Часть 1

Темно и тихо. Никаких звуков. Вообще. Не слышно даже биения собственного сердца. И совсем не чувствуется. Ничего. Я словно в невесомости, в вакууме. Я даже не дышу.

Глава 1. Неожиданный спаситель

Синяки на руках еще не зажили, и Аля одернула рукав куртки, чтобы не видеть их. С моря дул пронизывающий ветер, волны яростно ударялись о камни. Берег был пустынным.

Аля медленно шла вдоль пляжа. Она очень любила море и даже сейчас, когда надвигался шторм, видела только его красоту. Непогода разделила его на три цвета: у горизонта вода окрасилась бирюзовым, чуть ближе ― темно-синим, у берегов ― почернела, как тучи, клубившиеся над головой. Аля с наслаждением вдыхала запах водорослей и подставляла лицо ледяным соленым брызгам.

Она понятия не имела, сколько уже тут торчит. Продрогла до костей, но возвращаться обратно, пусть там тепло и сухо, не хотелось. Правая рука невольно потянулась к левому запястью.

«Держи ее. Держи!» ― эхом отдался в ушах ненавистный голос. Мозолистые руки грубо схватили Алю и потащили в женский туалет. Заливистый смех, злые щелчки ножниц.

Опять они. Воспоминания. Аля помотала головой, стараясь отбросить их, и глубоко вдохнула, чтобы успокоиться. Все прошло. Пока. Аля обхватила себя руками, защищаясь от холода. Начал накрапывать дождик, но она вдруг вспомнила день, когда пошел снег.

Тогда все и началось. Две недели назад.

– Аля, просыпайся. Посмотри, какая красота на улице. Только тихо, все еще спят, – сказала Ила и потащила ее за собой.

Аля обмоталась одеялом и как была, босая, на носочках подошла к окну. В лучах солнца поблескивал ослепительный белый снег ― впервые за несколько лет он выпал перед Новым годом и за ночь уничтожил уличную грязь. Вернее грязь никуда не делась, но спряталась там, под искристым покровом. Мир казался чистым, свежим. Появилось праздничное настроение. Большие пушистые хлопья мягко падали на землю. Аля и Ила радовались как дети, глядя на них. Начали подтягиваться и другие девочки. Вскоре уже все проснулись и молча, заворожено смотрели в окно. А потом, разрывая тишину и идиллию, в спальню вихрем ворвалась Тамара Николаевна, их старшая воспитательница. Ее вечно прилизанные и собранные в низкий пучок волосы были растрепаны, а брови, мохнатее, чем обычно, почти слились в одну на переносице. Понятно почему. Ее кто-то вытащил из постели раньше времени, а она ох как не любила неожиданности.

– Ты, – она указала на Илу, – за мной.

Ила не сдвинулась с места. Ее широко раскрытые глаза вопросительно смотрели на воспитательницу.

– Что стоишь? Давай одевайся, я жду.

– Вы мне хотя бы скажите, что случилось.

– Меньше лишних вопросов ― и сама все увидишь.

– Тогда я никуда не пойду, – заупрямилась Ила.

– Хорошо! – рявкнула воспитательница и это означало, что ничего хорошего нет, – с тобой хотят поговорить!

– Кто?

– Возможно твои будущие родители. Я жду за дверью! – Она развернулась и так же стремительно вышла из комнаты.

По ошарашенному взгляду Илы было заметно, что она совсем не рада. Другие девочки перешептывались у нее за спиной.

– Почему именно со мной? ― глухо спросила она скорее себя, чем остальных. – Этого не может быть. ― Тут она взяла Алю за руки, заглянула в глаза и сказала. – Я никуда не уйду.

– Может это к лучшему? ― попробовала возразить Аля.

– Нет, – отрезала Ила, – я тебя здесь одну не оставлю.

– Но мы же сможем видеться, – попыталась подбодрить ее Аля.

– Я. Тебя. Не брошу.

Аля крепко обняла подругу.

– Я им не понравлюсь, – улыбнулась Ила и подмигнула ей.

Она переоделась и выскочила вслед за воспитательницей. Больше Аля ее не видела.

– Ее удочерили, – отрезала Тамара Николаевна, когда через несколько дней Аля набралась смелости и заглянула к ней в кабинет. Старшая воспитательница сидела, зарывшись в бумаги, и не подняла голову.

– Но она даже не попрощалась.

– Ты бы лучше порадовалась за нее, Ила нашла семью. В ее-то возрасте мало кому выпадает такой шанс.

– Я радуюсь, – не совсем искренне отозвалась Аля.

– Вот и хорошо. Все, не мешай работать, ― нетерпеливо бросила воспитательница.

«Она никогда бы не оставила меня!», – звенел в голове тревожный колокольчик. И что за родители такие, которые удочеряют тринадцатилетнюю девочку?

– Она не отвечает на мои звонки. У нее вообще телефон выключен. Почему?

Тамара Николаевна нахмурилась, наконец оторвалась от бумаг и посмотрела на нее. Але даже показалось, что с жалостью.

– Значит, Ила больше не желает иметь с тобой никаких дел, – с нажимом на «не желает» произнесла она. – Захочет ― сообщит что с ней, а сейчас ей не до тебя.

Ила никогда бы так не поступила. Аля это знала и потому не сдалась:

– Я даже не видела, как она забирала вещи…

– Вы в это время завтракали. – Тамара Николаевна опять уткнулась в документы.

Аля поняла, что от нее уже ничего не добиться, и ушла. Но она не хотела верить, что Ила ее бросила, просто не могла. В сотый раз набрала номер подруги, в сотый раз услышала «Абонент временно не доступен, перезвоните позже». С тех пор прошло примерно две недели, и все это время Аля ничего не слышала про Илу. Словно ее забрали на другую планету.

***

Мелкий дождик быстро перерос в крупный, и Але ничего не оставалось, как вернуться в приют ― как раз к ужину. В столовой она взяла поднос с едой ― сегодня была гречка с котлетой и чай ― и уселась за самый дальний столик. Одна. Как обычно в последнее время. Аппетита не было, но Аля ела быстро: из-за соседних столиков на нее все оборачивались и шушукались. Она надвинула капюшон пониже и старалась не обращать внимания на них. Ночью она лишилась своих шикарных длинных волос, вернее ее лишили. Где-то они были обрезаны под корень, а где-то беспорядочно висели, падая на глаза.

Аля ела и исподтишка наблюдала за Тамарой Николаевной. Она не смотрела в тарелку, зоркий взгляд её темных глаз блуждал по столовой, следя за жующими детьми, как коршун за жертвами. Казалась, она все хотела держать под контролем, даже когда стоило расслабиться и спокойно поесть. Не удивительно, что она всегда выглядела уставшей. Насколько знала Аля, у неё не было своих детей, да и мужа, наверняка тоже. Это была одинокая, со своими принципами женщина, строгая, Аля бы сказала чересчур, не позволяющая себе лишний раз улыбнуться и, скорее всего из-за этого её раздражали улыбки других людей. Но иногда, думая, что на неё никто не смотрит, Аля замечала, как плечи старшей воспитательницы опускались, словно под грузом непосильной ноши, на лице появлялись новые морщинки, а глаза застывали. Это были минуты заслуженного отдыха, которые вымаливал изношенный организм, не спрашивая разрешения хозяйки. В такие моменты Тамара Николаевна, Аля готова была биться об заклад, не отдавала себе отчет в происходящем. Но как только она видела, что кто-то проказничает, она быстро, как будто молодая девчонка, соскакивала со стула и снова становилась внимательной и собранной.

Почти не жуя, Аля проглотила свой ужин, быстрым шагом направилась в спальню и прямо в одежде завалилась спать.

Яркий свет вдруг бьет в глаза. Аля промаргивается, и очертания понемногу проявляются.

Нежно пахнет сиренью. Где-то неподалеку журчит вода, а рядом заливисто смеется Ила. Она берет Алю за руку, и они бегут по садовой дорожке. Ноги скользят по гладким, нагретым солнцем каменным плитам. Впереди что-то блестит, а журчание воды становится громче. Вскоре Аля понимает: это шумит золоченый фонтан с резными рунами по бокам. Из его сердца словно только что выпрыгнули две русалки и застыли в вечном полете. Из их ртов льется чистейшая, как алмаз, вода.

***

Аля проснулась. После ярких сочных красок глаза не различали блеклые оттенки. Тусклый свет лился из единственного окошка, слабо освещая серое помещение с пятнадцатью одинаковыми серыми кроватями. Все спали, значит, было еще рано.