Мужчины разговаривали, один из них сказал:

– Ты когда-нибудь видел такую хреновину?!

Это был мужчина среднего роста, весь седой, с длинной грязной седой бородой, от него знатно воняло. На нем были желтые резиновые сапоги, свитер с высоким горлом – когда-то этот свитер был белого цвета, – поверх него была надета потертая кожаная куртка на несколько размеров больше. Все эти вещи повидали жизнь, как и их владелец. Звали его Иван, жил он здесь, на загородной свалке номер четыре.

– Никогда… – задумчиво ответил второй – мужчина лет сорока, примерно на два десятка лет моложе своего товарища. Нестриженные русые волосы торчали во все стороны из-под заношенной кепки восьмиклинки, лицо украшала недельная щетина и фингал под левым глазом, что на днях ему поставил прохожий, у которого он настырно просил мелочь. Одет он был в старые, поношенные берцы, вельветовые брюки и коричневое пальто, траченное молью. Звали его Василием, но все называли его Шелби, потому что именно так он всем и представлялся. Такое прозвище он решил взять у героя своего любимого сериала «Острые козырьки», который он смотрел до того, как попал на загородную свалку номер четыре. Главный герой сериала был чрезвычайно умен, хитер и хладнокровен. Чего нельзя было сказать о Василии.

– Ну и хрен с ней! Нам этого мяса надолго хватит. Можно сделать черепаший суп, ну как эти, как их там? Узкоглазые, короче. Хе-хе-хе! – засмеялся Иван, а вместе с ним хихикнул второй.

– Слушай, Ваня, а все-таки, откуда она могла взяться, да еще и такая огромная? – спросил Шелби.

– Не знаю, Шелби, эта хреновина похожа на черепаху, только гораздо больше и уродливее! – ответил Ваня. – Лично мне похер! Я жрать хочу!

– Ладно, без разницы, – согласился Шелби.

Сначала Наташа их не понимала, но слушала внимательно. Тем временем головная боль понемногу утихала. Раньше человеческая речь для нее была чем-то вроде шума, а теперь она начала понимать ее. Вот только не понимала, о каком мясе они говорят и о какой большой уродливой черепахе. У нее появилось желание об этом разузнать – любопытство, бессознательное стремление к познанию – странное ощущение, ей до этого не знакомое. Ее костяной клюв начал открываться и закрываться, из него послышались неразборчивые звуки.

Ваня и Шелби остановились, бросили лапы черепахи и медленно обернулись. Они не видели ее головы: она была скрыта за панцирем. И вдруг из-за панциря они услышали:

– Шшшшшшштооооооо… шшшшшштоооооо? – вырвалось из черепашьей глотки. Голос был хриплым, грубым и низким. Голос этот поверг Ваню и Шелби в ужас, леденящий страх пронзил их тела, и мурашки побежали по коже.

– Шшштоо за чеееереееп… чееерееепааахаааааа? – Наташин мозг анализировал все, что она услышала за свою короткую черепашью жизнь. Откуда-то из дальних уголков ее разума выпрыгивали слова и вставали в нужном порядке. Раньше она слышала их от людей как набор непонятных звуков, а теперь мозг обрабатывал и расшифровывал эту информацию.

– Какого черта, Ваня?! Она живая! – Шелби медленно посмотрел на Ваню.

– То, что эта гребаная туша говорит, тебя не смутило? – ответил Ваня, все еще глядя на черепаху.

– ШШШШШТООООООО за огхгромная чегхрепааааахааааа? – наконец более-менее четко выговорила Наташа своим жутким голосом.

Она медленно, как обычно, встала на своих четырех лапах, но тело по инерции продолжило двигаться. Слегка пошатываясь, она поднялась на задние лапы и выпрямилась. Наташа довольно неуклюже обернулась. Перед ней стояли два человека. Она не понимала, почему они такие маленькие и почему она оказалась так высоко от земли: раньше ее голова отрывалась от нее всего на сантиметр. Ей захотелось подойти ближе к этим людям и еще раз задать свой вопрос. Она сделала шаг к ним навстречу. Человек с белыми волосами кинулся вниз, схватил какую-то палку и замахнулся в ее сторону. У Наташи сработал инстинкт. «Опасность!» – просигналило ее тело. Ее огромная когтистая лапа рефлекторно пронеслась перед лицом этого человека, тот остановился с поднятой палкой над головой.

Шелби не мог пошевелиться: он оцепенел от страха. После того, как чудовище взмахнуло лапой и Ваня начал издавать булькающие звуки, Шелби очень медленно обернулся в его сторону. Ваня стоял с поднятой над головой палкой, вот только теперь у него не стало бороды, нижней челюсти и кадыка. На этом месте струилась кровь, надувались и лопались кровавые пузыри. Глаза его двигались из стороны в сторону, а в огромном количестве льющейся отовсюду крови Шелби разглядел двигающийся язык Вани: видимо, он пытался что-то сказать. Затем рука Вани опустилась, а следом на землю рухнуло его бездыханное тело.

Наташе показалось очень странным, что человек упал. Ее движение лапой было инстинктивным и самопроизвольным, она не ощутила осознанного действия и не связала падение с ним. Она решила, что человек просто не захотел с ней разговаривать, постаралась не придавать этому большого значения и обратилась к другому человеку.

– Таааак шШШштооооо хххззааааа огхромная чЧЕРЕПааххХААААА? – слова часто меняли интонацию, но все лучше различались.

Шелби всего трясло, он встал как вкопанный. Две точки на морде монстра словно гипнотизировали его – ярко-красная и светящаяся зеленая.

– ШшшшшТОО ЗААА ОГХРОМная ЧЕррррррРРЕпаХА? – снова произнесла Наташа и шагнула ему навстречу.

– Не убивай меня! Я сделаю все, что захочешь! – закричал Шелби.

Черепаха смотрела на него несколько секунд, затем спросила:

– КААК это – ууубииивай?

– Убивать! Вот так! – вскричал Шелби, показывая пальцем на тело Вани.

Наташа посмотрела в указанном направлении, подошла к трупу и опустилась на четыре лапы. Она заглянула в открытые безжизненные глаза Ивана, толкнула его пару раз своим клювом и встала обратно на задние лапы. Теперь ей стало понятно, почему человек упал. Он умер. Но от чего? И почему другой человек кричит на нее? Это из-за нее умер первый человек? Наташу охватили эмоциональная боль, переживание и печаль – новые незнакомые чувства. Ей определенно не хотелось никому навредить, она хотела всего лишь узнать, о ком они говорят. И тут у нее из пасти машинально вырвалось:

– Что за огромная черепаха? – речь стала четкой, но все еще до жути пугающей.

Шелби охватила злоба. Существо убило его друга и после того, как исследовало труп, повторило свой вопрос как ни в чем не бывало.

– Да ты огромная черепаха! Омерзительный, страшный монстр! – взревел он. – Ты убила его, тварь!

Наташа испугалась крика человека, а еще больше испугалась его слов, которые до нее дошли лишь спустя мгновение и усилили ее эмоциональные страдания и диссонансы. Она обернулась к нему и громко проревела.

– Я НАТАША! – прорычала она ему в лицо.

Злоба Шелби резка отступила на второй, а может и на третий план. От страха он опустил голову и вжал ее в плечи, насколько это было возможно. Он увидел, что существо его точно понимает и решил отвлечь его.

– Ччч…. Что?! Наташа? Ты сказала «Наташа»?! Это твое имя?!

Она не ответила.

– Наташа! А я – Шелби! Наташа, я – Шелби. Наташа, я – Шелби, – он тараторил и указывал то на себя, то на черепаху. – Наташа, а я – Шелби. Наташа, а я – Шелби.

– Шеееелбииии? – протянула Наташа.

– Да-да, все верно. Меня так зовут! А ты Наташа?

– Дааааа. Иииидтииии, – ей очень хотелось поскорее убраться от этого места, от мертвого человека. Она не могла справиться с новыми и такими сложными эмоциями в своей голове.

– Куда ты хочешь пойти?

– Гдеее едААА и дОм… и ДЕвооОООчка.

– А где твой дом? И зачем тебе девочка? – Шелби не придал значения словам о девочке, просто говорил, чтобы заболтать монстра. Все, чего он хотел, – это спасти свою шкуру и как можно скорее свалить от этого чудовища.

– Моя девочка, мой друуууг, она любит меня.

«Ага, конечно, любит, такую ужасную тварь никто не полюбит», – подумал про себя Шелби.

– Так и где же эта девочка живет? – спросил он.

– Улииииица К… дооом 8 и 8… квартира 11.