– Мне пора. В полдень у меня встреча на другом конце города, – сейчас 12:14, – с парнем, с которым я познакомилась в приложении happn или accepteunmec, я уже не помню. Ты не представляешь, сколько времени уходит на все эти сайты и приложения для знакомств! Честно говоря, я подумывала нанять специалиста, но это, пожалуй, слишком. Лучше уж взять годичный отпуск и потратить его на поиски парня.

– Нанять специалиста?

– Да, человека, который переписывается за тебя в Интернете. Я болтаю с десятками разных парней и уже в них запуталась. Просто катастрофа…

– К слову, – говорю я, резко меняя тему. – У меня в Париже никого нет… Ты не против, если я укажу тебя в качестве своего экстренного контакта?

– Ну конечно! Ты подруга Анджелы, а значит, часть семьи! Если у тебя вдруг случится сердечный приступ, я очень постараюсь приехать вовремя.

Доброта этой девушки трогает меня до глубины души, и я сразу же думаю о колючей проволоке. Я получила то, за чем пришла. Мне нельзя с ней сближаться. Саранья забывает про свое свидание и интересуется моей личной жизнью. Отвечаю уклончиво, но это ее только подзадоривает. Она настаивает на том, чтобы оплатить счет, снова записывает мой номер телефона, добавляет меня в соцсети и удивляется, узнав, что меня нет в «Снапчате». Ни на секунду не замолкая, она обматывает шею шарфом и ласково целует меня в обе щеки.

– Была рада познакомиться, Алиса. Я зарегистрирую тебя на полумарафон! Будем по воскресеньям вместе бегать, чтобы к нему подготовиться. Встретимся в два часа в Тюильри, возле карусели.

Не успеваю объяснить, что у меня много работы и что мы, к сожалению, не увидимся… Саранья убегает, мелко семеня на высоких каблуках и оставляя за собой шлейф тонкого запаха сирени. Такое ощущение, словно меня подхватило торнадо и, вопреки всему, я его пережила. Судя по всему, у Сараньи иммунитет к колючей проволоке.

Дневник Алисы

Лондон, 30 ноября 2011 года 6:05 утра

Йо, Брюс!

Сегодня я почти не спала. Все прокручивала в голове разговор с мамой. «Со Скарлетт всегда было так тяжело, а с тобой – так легко», – сказала она, и эти слова кажутся мне ужасно несправедливыми. Я не хочу, чтобы у тебя сложилось превратное представление о моей младшей сестренке. Скарлетт долгое время была идеальным ребенком, благовоспитанным и разумным. Как бы она себя ни вела, хорошо или плохо, она всегда лишь пыталась привлечь мамино внимание. Просто в девять лет изменила стратегию.

Знаю, о чем ты думаешь, Брюс. Ты думаешь, раз я хожу к психотерапевту, то возомнила себя Фрейдом? Но представь себе: ворочаясь прошлой ночью в постели, я вспомнила случай, после которого, как мне кажется, с моей сестрой стало «так тяжело».

Скарлетт ненавидела рыбу. Мы жили неподалеку от океана, поэтому могли за смешную цену купить свежие морепродукты – включая омаров и крабов! Причем как в порту, так и в ближайших ресторанчиках, где рыба продавалась в самом разном виде – жареная, пареная, приготовленная на гриле… Я тогда обожала роллы с омаром – местное фирменное блюдо, которое представляло собой булочку для хот-дога, куда засовывали несколько кусочков омара, два листика салата и майонез. Мама готовила нам роллы каждую среду. Скарлетт могла часами есть свою порцию, с зеленоватым лицом заливая ее майонезом. Казалось, каждый кусочек вызывал у нее рвотные позывы. Но мама запрещала ей вставать из-за стола, пока она не доест.

– Надо уметь есть все подряд, – говорила мама.

По воскресеньям мама готовила на ужин лазанью, которую любили мы обе… пока моя одноклассница и лучшая подруга Дакота, чернокожая девочка, отличавшаяся буйной фантазией, не заявила, что лазанью делают из крыс, пойманных в бостонском метро. Сколько бы Скарлетт ни говорила, что мама готовит лазанью из говядины, купленной у мясника, я ей не верила и, придя домой, заявила маме, что больше никогда не притронусь к лазанье.

В следующее воскресенье мама приготовила рыбу в панировке. Скарлетт посмотрела на тарелку и нахмурилась.

– А можно лазанью? Сегодня же воскресенье…

Мама сидела на углу стола и разгадывала кроссворд, сдвинув очки на кончик носа.

– Алиса не любит лазанью, – рассеянно ответила она.

– А я не люблю рыбу, – помолчав, сказала Скарлетт, на лице которой отразилась растерянность. – Но по средам мы все равно едим роллы с омаром.

– Надо уметь есть все подряд.

– Тогда почему Алиса не ест лазанью?

Мама вздохнула и, не отрываясь от кроссворда, сказала:

– Не надоедай.

Растерянность на лице Скарлетт сменилась смесью горя и изумления. Я молча ела свою рыбу, не понимая такую острую реакцию. Несправедливость меня не коробила. Я была старше, а значит, имела право на особое отношение. Скарлетт первая мне его предоставила.

Возможно, приготовь мама курицу, Скарлетт бы отреагировала иначе, но, видимо, она всей душой ненавидела рыбу. Она взяла свою тарелку и, не говоря ни слова, перевернула на мамину газету. Под нашими ошеломленными взглядами встала из-за стола и ушла. Именно с этого дня со Скарлетт стало «тяжело».

* * *

Я сосредоточенно смотрю на экран своего компьютера, поэтому вибрация телефона заставляет меня испуганно вздрогнуть.

Саранья Годхвани

Алииисааа! Можешь помочь? Вопрос жизни или смерти!

Еженедельные пробежки с Сараньей стали частью моей рутины, потому что я не знала, как от нее отделаться. Эта девушка обладает исключительной способностью слышать только то, что хочет слышать. Но спорт идет мне на пользу: после пробежек я лучше сплю. А к полной энтузиазма болтовне своей спутницы я уже привыкла.

Сдерживая смех, наблюдаю, как за сообщением следует череда рыдающих смайликов, и отвечаю сдержанным:

Алиса Смит

Попробую.

Саранья Годхвани

У тебя есть машина? Или знакомые, которые согласятся одолжить. На эту субботу?

Саранья Годхвани

Сорри за косноязычие. Вчера я выпила столько пастиса, что сегодня проснулась с марсельским акцентом.

Саранья Годхвани

Блин, голова сейчас взорвется.

Я обещала маме, что закуплюсь к Дивали.

Но меня бросил парень из тиндера, у которого была машина.

Как много слов. Короче, HELP!!!!!!!!!!!!!!

Вспоминаю, как однажды, когда я еще жила в Нью-Йорке, Анджела пригласила меня на празднование Дивали, фестиваля огней. Для индийской общины в Америке этот праздник очень важен. Но в Париже у меня нет знакомых, тем более – знакомых с машиной… Крис. У Криса есть машина! Припоминаю, как он рассказывал, что ездил на машине в Нормандию, чтобы встретиться с родителями своей подруги. Довольно неловко просить начальника одолжить мне машину, но, учитывая все разговоры о том, что «эвердримеры – это одна большая семья», я почти уверена, что он пойдет мне навстречу.

Алиса Смит

Ничего не обещаю, но постараюсь что-нибудь придумать.

Саранья Годхвани

ОМГ, ты супер Алиса!!! I love you!!!

За сообщением следуют разноцветные сердечки и рыдающие от благодарности смайлики, в ряды которых затесался непонятный осьминог – видимо, Саранья опечаталась.

Я в любом случае пообещала себе, что поговорю сегодня с Крисом. Наши корпоративные счета – это кошмар и ужас. Нужно срочно сокращать расходы. Я беру кофе, чтобы взбодриться, после чего заглядываю в приоткрытую дверь кабинета нашего молодого генерального директора. Кабинет напоминает буддийский храм после ядерного взрыва: на стопке книг по саморазвитию стоит бонсай, с кактуса свисает носок в горошек (видимо, осиротевший), вокруг шеи улыбающегося Будды обернуты провода от зарядных устройств…

Крис сидит на коврике для йоги босиком и скрестив ноги, из его приоткрытых губ доносится вибрирующий звук. Он в разгаре медитации. Я собираюсь выйти, но тут Крис приоткрывает глаз и смотрит прямо на меня.