– Вау, – притворно восхитился я, – а что так? Акция для привлечения клиентов?

– Нет. Просто хотим сделать ваш вечер приятнее. – Улыбнулась она.

– Что ж, спасибо. Вечер действительно становится приятнее.

– Могу я что-то принести сразу? – спросила она?

– Я жду друзей, – пояснил я, – мы сделаем заказ все вместе.

– Хорошо, – чуть кивнула головой девушка и удалилась.

Ровно шесть. И где они? И только я об этом подумал, как открылась дверь и с улицы ввалились три человека. Гиганта с белой бородой я узнал сразу. Две фигурки поменьше были мне незнакомы. Юрген, так же, как и я, осмотрел зал. Увидев меня, он нарисовал на лице облегчение и смело показал своим спутницам на меня. Они заулыбались и стали рассматривать меня с интересом. Через пару секунд они уже стояли рядом. Я встал.

– Девочки, знакомьтесь. Это Антон Ланге, музыкант и мой давний друг. – Девочки по очереди протянули мне свои маленькие, прохладные с улицы ладошки. – Антон, это Вивиан и Ребекка.

– Приятно познакомиться, – аккуратно пожал я их ручки. Ребекка оказалась девушкой среднего роста, с русыми волосами и зелеными глазами. Говорю так уверенно, потому что мы стояли под шикарной люстрой в центре зала, и, хоть везде и был полумрак, вертикально падающий свет от люстры раскрыл мне эту деталь ее облика. Узкий маленький острый носик, открытый высокий лоб, узкое белое лицо. Юрген молодец.

Вивиан была совершенно другой. Блондинка, но цвет не свой. Глаза карие, носик округлый, лицо тоже. Тоже хороша. Может, позвать их с собой сегодня в компанию?

Юрген разделся сам, оставшись в голубых джинсах и черном свитере, и помог девушкам. Ребекка надела в этот вечер голубую кофточку с белым воротничком и черные брючки. Вивиан выбрала на сегодня черную блузку и черную же юбку до колен. Наконец мы расселись. Тут же перед нами возникла официантка.

– Моин! Мы вам рады.

– Моин, – отозвались вновь прибывшие.

– Меню? – спросила девушка.

– Будьте добры, – улыбнулся Юрген. Он был в приподнятом настроении и очевидно старался понравиться Ребекке. Официантка раздала нам планшеты и спросила:

– Могу я что-нибудь принести вам сразу?

– Кофе будьте добры, – попросила Вивиан. Официантка кивнула и удалилась.

– Вау, какой ты вежливый и учтивый с персоналом, – сделав влюбленные глаза, восхищенно выдохнула Ребекка.

– Я всегда с дамами такой, – подмигнул ей довольный собой великан.

– Это так возбуждает, – уже более интимно, но все еще достаточно громко добавила она. Я мельком глянул на Вивиан, у нее сначала расширились глаза от удивления, а потом она сделала вид, будто ее тошнит. Нормальная девчонка, кажется, мы могли бы подружиться. Не знаю, связано ли это с последней фразой Ребекки, но пожилая пара спешно попросила счет.

Встреча проходила в соответствии с форматом, часы над барной стойкой показывали полвосьмого. Нам с Вивиан времени уделили ровно столько, сколько нужно, чтобы мы не чувствовали себя главными. Но и не сбежали сразу, успев насладиться зарождающимися высокими отношениями.

– Ну а ты что думаешь о запрете оружия? – уже не зная, что еще спросить, спросила она. Свое мнение по этому вопросу она мне только что озвучила.

– Запретили и ладно, – нехотя отозвался я, глядя как наша парочка держится за руки и не сводит друг с друга глаз. Честно говоря, я уже полчаса как в своей голове искал повод, чтобы слинять. Эти двое перестали реагировать на внешние раздражители еще час назад, все их внимание принадлежало друг другу. Вивиан явно завидовала, а я, как я догадываюсь, был не совсем в ее вкусе, чтобы она тоже могла переключиться. Мы обсудили уже все нейтральные темы, знаем любимые фильмы и цвета друг друга и вот теперь плавно подошли к запрету на оружие, введенному в Германии почти сразу после признания миром скорой катастрофы.

– Может, свалим? – внезапно негромко предложила она.

– С удовольствием, – согласился я.

– Бекки, – тут же повернулась к подружке Вивиан, – солнышко, мы пойдем, ладно? Антон сказал, что у него дома есть коллекция арфовой музыки девятнадцатого века на каком-то виниле, я бы хотела послушать.

– Откуда у тебя арфовая музыка? У тебя и проигрывателя-то нет, – хохотнул Юрген и тут же получил от меня пинок под столом.

– Ты уверена? – с небольшим нажимом, но больше для вида спросила Ребекка подругу.

– Да, все хорошо, – отозвалась та.

– Мужик, – похвалил меня шепотом на ухо Юрген. Я ему подмигнул и встал, чтобы одеться и собраться.

За время наших посиделок в ресторан так никто больше и не зашел. Я взял куртку со спинки кресла и принялся одеваться. Затем помог Вивиан справиться с ее верхней одеждой. Тут же возникла официантка:

– Надеюсь, вам у нас понравилось. Будем рады видеть вас здесь снова.

– Да, все было просто потрясающе. Повару от меня большое спасибо!

– Передам, – пообещала вдруг погрустневшая официантка.

Мы попрощались и с ней, и с друзьями, и вышли на улицу.

Стемнело. Стало прохладно, поднялся ветерок. Он не был сильным, но его холодное дыхание пробирало насквозь. Вивиан поежилась.

– Поехали ко мне? – предложила она. Я не ожидал такого поворота.

– Знаешь, я домой, – начал отказываться я. – Сегодня у нас с друзьями встреча, соберемся всей компанией. Точнее, тем, что от нее осталось.

– Не нравлюсь? – в лоб спросила она. – Ну и ладно, ты тоже не Аксель Фрайхорн.

Я улыбнулся, она все-таки хорошая. Но я сегодня не хочу ничего и не готов ни к чему.

– Не в этом дело, – ответил я, – просто лень.

– Честно?

– Да. Ты очень красивая и хорошая. Но я сегодня не могу.

– Ладно, – улыбнулась она, – мне туда. Можешь не провожать.

Она махнула рукой в сторону остановки автобуса за углом. Мы стояли на улице перед входом в ресторан, чуть слева, буквально в пяти-шести метрах, была арка, ведущая во внутренний двор здания.

– А мне туда, – махнул я в противоположную сторону.

– Тогда пока, – сказала она с легкой грустной улыбкой и ушла не оборачиваясь. Я остался стоять на месте и смотреть ей в след.

Я думал о сегодняшнем дне, об этой девушке и о том, что, скорее всего, произойди эта встреча раньше, еще до этого всего, она бы и внимания на меня не обратила. Но обстоятельства, обстоятельства…

Внезапно я услышал, как внутри темной арки кто-то шумно вздыхает, как при плаче. На улице было очень тихо, никто не ездил по улице и не ходил по тротуарам. Я еще сильнее напряг слух. Да, и правда всхлипывания, тихое втягивание соплей и глубокие вздохи. Там кто-то ревет. Я решительно отправился в арку на помощь плачущему человеку.

Каково же было мое удивление, когда во тьме внутреннего двора здания я встретил всхлипывающую официантку. Она стояла рядом с черным входом в ресторан, кутаясь от холода в какую-то огромную мужскую куртку, и держала в руках незажженную сигарету. Плакала она в воротник куртки, им же вытирая и слезы, и побежавшие сопли.

– О боже, что случилось? – спросил я.

– А, это снова вы? – узнала меня девушка, тут же прекратив плакать. – Ничего не случилось. Страшно мне просто.

– И мне, – тоже признался я.

– Я в порядке уже, правда.

– Извините, – повинился я. – Я просто подумал, что вам нужна помощь.

– Помощь нужна, – совсем по-взрослому ответила еще достаточно юная работница общепита. – Но она уже несвоевременна. Я уже сама. Как всегда сама.

И она снова заплакала. Я просто стоял рядом, думая, что, возможно, она просто хочет выговориться. Всхлипнув еще пару раз, она начала рассказывать:

– Я дочь шеф-повара этого ресторана Эмиля Боровски, Анна. Когда-то это было отличное место и отличное заведение. А потом этот астероид… Посетителей становилось все меньше и меньше. Папа долго держался, начал пить. А год назад вышел в окно. Оставил записку, что не может смотреть, как разрушается дело его жизни. Я никому не говорила, персонал держала сколько могла. Но со временем все стали уходить. Вот и получается, что веду никому не нужное дело жизни отца, хотя ни отца, ни дела уже толком нет. – И на этот раз она уже разрыдалась всерьез.