Постояв, наверное – с час, Саймон понял, что молнии в голове утихать вовсе не желают. Вернувшись в кабинет, схватил кружку с элем (вино он разлил), и залпом влил в себя, смачно рыгнув в конце.

Не снимая сапоги в спальне, лорд Монта упал на кровать, и минуты через две, громко захрапел.

Весёлые солнечные лучи, разбегались по комнате, исполняя одним им, ведомый танец. Поднявшись с кровати, Саймон огляделся, и прикинул, что было около двух часов после полудня. Почки окаменели от выпитого намедни. Умывшись и приведя в порядок смоляные пряди и бакенбарды, он вернулся в кабинет и добил остатки вчерашнего окорока, запив их вином.

Молнии были в дали и не колотили его. Еще раз, попытавшись разобраться в королевских документах, лорд сдался. – Надо будет – еще отправят, скажу что порвались. – прикинул Саймон с ухмылкой.

Ну и в самом деле, после герба и первых двух строчек, все буквы смылись.

"Монтским землям, и правящему ими – лорду Саймону Блэквеллу, по поручению его величества Ричарда Ровингтона, короля Саитерии. Просим вас в срок не позднее 15 октября произвести ра....... (через несколько строк) … в слу…(наверное в случае).... еемся(наверное надеемся)"

Второе письмо, было не испачкано, но прочтя первые строки, Саймон понял, что речь идёт о каком-то верховном лорде, почившем недавно. Письмо бесцеремонно полетело в мусор, чтобы не портить настроение.

Окончательно отбросив всяческие попытки разобраться в делах, лорд Монта вспомнил о своей запланированной «забаве».

Не прошло и двух часов, как Саймон вышел из особняка, натянув на голову, капюшон (из недорогих), надел простенький плащ, сапоги и снял кольца и амулет. Он направился в город, предварительно настрого попросив слуг не беспокоить его, не при каких обстоятельствах. Ловко перепрыгнув двух метровый забор, он понял, что с формой пока все в порядке. «Рано списывать себя со счетов, ты молод и ты лорд.» – успокоившись подумал он, проходя по одной из улочек ведущих от порта к центру Монта.

Вересковая улица была не такой оживленной, не смотря на то, что петляла рядом с его особняком. Во многом потому, что в центр она вела более затяжным путем, чаще всего люди шли по Центральной улице, которая диагонально разделяла Монт пополам, и соединяла с одной стороны доки, а с другой стороны главные ворота города. Сохранение тайны личности в городе очень важно для знатного лица. Рисон же – его дворецкий, да и охрана, знали, что он делает. Другое дело, они не знали, в какой день он покидает особняк, а когда действительно остается в нем до вечера.

Середина сентября, в портовом городе год на год, не приходилась, однако в этом году, похоже до конца месяца ожидаются тёплые дни. В отличие от Саймона, другие горожане не стали укутывать себя лишними одеяниями. Проходя мимо кампании из двух девушек и двух парней, Саймон скользнул взглядом по вырезам в платьях обольстительниц, после чего почувствовал легкий импульс внизу. Лорд Монта ускорил шаг, и еще через двадцать минут, увидел центральную аллею, закольцованную по форме. В неё упирались все улочки, в центре был фонтан и много лавочек. Фонтан же представлял собой памятник, кораблю "Последняя надежда".

Последняя надежда – именно так назывался корабль, на котором люди впервые приплыли на это побережье. Поговаривают, что капитан Рогберт, отплыл в поисках дома с острова Гунвина, и пытался доплыть до побережья, однако разразившаяся буря, истрепала корабль. Последним усилием, он посадил жреца и всю родню, с их близкими на большую лодку, сам Рогберт остался, и пошел на столкновение со скалами. Семья доплыла, под неустанными молитвами жреца. Было всё это, как поговаривают, около ста пятидесяти лет до эры Строителей.

Проходя мимо, Саймон, как всегда на удачу тронул край фонтана, и пересек аллею Рогберта. Вокруг шла обычная жизнь. Двое юнцов гнались за кошкой; торговец пытался собрать как можно больше муки из уроненного наземь мешка; стражник прислонившись к стене дома, надвинул шлем до носа, в надежде прикорнуть часок другой. Уже доходя до таверны "Водоросли в пиве", лорд Монта постарался незаметно оглядеться, но не увидел «хвоста».

В таверне было жарко и даже душно, пахло морепродуктами и алкоголем. Присутствовал и аромат малтры, курить которую могли далеко не все. Дальний камин горел во всю силу. Народа было не так много, больше посетителей ожидалось после восьми вечера, сейчас Саймон отметил в разных краях таверны человек пятнадцать. Над камином висела акулья челюсть, с неровно выведенным текстом под ней: "веселый Робин". Челюсть была не меньше двух метров в ширину и около метра в высоту. «Вот уж невесело с таким вот Робином встретиться в море.» – подумал Саймон, ещё когда первый раз посетил "Водоросли в пиве".

Присев за стойку, он немного опустил голову, и сразу услышал . – Ну что друг устал? – окликнул его бармен Эдди.

– Да, хренова разгрузка, с утра не разгибаем пупка… – ответил лорд Блэквелл и добавил – Мне эля бы, кружки три.

Подумав про себя, достаточно ли он просто общается, и общаются ли так грузчики, Саймон решил, что всё так и есть. Опыт морских путешествий, научил его общаться с людьми разных групп.

– Хорошее начало, капюшон сними лучше, а то спаришься, вон как горит… – Махнул рукой на камин Эдди.

– С долгами то у меня – коровья жопа. Покамест посижу так, спасибо Эдди. – улыбнулся глядя на Эдди Саймон. Затем подумал, что трактирщик то видит его лучше всех. Неужели он не знает как выглядит его лорд. С другой стороны ему-то какое дело, главное чисти кружки и наливай эль. Для тех же кто его видел или знает, нёс службу спаситель-капюшон.

– Как скажешь Рон (так он представлялся Эдди, и некоторым другим барменам), с долгами надо быть поаккуратнее. – подытожил бармен.

Эдди, был грузным мужчиной около сорока лет, на его большом открытом лице, темнели густые усы, а на макушке была огромная залысина. Он был очень хорошим собеседником.

– Вон моя невеста, представь себе, вбила в свою голову, что хочет колье из золота, всё просила и просила меня купить, а я как узнал что оно двадцать золотых стоит… – вскинул брови Эдди. – Говорю ей, за такое колье у тебя внизу тоже должно быть золото, и ссать должна элем. – закончил он, Саймон расхохотался.

Через пару минут перед Саймоном приземлились три кружки эля, и он жадно начал ими наслаждаться. Эдди вернулся к протиранию бокала:

– Пей мой друг, не слушай болтуна Эдди.

– Ну, так в итоге что? Ты купил ей колье?

– Да, моя баранья голова отказала мне второй раз в жизни, первый был когда я решил жениться. В общем, на следующий день я сгрёб всё из таверны, набрал золотых восемь, а остальное занял у Клода Арморхэнда. – вздохнул Эдди. – Скоро выплачу. Еще три золотых и я в расчете.

– Бабы – это проблемы. – заключил лже-Рон.

– А сейчас она ноет что некуда его одеть, мы видать не к знати принадлежим, и к лорду на поклон не ходим (Блэквелл икнул в этот момент). На городские праздники она боится его надевать, сопрут сразу… – закончил Эдди постукивая хаотично по столу и активно жестикулируя.

– В постель хоть надевает? – поинтересовался Саймон.

– О да, еще как, в этом ничего не скажу – хихикая и подергивая ус сказал бармен. – А твоя как?

– Зимой начала вязать, может и занятие старух, но хоть рот закрыт почаще. – соврал Саймон.

– Надо свою тоже научить, может хоть золотых пять отобьёт. – захохотал бармен.

– …говно, а не лорд, налоги поднял… Хуже чем во времена дедов наших… – взгляд Блэквелла упал на стол слева, фразу сказал один из трех, расположившихся там мужиков, тучный рыжий детина

– Да уж, а все почему, потому что усмирить некому, где его леди? А нет её… – сказал второй, худощавый, смуглый мужик.

Третий их товарищ, оторвавшись от эля поднял голову и добавил:

– А то как же, оно и ясно, нас с друганами подтягивали на перевозку цветков к его особняку. Не очень то это сталбыть для нормального мужика, скажу я вам. Столько цветов и бабы не заказывают. – на вид ему было лет двадцать пять, и он был младше, рыжего и худощявого, но первому в толстоте не уступал.