Когда мне было лет 5 или 6, мне приснился сон, что отца не стало. Я поняла это, когда увидела, что мы повесили в одной из комнат его фотографию в траурной рамочке. Проснувшись, я сильно плакала. Бабушка мне сказала, если снится, что кто-то умирает, то на самом деле он будет очень долго жить. Я ей верила, но с того момента меня все равно не отпускал страх потери отца.

Однажды вечером отец не пришел домой вовремя. Это не было большим сюрпризом. Он часто возвращался поздно ночью, потому что нужно было много работать. Я всегда переживала за него и молила Бога, чтобы с ним все было в порядке. Сотовых телефонов тогда еще не было, и узнать, где задержался отец, было практически невозможно.

Часов в семь вечера прозвенел телефонный звонок, и маме сказали, что видели разбитую машину отца на обочине на въезде в село.

Это была новая машина, которую отец привез с завода всего несколько дней назад. Две шины лопнули одновременно, машина потеряла управление, перевернулась несколько раз и… После той страшной аварии отец жил еще 5 дней. Все его внутренние органы были смяты, и врачи удивлялись, что он не умер сразу. 25 мая, когда все дети пошли в школу на последний звонок, мы провожали отца в последний путь.

Невозможно выразить словами, как я себя чувствовала, когда увидела красный гроб с телом отца, но я не заплакала. Я помнила, как отец говорил, что нельзя плакать в присутствии других людей, нужно всегда быть сильной, не давать окружающим себя использовать. Казалось, что внутри меня произошел взрыв, настолько невыносимой была боль. Но я не плакала.

У нас была собака Мирта, сибирская овчарка, которую отец принес домой 3 года назад. Она всегда сидела на цепи, как и другие сельские собаки. Ее задачей было охранять дом от воров. Увидев своего хозяина мертвым, она порвала толстую цепь и побежала.

Мирта не была сильной собакой, а цепь была очень прочной, и ее порвать казалось невозможным.

Никита, мой брат, первым заметил случившееся и побежал за ней, чтобы вернуть домой. Секундами позже Илюха, второй брат, и я присоединились к Никите.

Нам всем было безумно больно видеть гроб с телом отца, и единственным способом уйти от боли стал побег. Я была четвертой на этой беговой дистанции, и мне так хотелось утешить Мирту, Никиту и Илью, сказать, что все будет хорошо, но мне не верилось в это и самой.

Отцу было всего 39, у него осталось много нереализованных планов и стремлений. Он был молодым энергичным человеком. За несколько минут до роковой аварии он заезжал навестить свою мать. Был в прекрасном настроении и поделился, что у него появилась какая-то идея, и скоро бабушка сможет гордиться им. Мечтам отца не суждено было сбыться.

Помню, как в день его похорон я закрылась в комнате с иконами и безудержно рыдала. Никто этого не видел и не слышал. Я представляла, что говорю с душой отца. Я рассказывала, как нам всем плохо от того, что он ушел. Знаю, он слышал меня. Я шептала, что люблю его и буду молиться за него до конца своих дней, несмотря на то, что церковь его не принимает, так как он был некрещеным.

Мне говорили, что из-за этого душа отца не попадет в рай, и он всегда будет мучиться между двух миров. Я не верила в такую чудовищную несправедливость. Такой хороший человек, как отец, который всем всегда помогал, не попадет в рай? Это не укладывалось у меня в голове.

Сцена 3. ИНТЕЛЛИГЕНТНЫЙ БОМЖ

Самолет приземлился. Мы в Атланте. Теперь мне нужно доехать до Луисвилла. Я нашла свой багаж и надо найти выход из этого огромного аэропорта, где все таблички на английском. Голова идет кругом. Вижу высокого чернокожего мужчину в сине-белой униформе. Наверное, он здесь работает.

– Извините, подскажите, пожалуйста, как выйти из аэропорта?

– Тебе нужно сесть на воздушный поезд.

Так, понятно. Ищем воздушный поезд. Ой, ой, ой… он еще что-то говорит. Я испугалась, что не пойму его речь. А, поняла – спрашивает, откуда я.

– Из России.

– Ты не похожа на русскую.

Почему-то это звучит как комплимент.

– Интересно, на кого же я похожа?

– Может быть…, да, ты похожа на бразильянку.

Ух ты, на бразильянку? Не знаю почему, но мне понравилось такое сравнение.

Американцы, летевшие со мной в самолете, сказали, что мне лучше сесть на метро МАРТА, чтобы доехать до автобусной станции Грейхаунд и оттуда уже сесть на автобус, который довезет меня до Луисвилла.

МАРТА, Мирта… – такое странное совпадение. Как много лет назад, когда я гналась за Миртой, нашей собакой, сейчас я «гонюсь» за Грейхаундом и МАРТой, и очень надеюсь, что на этот раз все будет хорошо. В переводе с английского Greyhound означает «борзая», то есть тоже собака, а МАРТА очень созвучна с Миртой.

Я вышла на нужной станции, Грейхаунда нет. Но есть Америка. Я в Америке! Неужели это правда происходит со мной?

Какая-то женщина крикнула: «Добро пожаловать в Америку!» Разве так заметно, что я не местная? Гостеприимно светило солнце, и у меня появилось чувство, что я приехала домой. Бесстрашно идя по улице без малейшего представления куда, я чувствовала себя в полной безопасности. Навстречу двигались двое мужчин среднего возраста в темных джинсах и обычных майках.

– Извините, подскажите, пожалуйста, где находится автобусная остановка? – после небольшой мысленной репетиции спросила я.

Они оба остановились, посмотрели на меня, как будто я попала на их землю с другой, доселе неизвестной им планеты, и попросили повторить то, что я сказала. Может быть, в первый раз я пропустила какие-то предлоги или глаголы?

Мужчины оказались очень терпеливыми. Только с третьей попытки удалось объяснить, что мне нужно. Они показали, где останавливаются местные маршрутки, но нужной мне там не оказалось. Видимо, мне следует спрашивать, где находится Грейхаунд. Лучше найти полицейского и уточнить у него.

Становилось очень жарко, солнце грело все сильнее и сильнее. Такое ощущение, что сейчас оно пыталось меня сжечь. Я переживала, что не успею дойти до места пока светло. Примерно через час блужданий встретила полицейского. На вопрос о Грейхаунде он ответил что-то вроде: «Пройдешь восемь блоков прямо, повернешь налево, пройдешь еще три блока, потом повернешь направо – и ты на месте».

Что такое блок? Я не имела ни малейшего представления. Зато теперь я знала, что станция где-то рядом, и представляла, в каком направлении двигаться.

Чем дальше я шла, тем меньше людей становилось на улице. Стало совсем пустынно… Но вдруг появился человек. Он двигался мне навстречу.

– Извините, скажите, пожалуйста, где находится Грейхаунд? – отчаявшись найти дорогу самостоятельно, пролепетала я. К моему большому удивлению незнакомец ответил:

– Я могу проводить тебя к станции.

Какое везенье! Это был настоящий подарок небес.

– Спасибо! – обрадовалась я и пошла за ним. Моим проводником оказался худенький светловолосый парень среднего роста. Ни на одного героя из «Санта-Барбары» похож он не был. Скорее он напоминал Иванушку-дурачка из русской сказки. Голубые поношенные джинсы и мятая грязная майка с американским гербом на груди все же говорили о том, что он не из России. Пройдя несколько шагов рядом с ним, я заметила, что за правым плечом парень несет мешок, обычный белый мешок. В таких мы таскали картошку с огорода.

Зачем ему мешок? И вообще, куда он меня ведет? Неприятные мурашки пробежали по телу. Я слышала, что в Америке много таких бездомных людей, которые просто хотят жить на улице, чувствуя себя мудрецами – людьми постигающими истину как, например, Платон или Сократ много тысячелетий назад.

Стараясь хоть как-то успокоиться, я убеждала себя, что он просто местный бомж, а не маньяк и не убийца. Специфического неприятного запаха, как от бездомных в России, от него не было. Тем не менее он сильно отличался неопрятностью от тех американцев, которых я уже успела увидеть. Я очень надеялась, что мой провожатый – не опустившийся бомж, а просто у него такой стиль жизни и он абсолютно нормальный человек.