Литмир - Электронная Библиотека

– Ты с ума сошла! – воскликнула она в какой-то момент. – Прежде чем рожать второго, нужно подождать хотя бы четыре года! Погодок тянуть сложно, стресс разрушает отношения. Посмотри на меня: вот родилась Скарлетт, и Мэтт ушел.

Скарлетт замерла, спагетти прилипли к ее подбородку. Ее пухлые щечки были заляпаны томатным соусом, а может, она покраснела. Широко раскрытые карие глаза, обрамленные длинными ресницами, смотрели вопросительно и удивленно. Потом она встала, убрала за собой тарелку и, не говоря ни слова, поднялась в нашу комнату. Мама вернулась за стол, даже не обратив внимание на отсутствие младшей дочери.

Той ночью Скарлетт не плакала в подушку, но после того, как погас свет, она еще долго лежала без сна (когда восемь лет спишь с кем-то в одной комнате, то понимаешь это по дыханию). Я забралась к сестре в кровать, крепко обняла и прошептала ей на ухо:

– Если хочешь, завтра все будет по-твоему.

Думаю, именно тогда наши роли изменились. Именно тогда я поняла, что мне нужно заботиться о Скарлетт. Потому что во всем мире у нее больше никого нет.

* * *

После трех недель работы в «ЭверДрим» жизнь вошла в рутинную колею. Это пошло мне на пользу. Как Джереми Миллер и говорил, моя работа носит чисто административный характер. Кристоф поручает мне простые задачи, такие как подбор страхования для сотрудников, подключение телефонной линии, закупка офисных принадлежностей. Я слежу за его расписанием, веду корпоративную документацию, отвечаю на телефонные звонки и оплачиваю счета. Я занята, у меня не остается времени на рефлексию, что меня более чем устраивает.

Оставшиеся у меня успокоительные я принимаю только в крайнем случае. Снотворное принимаю на каждый третий день, а в остальные два сплю по несколько часов. Я очень устала, но пока держусь. Благодаря терапевту из Нью-Йорка у меня есть запас таблеток, который обошелся мне в кругленькую сумму. Я пытаюсь придумать выход и экономлю таблетки с бережливостью белки, готовящейся к зиме.

На работу я прихожу в девять утра. Я всегда прихожу первой. У меня дресс-код: костюм, блузка. Это дают о себе знать годы работы в банке. В тринадцать-ноль-ноль я выхожу купить сэндвич, который потом съедаю на рабочем месте. Каждый день Кристоф приглашает меня пообедать с ним, Виктуар, Реда и – иногда – Джереми, который кажется таким же «общительным», как и я. Каждый день я вежливо отказываюсь.

По субботам я хожу в прачечную, покупаю продукты, занимаюсь уборкой, говорю с Анджелой по скайпу и вожусь с Дэвидом. По воскресеньям – изучаю французскую систему бухгалтерского учета с помощью книг, которые мне посоветовали в книжном магазинчике на площади Сен-Мишель.

Один минус: мне никак не удается отмазаться от приветственной вечеринки. Сначала я упомянула о воображаемом визите к врачу, потом о дне рождении и новоселье. Кристоф каждый раз переносил вечеринку. В его смеющихся глазах, скрытых за хипстерскими очками, не было ни малейших следов раздражения из-за моих неприкрытых попыток саботировать данное мероприятие. В конечном итоге я сдаюсь: мне неловко, что из-за меня встречу постоянно откладывают.

Когда Кристоф выходит из своего кабинета, я сосредоточено читаю учредительные договоры компании. Он одет в джинсы и ярко-желтую толстовку, на которой черными буквами написано: «Не мечтай о жизни, живи мечтами!»

– Вперед, эвердримеры! Вечеринка не ждет! – с энтузиазмом выкрикивает он в никуда.

– Я сейчас, – говорю я, – только устав дочитаю.

– Хорошо, только не задерживайся! Мы пока возьмем напитки.

– Тебе что-нибудь заказать, Алиса? – спрашивает Реда, поправляя бейсболку, которую никогда не снимает.

– Нет, спасибо. Я приду и сама закажу.

Они уходят, и эхо их шутливых разговоров постепенно стихает вдали.

Возвращаюсь к своему занятию. Финансовая структура компании не такая, какой я себе не представляла. Почти все акции «ЭверДрим» принадлежат Джереми, у Кристофа всего девятнадцать процентов. Решив провести небольшое расследование, выхожу в Интернет и выясняю, что раньше Джереми Миллер был старшим разработчиком в Гугле, но в последние годы он занялся бизнесом, разработал несколько проектов и инвестировал деньги в пару-тройку успешных стартапов. В статье на сайте TechCrunch написано, что разработка мобильного приложения, помогающего общаться детям с аутизмом, принесла Джереми целое состояние.

Ума не приложу, почему такой блестящий разработчик объединился с таким неудачником, как Кристоф, и почему заинтересовался «ЭверДрим», проектом, в прибыльность которого мне верится с большим трудом. Более того – без существенных доходов или привлечения новых средств компания продержится на плаву не более шести-семи месяцев. Я упомянула об этом Кристофу, но тот заверил меня: беспокоиться не о чем! К тому времени мы все будем миллионерами!

Я волнуюсь при мысли о вечеринке, которая затянется неизвестно насколько, о сюрпризе, который обещал нам Кристоф, и обо всевозможных непредвиденных обстоятельствах.

Я не умею справляться с непредвиденными обстоятельствами, не говоря уже о сюрпризах.

Выключаю компьютер и оглядываю опустевший опенспейс. Моим коллегам удалось сделать свои рабочие места по-настоящему «своими». У Виктуар на столе фотография ее парня, крем для рук, зарядка для телефона и пачка «Твикс». У Реда – кружка с надписью «Я люблю Нью-Йорк», целый ассортимент чая марки «Кусми» и блокнот «Молескин», украшенный красной наклейкой Всеобщей конфедерации труда. Виктуар с Реда ушли, но следы их присутствия остались. У меня сжимается сердце при мысли: а ведь когда-то я была творческой девушкой с настоящей целью в жизни. Разбрасывала вещи как попало, могла забыть о встрече, опаздывала, любила, мечтала, жила на всю катушку…

Вспоминаю письмо Анджелы. Сколько раз она просила меня сходить к психотерапевту или хотя бы психологу? Я хотела объяснить, что мне нужен не психолог, а священник или сам Бог, который отпустит мне грехи… но даже Анджеле я не могла рассказать всей правды. В конце концов она сама записала меня к психологу, чтобы понять причину моих панических атак и дать имя моим неврозам. Анджела оплатила три сеанса и выкроила время, чтобы сходить со мной. Она – самая уравновешенная женщина, которую я когда-либо встречала! – пыталась понять, как мне помочь. Это она объяснила, что я прибегаю к определенным ритуалам, чтобы справиться со стрессом, и что мне нужно учиться жить без них. Это она посоветовала найти дорогую моему сердцу вещь, с которой связаны приятные воспоминания, и прикасаться к ней, когда чувствую приближение кризиса. Я выбрала браслет. Благодаря Анджеле мне стало лучше, но потом прошлое выплыло наружу, и мне пришлось бежать на другой конец света. Анджела всегда принимала меня с распростертыми объятиями, она смогла вернуть мне то, что я потеряла: ощущение, что я – часть семьи.

– Ты закончила? Я собираюсь закрыть офис.

Подпрыгиваю от неожиданности. Джереми Миллер стоит передо мной, поигрывая ключами. Я даже не заметила, что он не ушел с остальными. После собеседования мы ни разу толком не разговаривали. Джереми направляется к выходу, и я догоняю его, на ходу застегивая пальто. Дожидаюсь, пока он запрет двери в наш опенспейс и, смущенно откашлявшись, говорю:

– Я хотела… Я хотела извиниться за свое поведение после собеседования. У меня кое-что случилось, я была на взводе… Я понимаю, что Кристоф, видимо, нанял меня без твоего согласия, но теперь мы работаем вместе, и… В общем, извини меня.

– Хорошо.

Джереми убирает ключи в карман и направляется к лифту. Я растерянно следую за ним.

– «Хорошо» в смысле «никаких обид, проехали»?

– «Хорошо» в смысле «я никогда не обижаюсь на людей за то, что они говорят, что думают. Даже если они неправы».

Теперь я понимаю, почему они с Виктуар сработались вопреки отсутствию у нее речевого фильтра.

– Значит, ты никогда не лжешь? – с любопытством спрашиваю я.

Джереми нажимает кнопку лифта и пожимает плечами:

12
{"b":"840184","o":1}