— Понравился подарок? — спрашиваю я, опуская взгляд на бледно-голубые цветы.

— Я восхищена. Они прекрасны.

— Это редкий вид, — говорю я, придвигаясь на дюйм ближе к ее столу. — Я выращиваю их сам, вместе с другими особыми видами.

— Возбуждает, — невозмутимо отвечает она. Затем наклоняет голову, изучая лепестки цветов более внимательно. Цветовые сочетания варьируются от яркого до мягкого бледно-голубого. Должен добавить, что это нелегкий подвиг, поскольку мне пришлось разводить маки в течение трех лет, чтобы получить желаемый цвет.

Когда ее пристальный взгляд поднимается, чтобы встретиться с моим, я вижу оттенки в ее радужках, массив из самого темно-синего около зрачка, переходящий в бледные оттенки серо-голубого возле темного кольца с краю.

Кайри отодвигает букет в сторону.

— А тебе понравился мой подарок? — она приподнимает бедро и похлопывает себя по карману, намекая на полоску рубашки, которую я оторвал от туловища после того, как откопал.

Технически, я выкопал половину тела.

Я провожу рукой по своему кашемировому галстуку, стараясь взять себя в руки, подавляя вспышку гнева, вызванную ее насмешками. Опираюсь ладонью о край стола, опуская лицо, чтобы оказаться на одном уровне с ней.

— Ваш подарок показался мне неполным, доктор Рот. Где все остальное? — требую я.

Это делает ее улыбку еще более яркой и властной.

— Какой ты любопытный, а?

Образ моих рук на ее горле возникает так яростно, что мне приходится оттолкнуться от стола, чтобы убрать ее из зоны досягаемости. Я закрываю стеклянную дверь, отгоняя все отвлекающие факторы и запечатывая нас внутри.

— Это не игра, Кайри, — говорю я, мой тон понижается до убийственных децибел, когда я смотрю на нее. — Ты ведешь себя как ребенок, устраиваешь истерику из-за того, что я не помню нашу первую встречу?

Ее рот сжимается в вынужденную гримасу.

— О-оу. Держу пари, ты не относишься так пренебрежительно к другим своим встречам на одну ночь.

Я медленно киваю. Точно знаю, что не трахал эту девушку и потом не игнорировал. Я так не делаю.

Подходя ближе, я засовываю руки в карманы, чтобы не поддаться искушению задушить ее.

— Ты не брошенная любовница, Кайри, но такая сентиментальная, — говорю я, зарабатывая насмешливый хмурый взгляд с ее стороны. Из нашего прошлого общения я понял, что ей не нравятся мои выговоры. — Ты позволяешь эмоциям управлять твоими действиями. Ты все делала импульсивно, как чертова дилетантка, когда убила того аспиранта. Прямо здесь, в университете, где работаешь.

Как только слова вырываются наружу, я не могу забрать их обратно. Они бомбят воздух между нами, как взрывающаяся звезда, и ничто не мешает нам обоим упасть в бездну.

— Будут последствия, — говорю я, понизив голос.

Поскольку торжество состоялось вчера вечером, как и предполагал Кэннон, несколько человек могут не прийти сегодня. Отсутствие одного студента не вызовет особого внимания. Но через два дня начнутся вопросы. Звонки. Друзья будут гадать. Семья позвонит в университет.

— Ты забавный, Джек, — она обходит свой стол и присаживается бедром на край, скрестив руки на груди. — Никто на самом деле не понимает, насколько ты смешной. Но я знаю. Потому что либо у тебя просто очень сухой юмор, либо ты гребаный лицемер, — она переводит взгляд на лабораторию и мое рабочее место в другом конце коридора, прежде чем бросить на меня уничтожающий взгляд. — Пропавшая. Без вести. Коала.

Геокодированное местоположение одной из моих жертв. Похороненные глубоко в местах разложения. Об этом она болтала прошлой ночью, о местонахождении тел, от которых я избавился на ферме трупов.

Я молчу, позволяя напряжению между нами усиливаться.

Как я и предполагал, она заговорила первой; она не выносит даже минутного молчания.

— Как эти последствия могут меня коснуться? — спрашивает она.

Хмурю лоб.

— А ты не махала мне отрубленной рукой?

Она пренебрежительно пожимает плечами.

— Просто об этом нет никаких доказательств. Из нас двоих, полагаю, что я единственная, у кого есть алиби на прошлую ночь, — она наклоняет голову, чтобы оглядеть меня, и кокетливо машет Брэду пальцами.

Сжимаю челюсть.

— Так что… — она растягивает слова. — Будут последствия. У тебя, Джек, — ее губы растягиваются в самодовольной улыбке.

Ей это нравится.

Какова бы ни была цель этой девушки, она определенно жаждет заставить меня страдать.

Я мог бы остановить это прямо сейчас. Просто проследить за ней до дома сегодня. Подождать, пока она заснет в своей постели. Закрыть ей рот рукой и вырубить. Мне бы не понадобилось успокоительное. Или электрошокер. Я могу связать доктора Рот в личной холодильной камере менее чем за двадцать четыре часа, где выпытаю из нее ответы, а затем избавлюсь от досадной проблемы.

Жизнь вернулась бы в нормальное русло.

Я мог бы даже повесить это на Брэда. Избавиться от двух проблем одновременно.

Но чем дольше я смотрю на доктора Кайри Рот, улавливая понимающий блеск в ее бледно-голубых глазах, тем более любопытным я становлюсь.

Хотя любопытство и губит кошку, в исследовательских центрах прорывные открытия совершаются тоже благодаря любопытству.

Я всегда грешу в сторону осторожности. Если она достаточно агрессивна, чтобы убить одного назойливого аспиранта, она может быть достаточно агрессивно предана делу, чтобы хранить свои секреты. Или Кайри просто сумасшедшая — у сумасшедших есть склонность все усложнять.

Правда в том, что мне нужно больше информации. Мне нужно время, чтобы покопаться в ее прошлом и найти ответы. Я не выполняю план если у меня не согласованы все детали и все не расставлено по местам. До сих пор мы играли по ее правилам. В ее власти.

Пришло время перевернуть игровое поле.

И если нас постигнет неудача, всегда есть план Б.

Ее отполированные кости хорошо смотрелись бы на моей каминной полке с трофеями.

— Чего ты хочешь? — спрашиваю я прямо.

Она соблазнительно облизывает губы.

— Честно говоря, не думаю, что ты заслужил от меня такой ответ, Джек. Прекрати унижаться.

Улыбка расползается по моему лицу. Я делаю один шаг вперед, чтобы сблизить нас.

— Как насчет встречного предложения?

Она выгибает изящную бровь.

— Я слушаю.

— Я скажу тебе, чего хочу, — говорю я, намеренно позволяя своему взгляду блуждать по ее телу. Если не ошибаюсь, ее реакция доказывает, что я на нее влияю; впадинка вдоль стройной линии ее горла; легкая дрожь, пробегающая по ее телу. — Я хочу, чтобы ты убралась к чертовой матери из моего отдела. Из моего университета. Моего города. С моей территории.

Она быстро приходит в себя, кокетливый фасад исчезает под суровым выражением ее лица.

— Этого не произойдет. Я упорно трудилась, чтобы…

— Тебя наняли в качестве одолжения, — оборвал я ее. — Я видел направление от твоего профессора к доктору Кэннону. Признаю, что ты очень, очень усердно поднималась по социальной лестнице, но заработала это не сама.

Имея меньший опыт работы, чем у всех остальных претендентов вместе взятых, я до сих пор не понимаю, как Хью нанял такого «зеленого» биолога дикой природы. Ничего не изменилось с тех пор, как доктор Кайри Рот переступила порог моего университета.

Если бы взглядом было можно сдирать кожу, моя превратилась бы в кучу обрывков вокруг ног. Удовлетворение разливается по моим венам.

— Я понятия не имела, какой вы женоненавистник, доктор Соренсен.

— Называй это как хочешь, но у меня заслуги идут дальше рекомендаций, — я пожимаю плечами, позволяя ей поверить, что именно поэтому я никогда не хвалил ее так явно и отчаянно, как она желала. — Возможно, если бы ты сначала накопила необходимый многолетний опыт, у нас были бы совершенно другие профессиональные отношения, доктор Рот. Вместо этого ты вторглась на мою территорию, не обладая достаточными навыками, и бросила вызов.

Она прищуривается.

— Мы больше не говорим о карьерном росте, да?