Ася – это необъятный квадрат с лицом бульдога и весом за центнер. Опущенные и вечно поджатые губки. Колючие, маленькие глазки, заплывшие жиром. Сгусток концентрированного недовольства и всевозможных комплексов. Как только я её увидел, то сразу понял, кто будет жестко драть нас во всех позах за малейшее отклонение от продажного алгоритма и скриптов. Это поняли и все остальные. Ваню Ася настолько впечатлила, что он за один день избавился от своего коронного «беспрецедентного предложения», а его будущая зарплата похудела на одну тысячу рублей.

– Валькирия, – прошептал на перекуре Ваня, нервно высаживая сигарету за три затяжки.

– Сожравшая Одина и всех его родственников, – добавил я, наблюдая за тем, как Пашинян возвращается в офис с пакетом, наполненным пирожками и мини-пиццами.

К счастью мне повезло, потому что при распределении, я попал к Оле. Она неожиданно подсела ко мне во время разговора с клиентом, прижалась бедром к моей ноге, и, рассеянно улыбаясь, дождалась, пока я закончу оформлять заказ.

– Почему ты отклонился от скрипта, Денис? – тихо спросила она. Я вздохнул и пожал плечами. – Ты считаешь, что твои приемы лучше?

– Честно? – спросил я и, дождавшись, когда Перфильева кивнет, добавил. – Да, считаю.

– Хорошо. Тогда мы с тобой позанимаемся отдельно, – лукаво улыбнулась она. И вот поди угадай, что это значит: то ли меня ждет приятный массаж, то ли извращенная ебля мозгов на тему недопустимости отклонения от алгоритмов. Оля снова улыбнулась, рассеянно прикоснулась к моему колену рукой и, встав, направилась к Трубину, который моментально вспотел и залил потом клавиатуру.

– Она тебя хочет, – заметил усталый Лео, который терпеливо ожидал в сторонке, пока Оля со мной не закончит. Он только что вернулся из кабинета Пашинян и походил на растрепанного воробья.

– Либо она просто ебанько, – отмахнулся я и посмотрел на него. – Как прошло?

– Содомия головного мозга в крайне жесткой форме, – ответил Лео и, усевшись на свое место, надел на голову гарнитуру. Я не стал его пытать дальше. Захочет, сам расскажет на перекуре.

Несмотря на то, что новенькие заняли один из пустующих кабинетов и почти не показывались, об их присутствии не забыли. Потому что частенько после оформленного заказа начинала звонить «авайка» и менеджера вызывали на разговор в кабинет проверяющих. Кто-то выходил оттуда слишком задумчивым и, тихо юркнув на свое рабочее место, принимался бесцельно возякать мышью по столу. Кто-то, попав без сомнений к Пашинян, взъерошенной пулей вылетал из кабинета и, усевшись за компьютер, начинал обработку нового заказа. Мне повезло и звонок я получил только под конец рабочего дня. Правда Перфильева перехватила меня у кабинета и махнула рукой, дав понять, чтобы я следовал за ней. Мы спустились на один этаж ниже, где рабочие доделывали для «ВебЛайна» еще один большой кабинет, Оля пропустила меня вперед и, зайдя следом, закрыла дверь на ключ.

Рабочие уже разошлись, поэтому в кабинете было пусто, пыльно и тихо. Оля поманила меня за собой и кивнула в сторону массивного стола, рядом с которым стояли два стула. Когда я уселся на один из них, она поставила на стол ноутбук, включила его и, пробежавшись пальцами по клавишам, включила запись моего последнего звонка.

Мы молча прослушали его и Перфильева, как и всегда, рассеянно улыбнувшись, повернулась ко мне с вопросом на лице.

– Что скажешь?

– Не нравится мне мой голос. Не хватает чарующей хрипотцы, – буркнул я, надеясь отшутиться. Она покачала головой и, придвинув стул ближе, чуть подалась вперед, заставив меня напрячься. Её колени упирались в мои колени, а лицо было слишком уж близко от моего лица. От Оли приятно пахло легкими духами и чуть-чуть, еле уловимо, возбуждением.

– А если серьезно? – спросила она. По крайней мере теперь не приходилось напрягать слух, пусть такая близость немного нервировала. Я вздохнул и решил не врать. Вранье мне всегда давалось сложно.

– Конкретно этот скрипт я считаю неудачным, поэтому решил свою заготовку попробовать, чтобы клиента не потерять, – ответил я. Перфильева рассеянно провела пальцем по моему колену и улыбнулась.

– Что тебе не нравится в нашем скрипте?

– Дебильная формулировка, – она вопросительно изогнула бровь. Пришлось пояснить. – «Некачественные мышки вызывают туннельный синдром. Вы же не хотите, чтобы ваше запястье болело? Поэтому так важно подобрать правильную мышку». Серьезно, Оль? Послушай, звонки других ребят. Клиенты почти всегда ржут и отказываются. Им пофиг на туннельный синдром и боли в запястье.

– А твой вариант? – спросила она, продолжая водить пальцем по моей ноге. Я вздрогнул, почувствовав, как кровь прилила куда нужно, но Оля на это не обратила внимания.

– Я подбираю клиенту мышку более осознанно. Исходя из потребностей. Геймеру нужна игровая мышка. С возможностью менять сенсу, тактильно и внешне приятную. Туннельный синдром вызовут мыши за сто рублей, а такая геймеру не нужна. Блондинке, купившей себе розовый ноут, до балды сенс и тактильность. Ей важен бренд и внешний вид. А вот какому-нибудь деду, который в мышках не шарит, этот скрипт подойдет и туннельный синдром станет триггером, на который клиент обязательно среагирует. Логично же, Оль?

– Логично, – ответила она, убирая руку. Затем повернула ноутбук к себе и принялась быстро щелкать пальцами по клавишам. – А с остальными что не так? Я слушала сегодня твои звонки и в каждом ты меняешь скрипт.

– Вот именно, что меняю, а не отказываюсь от него, – вздохнул я. – Зачем продавать клиенту сетевой фильтр для китайского чайника за пять сотен? Фильтр больше стоит, чем этот чайник.

– Поэтому ты продал к чайнику флешку? – улыбнулась она, возвращаясь к моему колену. Мне хотелось шлепнуть её по руке ладонью, но я стоически держался. Все-таки начальство из Москвы. Вдруг у них так принято.

– Простая логика. Клиент покупает чайник за пять сотен. Значит, жмот, – Оля рассмеялась, а я, ничуть не смутившись, продолжил. – А жмоты падки на халяву. Я не менял скрипт, просто добавил туда еще одну фразу.

– Помню. «У нас проходит акция на флэшки и есть возможность купить их почти по закупочным ценам».

– Ага. Халява же. И мужик оказался падким на халяву. Он купил две флешки, просто потому, что они якобы «по закупочной цене». Ладно бы мои варианты не работали, но они же работают, Оль.

– Работают. Однако слишком сильно отходить от скриптов я не советую, – кивнула она и лукаво улыбнулась. – Повезло, что не Ася слушает твои звонки.

– Что-то мне подсказывает, за это спасибо стоит сказать тебе, – хмыкнул я. Оля покраснела, всего на секунду, но я понял, что попал в цель. – Окей, спасибо.

– Не за что, – задумчиво протянула она, убирая руку от моей ноги. – Знаешь, как мы поступим?

– Нет.

– Перепиши скрипты, которые тебя не устраивают, а я покажу их Чекановой.

– Я предпочитаю импровизировать, – скривился я, поняв, что переписывать их придется дома вместо отдыха.

– И импровизация может иметь последовательность, – ответила она, прикасаясь пальцами к моей руке. Она снова улыбнулась, запах цветов усилился, а расстояние между нами снова уменьшилось. – Ты у нас бунтарь, оказывается?

– Нет. Просто люблю работать с комфортом. Я сюда пришел, чтобы деньги зарабатывать, – честно ответил я, пусть и немного нервно. Странное поведение Оли начало раздражать. Она словно прочитал мои мысли, потому что резко отстранилась, пусть и со все той же рассеянной улыбкой.

– Вижу, Денис. Хорошо, я поговорю с Леной. Если она разрешит тебе импровизировать, то я от тебя отстану.

– А если нет?

– Тогда позанимаемся с тобой отдельно.

Естественно, Лена отказалась. Не для того писались эти скрипты, которые были утверждены владельцем «ВебЛайна», чтобы какой-то менеджер, еще не прошедший испытательный срок, мог менять их по своему усмотрению. Об этом сообщила Оля, снова утащившая меня в кабинет этажом ниже. Я выслушал и молча кивнул, понимая, что выебываться в этой ситуации себе дороже. К тому же проще всего пережать испытательный срок, а потом уже скалить зубы перед руководством. Не менять скрипты и алгоритм, значит не менять.