© Андрей Кочетков, текст, 2023

© Юлия Щербина, иллюстрации, 2023

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

Дождь хлестал так, что не спасал даже шерстяной клобук торгской работы. Вода затекала в сапоги и мерзко хлюпала там при каждом движении Белочки, когда всадник чуть поднимался на стременах, проклиная резко свалившееся на голову ненастье и раздражающий скрип мокрого седла.

«Если бы не ливень, проскочил бы то темноты, а теперь…»

Теперь пришлось еще порядком поплутать по этим лесистым горам, пока вконец измотанный юноша не выехал к монастырю на звуки всенощного колокола.

«И когда же они, наконец, по-человечески это сделают?!»

Соскользнув с лошадки, юноша согнулся в три погибели, чтобы постучать дверным молоточком. Он был специально закреплен так низко, чтобы каждый посетитель проникся смирением перед тем, как войти в святую обитель.

– Кого еще силы Небесные принесли?

– Да открывай ты, Ефрония! Не видишь, тут хляби разверзлись…

Наконец его впустили. Пристроив Белочку в конюшне, молодой человек привычно начал препираться с сестрой Ефронией:

– Овса ей насыпь, пожалуйста, а не грязной соломы, как в тот раз. И воду смени: тут уже запах такой, что демонов Мрака травить можно.

– Опять сестер воспитываешь?

Последняя фраза принадлежала миниатюрной женщине, появившейся в дверном проеме вверху, у лестницы. Скрестив руки на груди и прижавшись затылком к холодному камню стены, она с озорной улыбкой разглядывала гостя. Забыв про усталость, тот молнией взлетел по ступенькам:

– Мать-настоятельница, простите за столь поздний визит! Я же не разбудил вас?

– Вот еще, у нас только служба прошла! Ну, иди ко мне! – Женщина широко раскинула руки и обняла гостя. – Ты совсем промок! Давай в паровую купель, а потом я сама тебя накормлю…

Юноша жадно поглощал гречневую кашу с молоком, заедая знаменитым ихидранским сыром с пахучей голубой плесенью. Женщина наблюдала за ним, подперев щеку ладонью.

– Ты с каждым годом все больше походишь на отца.

– Вы мне это каждый год говорите.

– Да потому, что это так, вот и говорю.

Настоятельница имела фигуру девочки, и только выступавшие сосуды на руках и морщины под глазами выдавали ее чуть более чем полувековой возраст.

– Я и на вас похож, разве не находите?

Его собеседница рассмеялась:

– Ты знаешь, как сделать приятное женщине, у которой нет своих детей.

Юноша опустил глаза:

– Мне жаль, простите.

– Пути Господни предначертаны, а мы лишь следуем им как верные слуги.

Они помолчали. Наконец молодой человек отодвинул пустую тарелку и вытер губы и руки влажным полотенцем.

– Да, все так, но… Неужели с тех пор вы больше так никого и не полюбили?

Женщина прищурилась, а потом подняла глаза к потолку:

– Я люблю всех людей, как того требует Единый бог.

– Всех – это понятно. А чуть больше, чем всех?

– Ну, я люблю тебя, твоего отца…

– Я имел в виду несколько другое.

Настоятельница хмыкнула:

– Нашел о чем поговорить в монастыре! Ладно, хватит обо мне. Что у тебя нового? Как продвигается твой трактат?

– Трактат? – скептически поднял брови молодой человек, давая понять, что видит свой литературный труд несколько в ином качестве.

– Ну, анналы, летопись, хроника… С тех пор как в обители стали переписывать древние свитки, я слышу много подобных слов. Давай рассказывай, это ведь так захватывающе! Про посольство в Вирилан, торговый договор, все эти загадки, интриги, про страшного аринцила, грозящего войной, и, конечно, про любовь Уни к этой девочке-целительнице!

– Ну кто бы сомневался… – улыбнулся юноша. – Так, на чем мы остановились в прошлый раз? Кажется, действия там тоже происходят в обители…

Уни затряс головой, прогоняя неприятные мысли. В самом деле, сколько можно смаковать постыдные моменты, связанные с Онелией и их пребыванием в горном пристанище? На его памяти это происходило в пятый или даже шестой раз за сегодня. Но, с другой стороны, чем еще можно занять себя в неспешной дороге? Переводчик вздохнул и поднял глаза, чтобы найти в однообразном горном пейзаже подтверждение своим печальным мыслям, но вдруг услышал неожиданно бодрое восклицание Стифрано. Другие члены посольства, оживившись, двинулись к голове колонны, чтобы тоже разбавить затянувшуюся путевую скуку долгожданным и новым впечатлением.

– Энель Вирандо, спросите ее, пожалуйста: это и есть монастырь? – возбужденно обратился к юноше священник Нафази, хотя другим имперским дипломатам уже было и так ясно, что цель их пути лежала внизу, на дне обширной горной долины.

– Госпожа Онелия говорит, что нам остался всего один переход, – вежливо сообщил Уни послу Санери. – Предполагаю, что под словом «переход» подразумевается не ночлег, а просто небольшой отдых.

Воистину, нет ничего лучше, чем последний привал после утомительного путешествия. Уни впервые участвовал в таких длительных пеших походах, да еще и по горной местности, где каждый шаг дается тяжелее и даже дыхание, кажется, все время торопится убежать из груди, лишив сил для очередного шага.

– Мы прибудем в обитель к вечеру, – спокойно сообщила целительница. – Это хорошее время, правильное…

Уни ждал продолжения, но ее фраза повисла в воздухе.

– Она что, и правда все время так туманно выражается? – хмыкнул Стифрано. Казалось, его настроение, несмотря на приближение к цели, отчего-то только ухудшилось.

– А я думал, энель второй посол, что вы сами вполне способны ответить на этот вопрос, – с усталой иронией бросил ему доктор Аслепи. – Судя по времени, которое вы потратили на изучение вириланского…

Уни ожидал новой вспышки конфликта между уже вполне сложившимися за последнее время оппонентами, но, к его удивлению, Стифрано не стал искать на поясе несуществующий меч, а просто молча сел у кривой сосны и, подняв с земли небольшой камешек, начал играючи подбрасывать его в воздух.

– Ха-ха, наша девушка любит помоложе, – прокомментировал молчание второго посла Богемо и расплылся в такой улыбке, что все лицо его покрылось зигзагами морщин, а глаза превратились в узкие щели.

– Если вам так интересно, энель Богемо, то могу вас официально представить, – холодно отреагировал Уни. – Как особо интересующегося!

– Нет-нет, что вы, – захихикал торговый посланник. – Я не претендую, знаете ли…

– Энель Богемо хочет сказать, что он не вполне удовлетворен качеством вашей работы, – тут же попытался перевести беседу в излюбленное русло Гроки. – Вместо того чтобы строить шашни с иноземной… помощницей нашей миссии, вы бы лучше помогли энелю послу выучить их корявый язык!

– Остынь, Гроки! – устало, но резко одернул его Санери. – Я вполне доволен нашим переводчиком. Пусть каждый занимается своим делом, и тебя, кстати, это касается в первую очередь. Что у нас там… с водой?

Уни посмотрел на первого посла с благодарностью, попутно поймав на себе колючий от ледяной ненависти взгляд Гроки.

«Нет, этот точно мог бы попытаться! И чего, спрашивается, он меня так невзлюбил? Бывает же так, что вроде ничего и не сделал человеку, а тот на тебя волком смотрит, будто „виноват ты лишь тем, что греет тебя один со мною солнца луч“. Мда».