Получив эти достаточно лакомые, особено для их национальной гордости и политической репутации куски, южноамериканские «благородные доны» теперь щедро платили Антанте не только своими голодранцами, посылаемыми на европейские фронты, но и кораблями, охранявшими океанские пути и подвозившими грузы.
Германии же резервов взять было просто неоткуда. Да, что-то смогли взять в прибалтийских «государствах». В «Литовском королевстве» провозглашённом националистом Сметоной с его «Тарибой» и бежавшим из Крыма генералом Сулькевичем, предложившими Вильгельму корону Литвы, и в Курляндском Гроссгерцогстве, созданном местными баронами и прочими остзейцами (мнением латышей, обвинённых в большевизме благодаря «латышским стрелкам» служившим Ленину, понятно, никто и не думал интересоваться), тоже предложившими кайзеру гроссгерцогский трон, с включением обеих новых монархий в федеративный Рейх.
Как и в той же Польше, возведя на вершину власти эрцгерцога Карла-Стефана, по желанию местного Регентства Королевства Польского, в лице Варшавского Архиепископа Каковски, бургомистра, или на польский манер, президента Варшавы князя Любомирски, и бывшего депутата русского Штатсрата* при кузене Ники, юриста Островски. Его родич Карл Австрийский, до этого года желавший стать ещё и польским королём, отказался от своих мечтаний (тут и свои короны не все удалось сохранить, где об ещё одной думать!).
*примечание: Государственный Совет на немецком, верхняя палата парламента до 1917 года.
Вильгельма в короли не хотели сами поляки. Во-первых, лютеранин (хотя литовцев-католиков эти тонкости не смутили, впрочем, там и ортодоксы некогда на троне сиживали), а во-вторых, поляки были в большой обиде за урезание территории. В марте-апреле, по решению имперского кабинета и прусского ландтага, к Пруссии прирезали «пограничную полосу» вдоль западной и северной границы бывшей Русской Польши, в тридцать тысяч квадратных километров, с городами Ченстохова, Калиш, Плоцк, Млава, и с населением три миллиона человек, из которых, правда, поляков и евреев предполагали выселить, заменив немецкими колонистами, чтобы отрезать новоявленное Королевство Польское от поляков Силезии и Западной Пруссии. Впрочем, пункт о выселении вычеркнули, чтоб не усиливать враждебность поляков.
Николаи, после встречи с Климовым в Швейцарии, предложил действовать похитрее. Евреев после войны, под предлогом спасения от нападений антисемитов, вывезти на историческую родину, где этот английский клоун Бальфур пообещал им «национальный очаг». Тут не жалко и средства имперской казны потратить на перевоз. Погромы могут устроить те же поляки, чтоб немцам не мараться.
Ну а поляков из «полосы» тотально призвать в немецкую армию и совать не жалея в самые убойные места, как и прусских поляков, чтобы выжило как можно меньше. А выживших везунчиков можно потом, как особую милость, вместо виселицы и расстрела за погромы евреев, выслать в Польшу, вместе с несовершеннолетними подростками, которые тоже поучаствуют. Правда, останутся польские женщины и дети, но это вопрос решаемый. Одинокие польки, оставшись без мужчин, будут спать с немецкими солдатами из местных гарнизонов, и с прибывающими колонистами, и рожать полунемецких детей. А детьми, и чисто польскими и польскими наполовину, займётся знаменитый прусский школьный учитель, который вырастит из них настоящих немцев!
Чистота расы? Что за идиотизм? Это же не негры или китайцы какие-то, с арабами и индусами! Те же европейцы, разве что культурой ниже. Но это поправимо. На западе и юге Германии кельтской и романской крови не меньше чем немецкой, а жители стопроцентные немцы! Восток и север ещё не так давно были сплошь славянскими. А ныне почти сплошь немецкие! Не раса важна, а сознание, язык и культура! Фридрих Великий кого только в Пруссию ни звал — все онемечились! Разве только евреи… Даже забыв язык, и перейдя на немецкий, немцами не становятся, кроме сменивших веру. А её подавляющее большинство менять не желает. Ладно, пусть только кончится война — всех желающих быть евреями, а не немцами, тоже отправим в Землю Обетованную. Заодно общество в Рейхе спокойнее станет…
Что же до Польского королевства, то кайзер и не рвался особенно в короли к этим буйным пшекам. Уже имеющиеся короны носить совсем не легко. Пусть уж Карл-Стефан с ними возится, благо польский выучил, и дочек женил на виднейших польских аристократах, князьях Чарторыйски и Радзивилл. Да и в Варшаве его приняли с восторгом, ведь новый король принёс из разваливающейся Австро-Венгрии богатое приданое: Австрийскую Польшу c Краковом, и большую часть Галиции с Лембергом (за которые после победы Вене обещали всю Сербию с Черногорией и гран-куском Греции, впрочем, в эти обещания всем верилось слабо), плюс западную часть Волыни и запад Вайсрутении*.
*Вайсрутения — немецкое название Белоруссии.
Для поляков это отчасти компенсировало Западную Полосу, как и немецкий анклав у Лодзи, тоже включённый в Рейх (вместе с такими же анклавами в Галиции и Малой Польше). В особом восторге были поляки Галиции и бывших западных территорий России у польских границ, которые снова почувствовали себя полными хозяевами, тех мест, как век с четвертью назад, и начали указывать место большинству населения, носившему странные названия hohly и bulbaschy, для чего массово пополняли армию нового королевства, в которую там шли даже те кого не брали по возрасту или здоровью. К великой радости командующего польской армией, генерала Владислава Сикорски, получившего генеральский чин от нового короля и ставшего его вернейшей опорой.
Несомненно, генералу повезло куда больше чем его предшественнику, бывшему командующему «Польскими Легионами» Йозефу Пилсудски, в прошлом социалисту, террористу и грабителю банков, затем ярому националисту, и всегда авантюристу с комплексом Наполеона. После того как в июле прошлого года большинство легионеров отказалось присягать Германии, больше пяти тысяч из примерно шести с половиной, разоружили, примерно три тысячи австрийскоподданных вернули в армию Карла, отправив на Итальянский фронт, остальных, как подданных России, заперли в лагеря, пан Пилсудски, уличённый в тайных переговорах с Антантой и попытке переметнуться, отправился в тюрьму в Магдебурге…
Теперь легионеров выпустили, и Польше они присягнули с радостью, как и австрийские поляки (кто выжил), которых теперь свели в польские части, оставив до конца войны на прежних местах. В самой Польше, как и в Литве, после обретения своих признанных государств, каких-никаких, вербовка в местные войска пошла живее, хотя и не без проблем. Коренные жители Вайсрутении, Волыни и Галиции, решительно отказывались идти в польскую армию, укрываясь в своих лесах, болотах и горах, и нападая на новых польских властителей, так что часть поляков вместо куда более важных фронтов, пришлось держать в тех местах для охраны порядка.
Ну а пан Пилсудски, не смог порадоваться свободе и осуществлению своей мечты. Николаи, после разговора в Швейцарии с оберстом Климоффым, привёз письмо последнего (правда без подписи и отпечатанное на машинке), с соображениями русского по польскому и прибалтийскому вопросу, где в частности высказывалось обоснованное мнение об опасности Пилсудски не только для России, но и для Германии, где, по мнению поляков, тоже хватало «исконно польских земель», причём и за пределами пресловутых границ 1772 года.
Николаи был полностью согласен с мнением Климоффа, повторив по-русски фразу из письма: «Resat» k tschertowoi materi! Ne dozhidayas' peritonitow!'… Кайзер, знавший немного по-русски и многое понимавший благодаря общению с кузеном Ники, согласился, что не стоит ждать когда этот аппендикс лопнет, и что для такого как Пилсудски и тюрьма не препятствие, вспомнить хоть как он сбежал из русской тюрьмы в своё время, талантливо симулируя сумасшествие. На что Николаи справедливо заметил, что 'с того света ещё никто не сбежал, кроме трёх случаев описанных в Библии, но вряд ли у Пилсудски есть ТАКИЕ связи.
