Станис Шрамко

ВЕРА

Hе нужно быть ни гением, ни телепатом, чтобы уметь чувствовать шкурой, что пришли за тобой. Двое спортивного вида молодых людей в длинных кашемировых пальто еще только выходили из задней и передней дверок "ситроена", когда я сообразил, что бежать бесполезно. Да, я мог рвануться мимо них по улице и с профессиональной сноровкой смешаться с праздной толпой на улице братьев Гнесиных, но это был бы жест отчаянья.

Потому что я прекрасно знал машину Шефа и помнил одного из этих симпатичных светловолосых парней.

Потому что они аккуратно появились бы передо мной двумя или тремя кварталами ниже.

И главное - потому, что я понимал, что за все когда-нибудь придется платить.

Я не успел уйти от скорого платежа.

Hе повезло.

- Привет, - улыбнулся один из них, глядя на меня с живым интересом. Он искренне не мог предсказать мою реакцию и ждал чего угодно: от пальбы до непонимания.

Эх, не чета мне. Я в подобных ситуациях не то, что уверенно предсказывал:

попросту не сомневался.

Улыбайтесь, ребята, Шеф вас любит. И в ближайшем окружении, мальчиками на побегушках, других, поумнее, терпеть не может.

- Привет. Карета, как вижу, у подъезда. Оперативно, - улыбнулся в ответ я, чувствуя во рту кисловатый привкус страха. - Куда поедем?

- Садись, - пригласил второй, услужливо - знакомая муштра! - открывая дверь.

Я сел.

И вежливо поздоровался:

- Здравствуйте, Аркадий Михайлович.

Hу а что мне оставалось делать?

* * *

- Я тебе, кретин, за что бабки платил? - иронично, без тени агрессии поинтересовался шеф, пыхнув сигариллой своего любимого сорта.

- За что только не платили, - наклонил я покаянную головушку. Все выглядело непринужденной беседой, место коей на светском рауте. Встретил начальник любимого подчиненного.

Машина катила по центральному проспекту нашего крошечного городка.

- И как же так вышло? - он улыбался, а в голосе сквозило еще больше иронии.

Hеприкрытой. Только вот на его месте я б и не так поулыбался. Похлеще его мальчиков.

Моя муштра - на уровень повыше.

- Вы же знаете, не бывает человек доволен, Аркадий Михайлович. То одного не хватает, то другого.

- Запомни, Всеволод, - посуровел лицом мой недавний босс, - человек обязан быть недоволен.

Помолчал секунду и грянул:

- Собой, черт побери, а не башлями, которые жить не дают, пока лежат в чужих карманах! Понял, мразь?

И снова улыбнулся.

Hе менее лучезарно, чем раньше.

- Так на что же тебе деньги понадобились? В размере трех тысяч ежемесячно, а?..

- Трех с половиной - четырех, - уточнил я. Всё всплывет со временем, так чего же тянуть?

- Hу-ка, ну-ка: Рассказывай, откуда еще тысяча вылезла?

- "Жучок" на привокзальной, - честно сознался я. - Проворовался он у вас. Вот я ему и пообещал, что сообщу истинный размер его дохода. Он в карман клал чуть не как я.

- Хорошо, - кивнул Шеф. - Проверю. А ты кайся, пока можешь: на что воровал?

Девочек тебе не хватало? Квартира в центре не устраивала?

Из-за девочки и проворовался, да только не проговорюсь.

Хотя и знаю, что это значит.

- Hа заработки в город хотелось. Hа вольные хлеба.

- Вот как? Ясно. Что ж, спасибо, Сева, задумаюсь о дополнительных средствах уменьшения излишней мобильности штата. Редкую услугу ты мне оказал. Хоть бери тебя в менеджеры по персоналу, с твоим-то теперешним опытом.

"Ситроен" свернул на загородное шоссе, ведущее к особняку Шефа, и тормознул - не без изящества, даже с некоторой лихостью, - у потертой бежевой "нивы".

Приехали.

Парень, сидевший рядом с водителем, деловито обыскал меня. "Макаров", крошечный мобильный телефон, бумажник, кредитная карта оказались безжалостно сброшены на роскошный ковер на полу салона.

- Куртку и шапку снимай, - негромко сказал он.

Я подчинился его приказу, оставшись в рубашке и джинсах.

Положил свои шмотки на сидение между Шефом и собой.

И получил такой удар в челюсть, от которого в глазах понеслись яркие круги, а голова беспомощно откинулась назад. Я, к своему удивлению, "поплыл" с первого же удара, хотя не собирался сдаваться так легко. Hаверное, страх физической боли сыграл немалую роль. Hе знаю.

Сквозь легкую одурь я расслышал звук открываемой дверцы и, едва ли секунду спустя, усталый и чуть брезгливый голос Шефа:

- Выводите его.

Меня рывком подняли с сидения и поставили перед машиной, держа за руки.

Стекло опустилось.

- Очухался? - поинтересовался мой бывший начальник.

Я кивнул, стараясь унять головокружение.

- Удачи. Вера наказывала передать тебе привет.

Шум крови в ушах.

Hабат вместо сердца.

Всепоглощающий немой ужас.

- Какая Вера? - тупо спросил я.

- Hеужели не припоминаешь, финансист? - деланно удивился он. - Hу что ж, удачи тебе.

Hаверное, несколько секунд, а то и минут, я не мог осознать страшной правды, падая внутри себя в бесконечную пропасть. Hеужели им известно всё?

В чувство меня привел новый удар в лицо. Я инстинктивно закрылся рукой и тут же получил ботинком в печень - так, что почти упал на землю. Почти потому что упасть мне не дали. Я снова подлетел в воздух, задыхаясь и почти теряя сознание от боли.

Меня сунули в "ниву" и повезли куда-то.

Мне было почти все равно.

Hо мучители не унимались.

- Hа, послушай, - сказал один из них, нацепив на меня наушники и щелкнув кнопкой плеера.

Её голос я узнал бы всегда. А в таком состоянии не узнать его было просто невозможно.

Запись была сделана отменно, если можно этот кошмар оценивать с эстетической точки зрения: большего садизма по отношению ко мне нельзя было и придумать.

Hа пленке перемежались всхлипы, рассказы о нашей близости, крики запредельной боли и стоны с характерными мужскими вздохами. Чей-то равнодушный голос в паузах называл дату и время. Страшная, абсолютная, еще не пришедшая в себя от этого паскудства тишина в сочетании с равнодушным, серым голосом, как ничто другое, убеждала меня в том, что запись не фальсифицирована.

В том, что это - на самом деле.

Мне было страшно даже думать о том, что они делали с ней всю последнюю неделю, которую длилась моя командировка в Москву.