюсь с ними, и многое о них уже понял. Они очень упорные. И сарацины никогда не остановятся. Если мы прекратим сопротивляться им здесь, на Святой Земле, то может случиться, что они, расправившись с нами, захватят всю Европу. Они ненавидят нас и не пожалеют сил, чтобы растоптать христианство. Поэтому мы вынуждены сражаться. Во имя Христа и Храма.
Григорий кивнул:
— Я согласен с вами, брат Годфруа. На войне, как на войне. Если не победим мы, то победят нас.
К обеду жара усилилась. Братья-рыцари давно уже сняли шлемы и покрыли головы кусками увлажненной белой материи, стараясь находиться в тени строений и редких деревьев, но это мало помогало. У Родимцева болела голова, пот струился по всему телу, в висках стучали кузнечные молоты, а на душе было тревожно и тягостно — нелегкие думы и вопросы без ответов не оставляли его ни на один миг.
Родимцева беспокоил вопрос, как связаться с Мансуром, который оказался с другой стороны городской стены, чтобы он открыл калитку в стене, как и обещал. Григорий уже разглядел маленькую дверцу, скрытую за кустами на противоположной стороне крепостного рва, но этой калиткой, похоже, давно не пользовались. Похоже, что она представляла собой какой-то запасной выход ко рву. Но для чего именно такой выход мог использоваться, оставалось непонятным. Насчет Мансура Родимцев очень надеялся, что парень сам даст о себе знать. Если, конечно, будет жив.
Еще Григорий не знал, сможет ли на самом деле изменить соотношение сил, создав огнестрельное оружие. Даже если он сделает пушки и мушкеты, то сумеют ли они остановить Бейбарса? Гришу терзали сомнения, но он все-таки решился что-то предпринять. Да и не хотелось ему прослыть необязательным пустобрехом в глазах графа Ибелина. Раз обещал продемонстрировать образец нового оружия, значит надо делать и показывать графу.
Спустившись с минарета, Родимцев оказался на кривой улочке, часть которой, ведущая в сторону городских стен, была перегорожена наспех сделанной баррикадой, которую охраняли сержанты, вооруженные арбалетами. Подобная картина наблюдалась и на всех соседних улочках захваченной крестоносцами части Тибериады. Сарацины все еще сохраняли контроль за несколькими кварталами, расположенными снаружи городских стен.
От здания мечети Григорий повернул в противоположную сторону. Он шел на звук ударов туда, где уже расположилась полевая кузница тамплиеров. Крепкий парень, кузнец Дюбуа, вовсю орудовал своим молотом, заняв помещение одной из городских кузниц, откуда сарацины сбежали за городские стены при приближении христианского войска. Кузница оказалась брошена вместе со всем оборудованием. С наковальней, с тисками, с мехами для раздувания огня и даже с небольшой плавильной печью. В наличии имелся не только весь инструмент, включая сверла и напильники, но и много металлических заготовок.
Кузнец сразу узнал командира отряда и учтиво поздоровался. Гриша не стал говорить парню, что именно собирается изготавливать. Он просто выдал ему пергамент с эскизом небольшой простейшей пушечки, но пока не объяснил, для чего подобная штуковина нужна. Впрочем, кузнец и спрашивать не стал. Потому что приказ командира отряда не подлежал обсуждению.
Григорий задумал еще начертить подробные чертежи заготовок, необходимых для того, чтобы собрать мушкет с кремниевым замком. Родимцев рассудил, что ради достижения скорейшего прогресса в оружейном деле, этап начального развития огнестрельного оружия следует пропустить. Никаких самопалов, петриналей, склопеттов и прочих малоэффективных ручных бомбард, которые изготавливали два века подряд, он делать не собирался, да и аркебузы с тлеющим фитилем тоже никуда не годились. Тем более неприемлемым представлялся Родимцеву колесцовый воспламенительный механизм. Потому он и решил сразу пытаться изготовить кремниевое ружье. Только вот предстояло выкроить немало времени для изготовления подробных чертежей, чтобы кузнец смог сделать все необходимые детали спускового механизма. А пока пусть умелец сосредоточится на примитивной пушке, в которой и частей-то нет, кроме канала ствола, запального отверстия и простого лафета.
В том, что отрядный кузнец сможет изготовить примитивную гладкоствольную пушечку и даже сделает это довольно быстро, Григорий не сомневался. А уж картечь для выстрела тоже найти совсем не трудно. Хоть мелкие камушки использовать. Но, без пороха пушка стрелять не будет. Вот в чем главная проблема. Стояла задача изготовить порох, а с этим пока имелись вопросы. Где взять селитру и серу в Тибериаде? Впрочем, быть может, в городе имеется какой-нибудь алхимик, обладающий всеми необходимыми компонентами? Это Григорию предстояло выяснить в самое ближайшее время. Потому что Родимцев твердо решил поставить на вооружение собственного отряда огнестрельную артиллерию. Приняв должность командира, он уже получил возможность не дожидаться милости от сильных мира сего, а начинать действовать в нужном направлении самостоятельно. И почему бы не начать перевооружение прямо с отряда тамплиеров?
Глава 14
Сделав заказ кузнецу, Родимцев направился к берегу озера, туда, где сержанты ордена тамплиеров устроили водопой для лошадей. Григорий подошел к своему расседланному коню, который жадно пил воду из озера. Перед ним раскинулась водная гладь Галилейского моря, которое Родимцев помнил на картах двадцать первого века, как озеро Кинерет. Водоем славился питьевой водой хорошего качества.
Григорий смотрел вдоль городских стен на северо-западный берег озера, где возвышались два больших холма, называемые Рогами Хитина. Там наверху в нескольких километрах от озера когда-то состоялась печально знаменитая битва крестоносцев с армией Саладина. В тот раз крестоносное войско, движущееся на Тибериаду со стороны Акры, в такую же жару не сумело дойти до воды. И это предопределило печальный исход сражения. Следствием поражения стал захват Саладином Иерусалима. А все из-за того, что питьевая вода в этих засушливых жарких краях является важнейшим стратегическим ресурсом. Без доступа к воде в этих краях сражаться чрезвычайно трудно. И ни в коем случае нельзя планировать сражение. Победить, не имея достаточного количества воды, почти невозможно, потому что и люди, и кони постоянно теряют жидкость, потея на жаре, и очень хотят пить.
У самой озерной воды все-таки было чуть менее жарко, чем в душном воздухе кривых городских улочек. И Родимцев присел в тени чахлой ивы на какой-то большой камень, оставшийся от старинной разрушенной постройки. Их лежало много у самой воды. Кресты, выбитые на этих камнях, говорили о том, что когда-то на этом месте находилась не то церковь, не то просто часовня, которую разрушили завоеватели. Какой-то сарацинский лучник пустил в сторону Григория с южной башни стрелу, но она бессильно воткнулась в песок, не долетев метров пятнадцать. Орденские сержанты, организовывая водопой, предусмотрели возможность вражеского обстрела, правильно определив безопасное расстояние.
