– Не надо, я сам! – прохрипел Логор, сплёвывая кровь.

– Вот и посиди. Поднимать тебя, я и не планировал. – ответил гозкал.

Орк, что-то проворчал в знак неодобрения, но эльф был непреклонен, и за его спокойными зелеными глазами чувствовалась настойчивость. Логор бессильно махнул рукой, в знак того что он понял, что надо перевести дух. Это был не первый недооценивший его орк, и вряд ли будет последним.

– Арвелиас, подойди сюда. – донеслось где-то неподалёку. Голос принадлежал Хрогору, его наставнику и отчиму, пожилому, но всё ешё сильному орку. Лишь пожилой орк и его клан, называли эльфа по настоящему имени, а не гозкал. Во всяком случае не за спиной.

Покинув оправляющегося Логора, Арвелиас пересёк небольшую насыпь и редкий частокол посёлка, после чего вошел в палатку к своему отчиму. За широким, не высоким столом, с натянутой вместо скатерти шкурой нхарорка (обитающее на Кинтрамме травоядное, напоминает корову, но без рогов и более подвижное), сидели три орка. Сам Хрогор – сын Росота, который по меркам людей должен быть стариком, ему было уже восемьдесят три, сидел скрестив ноги по центру стола, его темные глаза были с теплотой обращены на своего воспитанника. По сторонам от него, сидели сыновья – Нокот и Оркор. Нокоту было тридцать два, а Оркору сорок один. От отца они унаследовали черные как смола волосы, которые даже у Хрогора, еще не спешили уступать седине.

– Присаживайся, Арвелиас Передохни, тебе незачем было вступать в бой. Сегодня у тебя и так тренировка была с самого утра. – с теплотой сказал Хрогор.

– Отец, его этот, из клана Огня, сам задирал. Я видел, делом чести было показать силу. – бесцеремонно прервал отца Оркор.

– Уж тебе, откуда знать, ты целый день охотился, или делал вид что охотился… – вступил в разговор Нокот.

Молча кивнув, Арвелиас присел напротив Хрогора. Вздохнув, вождь посмотрел на воспитанника.

– Я понимаю, что ты хочешь стать своим для всех, но это не получится. Мы здесь и сами не такие уж и «свои». Если в Кройваре тебя многие знали, то тут тебе и еще шестидесяти четырех лет не хватит, чтобы быть своим. Клан Огня всегда нас будет провоцировать, думай как принести пользу клану. От победы в состязании, над их прихвостнями, наши орки ничего не получат. – тяжело вздохнул Хрогор.

Три года назад. В Кинтрамме был конец весны, когда Моркор сын Вексора пришел с новостью о том, что часть предгорий горы Мулам, в основном с юга, переходят клану огня, по решению владыки Гратона сына Разога. Клан горы Мулам, издавна занимал обширную территорию орочьих земель. С севера на юг они были: от Серебрянного моря, до руин тролльского храма; с запада на восток, от границы с гоблинами, до окончания предгорий горы Мулам. Моркор, пользуясь тем, что является вождём правящего клана, заявил, что южная половина территорий (не менее 50 000 квадратных киллометров) принадлежала его клану, имея в виду, что клан горы Мулам хитростью набрал к себе сбежавших из Олстхэда орков, которые помогли занять этим места. Было это очень давно, но клан Огня, якобы это не забыл. Немногие орки, из клана Горы Мулам пытались сопротивляться и вступили в бой за свои земли. Они отчаянно бились, но к ним не приходили на помощь, и они проиграли. Среди них и были Хрогор с сыновьями. В тех окрестностях, где они жили, три деревни были сожжены, а городок Кройвар был захвачен. В тот день они потеряли многих, не меньше двух ста орков. Им пришлось отойти на восточный, более скудный склон горы, и разбить лагерь невдалеке от границы, с кланом Огня. С ними были женщины и дети, выживать было трудно. Те, кто уходил за прошением в Болгот, часто возвращались. Год потребовался для переговоров. Они принесли плоды, лишь когда их тогдашний вождь, Болрон Зеленозубый, выпросил прощение у владыки Гратона. Он умышлено признал вину, и расстался за это с головой. Скрипя от недовольство, и под давлением других орочьих кланов, Моркор признал новыми территориями беженцев небольшую часть восточного склона горы Мулам, и часть прилегающих к нему территорий. Борьба за выживание нового клана (назвались они кланом Синего волка) от этого не прекратилась. Хуже всего, было то, что между Болготом и горой Мулам, разбивались орочьи военные лагеря для тренировок, и живность, которая и так не изобиловала на востоке горы Мулам, обильно подъедалась бойцами.

Арвелиас подавил вздох, от нахлынувших воспоминаний, аппетит пропал. На столе, перед ним лежало несколько плодов овощей, окорок вепря, вырезка хищного ящера, часть тушки нхарорка и пять кувшинов забродившего сока кактусника. Переборов себя, эльф с родичами, приступил к трапезе.

– Спасибо тебе, олдор(отец). – нарушил тишину Арвелиас, проглотив последний лист горного щавеля.

– Тебе нужно было восстановить силы. Помнишь, ведь до сезона дождей нам нужно приручить крылера, а это очень непросто. Настоящий вызов. – напомнил Хрогор.

– Ты же говорил, что самому тебе не удалось приручить не одного. – вмешался Оркор.

– Верно. Я не говорил, что приручал. Лишь участвовал вместе с другими. Нас было семеро, и мы были неплохи в бою. – вспоминая, Хрогор нахмурил кустистые брови, и вздохнул. – Мы допустили ошибку и не учли, что ветер поменялся. С одним крылером мы могли ещё справиться, но тут прилетел другой, еще больших размеров. Трём оркам досталась быстрая смерть, их порвали на куски. Другому откусили ногу, а его брат от страха спрыгнул вниз, навстречу смерти. Мы с Вексором сбежали, когда поняли, что помогать больше некому.

– Неужели они такие сильные? – удивился Арвелиас.

– Натренированный крылер, это смертоносный враг в бою. Они есть не у всех кланов, потому как нужно очень много орков, чтобы заставить крылера вдохнуть особую пыль. Сами знаете у кого их больше всех… – оглядел в ожидании ответа своих сыновей Хрогор.

– У клана Огня, конечно. – без колебаний ответил Нокот.

– Да, сын. Говорят Моркор не щадит даже своих орков. Ходят слухи, что однажды он погубил сто тридцать своих приспешников, прежде чем приручил трёх крылеров.

– Ну а зачем нам крылер, отец? – спросил Оркор. – Неужели, всего один, облегчит нам жизнь, его еще кормить надо.

– Пока это не ваше дело. – отрезал Хрогор.

В молчании они допивали забродивший кактусник. Арвелиас пытался вспомнить, а было ли что-то хорошее с ним или с его кланом, застал ли он это. Перед глазами пролетело его детство, он в Кройваре. Сначала его хотели убить, незачем в Кинтрамме быть эльфу, тем более высшему. Росот, отец Хрогора, дал своему сыну отстоять жизнь младенца, в поединке против трёх других орков. Эльф это помнил, пускай и был способен, питаться только молоком нхарорков, в том возрасте. Ребёнком, позднее его обучает дрягим языкам тролль Тинру, который многому обучался от пленников из разных народов. За три месяца, Арвелиас постигает эльфийский, орочий и общий язык (имеется в виду речь людей, с материка Олстхэд). В тридцать семь он заболел лихорадкой, и его чудом удалось спасти, но пролежал он почти год в постели. Орки этой хворью не заражались. Его первая любовь – орчиха из соседней деревни, искусавшая однажды до крови его предплечье. Бесчисленные вылазки на охоту с олдором и своими названными братьями, на хищников и травоядных. Все это мелькало перед глазами. Самое же главное воспоминание – битва трехлетней давности. Клан огня и наёмники клана Ящера, против малой части клана горы Мулам. До того как его сильно ранили, Арвелиасу удалось уничтожить пятнадцать не приятелей в том числе Моркора сына Вексора. Но они проиграли. Они ушли. «Получается, самое лучшее за шестьдесят четыре года, это охота и любовь орчихи.» – подумал под конец Арвелиас. На него пристально смотрел вождь.

Хрогор улыбнулся и сказал. – Не печалься, настанет наше время. – затем перевёл взор на выходивших из палатки сыновей-орков, подождав пока они отойдут, добавил. – На тебя Арвелиас у меня особые надежды, ты будешь великим. Я это знаю. Не из-за этого я взял тебя под опеку. Это мне удалось осознать уже после отстаивания твоей жизни.

– Тебе виднее, олдор. – смущенно ответил Арвелиас.