— В общем у нас предложение, — услышала она голос Филиппа. — Мы тебе оставляем гранит, делай с ним, что хочешь. Доплачивать ничего не нужно, по цене гравия отдадим. Договорились?
Мужик замялся. Засыпать гранитной крошкой дорожки в саду — это, конечно, круто, и хозяин оценит. Гранит-то всяко покруче гравия будет.
— Мне нужно позвонить, — сказал он и отошёл в сторонку, доставая телефон. Филипп подошёл к Юле и сел рядом.
— Не трогай меня, — дёрнула она плечом, когда тот попытался по-дружески приобнять её. — Фара сказал его дождаться.
И уткнулась головой в коленки. Филипп сидел рядом и смотрел на кучу чёрного гранита, который поблёскивал в отражении уличного фонаря: “Красиво! Это просто подарок судьбы! До такого даже он бы не додумался. Бедная моя девочка, запуталась совсем в себе, во мне”. Ему так хотелось обнять её, успокоить, но сдерживался и говорил сам себе: "Спеши медленно".
— Пойдём в кабину, замерзнешь тут сидеть на цементе, — сказал и поднял её за руку. Она руку выдернула и пошла к машине. Филипп сел на водительское место, а Юля забилась в противоположный угол, молчала, но уже не плакала.
Шестисотый
Что опять случилось? Что не так? Мы же успели, всё минута в минуту. А Она расстроена. Мама дорогая, неужели Она снова надумала увольняться? Он такого второй раз не переживёт, уж лучше сразу на металлолом под пресс. И Этот сидит молчит. То бывает — не заткнёшь, а когда нужно — молчит. Ну скажи что-нибудь, мужик ты или шланг с дыркой? А-а-а, Она не хочет его слушать? Это другое дело. Достал Её? Ну это да, немного он приставучий, как хвостик кругом за Ней носится. Только я думал, что Ей это нравилось и что вообще Он Ей нравится. Мне, Он, сказать честно, тоже был симпатичней, чем тот хлыщ на внедорожнике, который увёз летом Её от меня. В смысле не то привезли? Как это не то? Она ошиблась? Не может быть такого! А ты куда смотрел? Правильно, девочка моя, задурил тебе голову. Гони ты его к чёрту! О, ещё тут Фархада не хватало…
Фархад
Ну, блин, артист, надо же такое загнуть. Зачем вот только? Непонятно. Ладно, сейчас разберёмся.
Подъехал к Шестисотому, двое горемык вышли из машины, подошли втроём к куче.
— Что делать будем? Грузить обратно? Что вы на меня смотрите, как на пришельца. Знаете сколько это стоит? Ладно, в любом случае, уже темно и ночь на носу. Давайте так, завтра на свежую голову решим, что делать. Фил, держи свой телефон и ключи, ты в машине оставил. Пошли поговорим.
Мы отошли чуть в сторону, поглядывая на худенькую фигурку. Юля стояла, обнимая себя за плечи и опустив голову, смотрела на гранит.
— Ну ты даёшь! — начал Фархад восхищённо.
— Фар, это не я. Юлька действительно перепутала гравий с гранитом. Очень даже кстати. Смотри, я договорился с заказчиком, он оставляет у себя гранит, разницу я восполню, но Юльке не говори.
— Хорошо, давай, дерзай дальше. Только осторожно.
***
Филипп открыл дверцу машины и приказал Юле пересесть на пассажирское кресло.
— Быстро! И не спорь. Машину я поведу. Ты уже сегодня наездилась.
Она чуть сощурила глаза, хотела возразить, но потом передумала и нехотя пересела. Филипп заскочил в кабину, снял куртку.
— На базу не едем, поставим машину во дворе. Юля усмехнулась.
— Наивный. Там яблоку негде упасть.
— Значит, поставим за школой, там есть место.
Они ехали по вечерней осенней Москве. Молча. На душе у Юли было очень тоскливо. Хоть она и злилась на него, но в душе была благодарна, что не одна, что кто-то есть рядом. Пусть даже и он. “Довезёт до дома, — рассуждала она про себя, — а потом можно будет запереться в пустой квартире и начать жалеть себя”. Она иногда, незаметно, посматривала на Филиппа, на руки, которые крепко держали руль, на его сосредоточенное лицо. Дорога подмёрзла и было немного скользко.
Вот уже и первые заморозки, а значит скоро и снег. Юля любила снег. Она любила выглянуть утром в окно и увидеть, как площадка перед домом покрывалась ровным слоем пушистости, а потом через минут двадцать-тридцать снова выглянуть и увидеть первые следы, потом ещё цепочки в разные стороны. И к вечеру, площадка была вся исхожена вдоль и поперёк, а потом выбегали дети и начиналась снежковая война…
Они часто со Светкой и Артёмкой выходили во двор и включались в бои, а потом уставшие, мокрые, с полными снега сапогами возвращались домой, а Ба уже заваривала чай с малиной и они садились его пить с плюшками. Больше этого никогда не повторится…
Она очнулась, когда двигатель заглох, а Филипп уже надевал на себя куртку. Она тоже застегнула молнию, взяла перчатки и вышла из машины. Филипп запер дверцу, проверил на всякий случай, подёргав за ручку.
— Держи ключи. Пошли, — коротко сказал он, вложив в её руку связку с ключами.
— Спасибо. Дальше я сама.
Он обернулся.
— В смысле сама?
Она, проходя мимо него, буркнула:
— Не нужно меня провожать. Я сама дойду.
Филипп, засунув руки в карман, шёл за ней. Она обернулась.
— Зачем ты это делаешь?
— Иди давай и под ноги смотри.
Так они дошли до подъезда. Филипп не уходил. Он тоже намеревался зайти в дом.
— Слушай, Филипп, спасибо тебе за всё, но может ты всё-таки пойдёшь домой? Ключи у тебя есть, деньги тоже, как понимаю, если не хватает, то я…
Она не успела договорить, как входная дверь открылась и вышел кто-то из жильцов. Филипп зашёл и направился к лифту. Он нажал кнопку, дверцы открылись.
— Ты едешь или как?
Юля вдохнула полной грудью и сделала шаг в кабинку. На четвёртый этаж поднимались в тишине. Он видел какую титаническую работу она сейчас проделывает у себя в голове, готовя речь под кодовым названием "Изыди Сотона" и предвкушал её реакцию на то, что не всё под её контролем. Дверь лифта открылась, она вышла первой, а потом развернувшись к Филиппу, выдала:
— Филипп, ты ко мне не зайдешь ни на минутку, ни на полчасика. У тебя есть свой дом, а у меня не ночлежка. Спасибо тебе за то, что договорился с заказчиком. Деньги я верну, не сразу, конечно, но думаю за пару-тройку месяцев я с тобой рассчитаюсь. Я надеюсь, что ты всё правильно поймёшь и сегодняшнее недоразумение никак не отразится на наших рабочих отношениях и мы останемся хорошими приятелями.
Она остановилась и ждала ответных слов. Филипп пожал плечами, кивнул в знак согласия:
— Я надеюсь, что ты тоже всё правильно поймёшь и мы останемся… приятелями.
С этими словами он достал свою связку ключей, развернулся, подошёл к двери квартиры напротив, открыл и зашёл внутрь.
— Спокойной ночи, — сказал, закрывая за собой дверь.
Он не стал смотреть в глазок, потом можно посмотреть видео, которое пишется на ноут через камеру, установленную на лестничной площадке. По идее, она должна позвонить в дверь минуты так через полторы-две. Но проходила минута, вторая, третья, а она и не пыталась выяснить, что всё это значит. Филипп открыл ноут и увидел, что на площадке никого нет, отмотал чуть назад.
Вот он стоит, слушает её тираду, потом отвечает и уходит в квартиру, а Юля так и осталась около своей двери. Лицо ничего не выражало, кроме, пожалуй, какой-то обречённости, потом она развернулась и зашла к себе.
Он включил режим он-лайн, просмотрел все комнаты, но её нигде не было видно. “Куда она делась? — Включил звук и услышал её плач. — Где она?”
Потом понял, что Юля около двери, в прихожей. Нужно дать ей выплакаться, она не плакала с тех самых пор. Слёзы очищают. Конечно, сейчас девушка растеряна и не понимает, что происходит. “Ничего, родная, ещё чуть-чуть и всё встанет на свои места”, — он увидел, как она вышла в коридор, зажгла свет в гостиной, скинула пуховик на поломанный диван. Потом прошла в ванную, оттуда донёсся чуть слышный шум воды, после вышла с полотенцем в руках, протирая лицо. Зашла на кухню, поставила чайник на огонь, села на табуретку и уставилась в тёмное окно.
Филипп быстро переоделся. Прошёл на кухню, поставил сковородку на плиту, зажег газ, достал пару яиц и приготовился делать яичницу, но один нюанс — соли у него как бы нет, а у кого ещё попросить соли, как не у соседей? Что он и планировал сделать. Он поправил штаны на бёдрах, вернее спустил их как можно ниже, задумался натягивать футболку или нет. Решил, что не стоит, пора включать харизму на полную мощь, открыл дверь, сделал пару шагов и позвонил в дверь напротив.
