Утром встал и решил размяться во дворе. Пятый день отпуска. Походил по квартире. У родителей трёхкомнатная. Хотя чему удивляться, отец в НКВД, хоть и в разведке. Странно, что за время войны никого не подселили. Осмотрел себя в зеркало. На взрослую женщину я в спортивной одежде не выгляжу. Выбежал во двор и стал делать разминку. Подошли две пожилые женщины поздоровались, а называют меня по имени отчеству. Женщины отошли и сели на скамейку почти у подъезда. Всякий раз удивляюсь насколько гибкое тело у Евгении Красько. Надо на шпагат сесть, пожалуйста. Хочешь продольный шпагат, тоже получите. Не то что я в прошлой жизни, как вспомню так вздрогну, с каким трудом мне давалась растяжка. Я уже закончил зарядку, когда во двор въехала машина. Чёрная такая, не помню, как называется. Вроде «эмка» её называли и делают её сейчас на заводе ГАЗ. Из машины вышли четверо, трое мужчин и женщина. Все такие важные, на начальство походят. Женщина что-то спросила у бабушек на скамейке. Те показали в мою сторону. И солидная дама направилась ко мне.
— Вы из квартиры Красько, проводите нас туда? — спросила важная дама.
— Э-э-э… Да, а что? — растерянно спросил я.
— Успели, жиличку пустили. Пётр Никодимович, я давно говорила, что надо подселить или принимать меры, — обратилась дама к пузатому мужику в очках, под мышкой он держал папку и постоянно вытирал пот с лица носовым платком.
— Простите, а вы кто? Может стоит представиться? — предложил я способ к диалогу.
— Я, Элла Дормидонтовна, начальник отдела жилкомхоза в горисполкоме. Ну что вы сможете нас проводить, мы хотим посмотреть вашу квартиру, точнее квартиру Красько?
Вот это имя с отчеством!! Я в нокдауне, не заражал только потому, что слегка ошарашен этой компанией. Боюсь спросить её фамилию, точно не удержусь от смеха.
— Конечно, Элла Дормидонтовна, я провожу вас. Только будьте так любезны представить остальных товарищей.
— Пётр Никодимович Лысов представитель горсовета. Никодим Сидорович Сусликов из отдела по распределению жилого фонда города Москвы. Сперанский Аристарх Леонидович начальник торгового отдела горисполкома Москвы, прошу любить и жаловать, — важно сообщила мне дама из жилкомхоза.
— Очень рада познакомиться. Предлагаю, товарищи, пройти к нам в квартиру, там и поговорим. Зачем соседям лишний раз уши греть? — и я двинулся к подъезду.
Мы вошли в квартиру и Дормидонтовна по-хозяйски предложила своим спутникам осмотреть жилую площадь. Я же, извинившись пошёл переодеться, надо было снять спортивную одежду. Не мудрствуя, я одел форму и вышел к непрошеным гостям. Гости не стеснялись, потому их последний разговор достиг моих ушей.
— Пожалуй, мне подходит эта квартира. Как я и хотел на Арбате, — вальяжно заявил Сперанский.
— Думаю, мы ваш вопрос решим. Надеюсь, вы понимаете, что надо приложить усилия? — дама с необычным отчеством Дормидонтовна, видимо уже для себя всё решила, глазки, на её лоснящемся лице, забегали.
— Конечно, конечно. Я уплачу двойную цену, — заверил даму вальяжный мужчина.
При моём появлении разговор сразу увял, а мой вид и ордена явно произвели впечатление.
— Скажите, товарищи, а почему именно эта квартира вас заинтересовала? — невинно спросил у гостей.
— Здесь явно лишняя жилплощадь. В такой большой квартире проживают всего двое, тем более однополых. Мать и дочь, — ответила дама.
— Разве? Может вы ошибаетесь, может стоит проверить? — сделав наивное лицо спросил я.
Пузатый в очках заглянул в папку и улыбнувшись, что-то там прочитал.
— У нас несколько заявлений от соседей. Мы сделали запросы и получили ответы. Ранее здесь проживали четыре человека. Но Иван Павлович Красько пропал без вести на фронте и отсутствует больше года, наверняка сбежал к фашистам. Евгения Ивановна Красько в этом году попала в плен и там была расстреляна. А плен, знаете ли, не приветствуется нашим командованием. Так что Мария Николаевна пусть благодарят наше государство, что им не предъявили, как врагам народа, а то совсем бы из Москвы выселили, — у Петра Никодимовича светилось лицо от удовольствия.
Во дают. Быстро всё расписали. А мне интересно, это какая сука про мой двухдневный плен болтает. И это не шутки. Надо попробовать узнать.
— Отлично, Пётр Никодимович. А не подскажите куда переселят Марию Николаевну с дочкой?
— Ну мы же не звери какие. Есть комната причём большая, правда в коммуналке. Но зато не далеко, Можайский переулок. Приличные соседи, — ответил Никодимыч, улыбаясь ещё шире жирными губами.
— Я буду вам очень признательна, если подскажите, кто написал про плен дочери, — я даже подмигнул Никодимовичу.
— Э-э-э… А, вот нашёл. Письмо пришло из полка, где служила их старшая дочь. Написал некий, Зузин Андрей Ильич. Это письмо давно пришло, но как говорится пришлось, кстати, — и Петя Никодимович, подойдя ко мне погладил меня по предплечью.
А ведь он моё подмигивание принял за флирт. А у девушки есть преимущества, я-то по своей мужской глупости этим не пользуюсь. А замполит то, какая сучка, и когда успел стукануть?
— Ну что же, спасибо, Пётр Никодимович, за информацию. Но я думаю, что разочарую вас, Аристарх Леонидович. Вы эту квартиру не получите. Ой, простите меня, с моей стороны невежливо, забыла представиться. Гвардии старший лейтенант Евгения Ивановна Красько, лётчик-истребитель.
Лица у гостей вытянулись, ордена на моей груди производили впечатление.
— Да-да, та самая старшая дочь Ивана Павловича. Видите, как всё складывается, меня вызвали в Москву и Звезду Героя мне вручал сам Калинин. А сейчас я в отпуске. Что касается Ивана Павловича, между прочим сотрудника НКВД, то он находится в длительной служебной командировке. А я сейчас позвоню его начальству. И пусть мне комиссар государственной безопасности 3-го ранга скажет, почему семью заслуженного сотрудника государственной безопасности причислили к врагам народа, а его самого записали в пособники фашистам. А может это ваша личная инициатива? Или вы торгуете жилплощадью? А может вы по приказу немецких агентов мараете имя сотрудника НКВД и пачкаете имя Героя Советского Союза?
Я решительно подошёл к телефону, был в нашей квартире такой, и стал набирать номер. Я на самом деле намерен был звонить Судоплатову. Лица гостей превратились в лица утопленников. Своим гостям посоветовал пока никуда не уходить и набрал номер. Трубку взяли почти сразу.
— Судоплатов у аппарата, — ответил приятный баритон.
— Павел Анатольевич, вас беспокоит Евгения Красько.
— А, это вы Евгения Ивановна. Вижу, решили воспользоваться моим предложением?
— Не знаю даже как сказать. Здесь к нам в квартиру пришли гости, с целью выселения. Меня записали в покойники и в предатели, а отца без вести пропавшего.
— Что за люди, кто же такие? Что проявляли интерес к работе Ивана Павловича?
Я повторил фамилии представителей, которые находились у меня.
— Вы, Евгения Ивановна, без приключений не можете, — засмеялся Судоплатов.
— Да что вы? Какие приключения? Я тихая и безобидная.
— Нам уже сообщили, как тихая и безобидная двух бандитов пристрелила, а третьего в милицию сдала. Кстати, вы оказали помощь актрисе, которая мне нравится. Как актриса, конечно.
— Да вы что? А хотите я у Шведовой контрамарки возьму на спектакль? Она мне обещала. Завтра в театр к ней собираюсь.
— Нет не надо. Какой тут спектакль с моей работой. Дайте трубочку самому старшему из гостей.
Я передал трубку Петру Никодимовичу. После разговора гости расстроенные и напуганные покинули нашу квартиру. А ведь даже толком не извинились. Думаю, неприятности у них будут. Ну вот что за поганая штука жизнь? Если так легко могут взять и отобрать жильё. Нет, я перед отъездом обязательно узнаю, чем закончился этот конфликт.
Сегодня шестой день моего отпуска. Утром выбежал во двор сделал зарядку, сейчас завтракаю. Валентина учесала по своим делам. Так и сказала: «У меня дела». Ходить в форме что-то расхотелось. Утро, а столбик термометра уже показывает двадцать пять в плюсе. Открыл шкаф и принялся мерить одежду моей тушки. Платья, юбки, кофточки и блузки. Наконец решился, остановив выбор на одном из платьев. Так, а платьице почти в обтяжку. Ну надо думать, я же здесь интенсивно тело тренирую. Оделся и встал перед зеркалом, разглядывая себя. Ну и мода у них в этом времени. Подол ниже колена. Материал не пойму какой, но лёгкий, от ветра будет развиваться. Нашёл туфли и лёгкие тапочки, бежевого цвета. Порылся ещё и нашёл что-то вроде босоножек, только с закрытым носком, а главное они на танкетке. Одев, походил по квартире, вроде устойчиво, не должен упасть. А походка сразу поменялась. Зад, без моего участия, кренделя выписывает. А мы-то мужики думаем, что бабы специально задом вертят, оказывается у них конституция тела такая. И цвет подходит под платье. Похоже моя протеже была модница. Я ещё раз осмотрел себя. Как же назывался стиль такого платья? Вроде свинг. От талии расширяется как колокол. Ладно сойдёт. Косметика не нужна всё равно ничего не понимаю в этом. Теперь важный момент, куда бы спрятать пистолет. Поискал по квартире женские сумки, нашёл две. Одна близка к хозяйственной авоське, а вторая маленькая. В такую ТТ не помещался. Махнув рукой, взял Браунинг, ещё и место осталось, немного подумав прихватил метательный нож. Всё, я готов к походу. Не помешает посетить театр, где работает Маргарита Шведова.
