Он сформировал шестьдесят упряжек по семь собак, а два десятка собак оставил в резерве.
Начались тренировки. До обеда практиковалась одна половина упряжек, после обеда — другая. Альпийские стрелки, нисколько не боясь, учились обращаться с собаками, а собаки постепенно привыкали к новым хозяевам.
Скоро состоялся отъезд на Вогезский фронт. Сначала собак использовали для подвозки боеприпасов на несколько вершин Вогезов, занесенных снегом. Ворчливому генералу, командовавшему этим участком фронта, были знакомы лишь те классические транспортные средства, о каких он получил понятие в военном училище; но, несмотря на свойственный всем офицерам скептицизм, он вскоре был вынужден признаться, что еще не видел столь эффективного средства для зимних перевозок.
Первым подвигом арктических собак была перевозка за четыре дня девяноста тонн боеприпасов на батарею, снабжение которой люди, лошади и мулы пытались наладить в продолжение целых двух недель, но так и не смогли доставить туда ни единого снаряда.
Затем с помощью собак было проложено тридцать километров телефонного кабеля и восстановлена связь с пунктом, отрезанным немцами. Разведывательные самолеты установили местонахождение этого пункта, но не могли оказать поддержку застрявшему там отряду. Благодаря телефонной связи и воздушной разведке удалось помочь отряду выйти из окружения и достичь линии фронта.
Альпийские стрелки стали хорошими каюрами и, несмотря на картечь, так увлеклись спортивной стороной дела, что порой забывали про войну… Три пса, сыновья Бальди, были награждены военным крестом.
По окончании войны эти героические собаки доживали свой век, благоденствуя в роли домашних псов.
(Поль-Эмиль Виктор. Ездовые собаки — друзья по риску. — М.: Мысль, 1980)
Ездовые собаки Севера
«Дай мне зиму и собачью упряжку, а остальное возьми себе!» Эти слова знаменитого Кнуда Расмуссена, осуществившего самое большое в истории человечества путешествие на собаках. От Гудзонова залива до Чукотского полуострова восемнадцать тысяч километров прошел датский этнограф со своими спутниками и, вспоминая этот «великий санный путь», написал: «Меня охватывает горячее чувство благодарности к нашим терпеливым, неприхотливым собакам. Мы трудились, выбивались из сил с ними заодно, работали дружно, как только могут работать живые существа, помогая друг другу…» В Арктике ездовые собаки оставались незаменимыми повсюду, вплоть до начала широкого индустриального освоения Севера.
Вездеходы и мотонарты катастрофически быстро сократили их поголовье. К счастью, за последнее десятилетие собачьи упряжки вновь снискали популярность и любовь во всем мире. От Баффиновой Земли в Канадском Арктическом архипелаге до Японии и Австралии, от Швеции и Норвегии до ФРГ, Чехословакии и Италии — везде (кроме нашей страны) существуют теперь питомники ездовых собак, клубы собак северных пород, издающие свои журналы. Гонки на собачьих упряжках, ставшие традиционными на Аляске еще в конце прошлого века, распространены сейчас во многих странах; там, где нет снега, собак запрягают в специально сконструированные тележки. Славу собакам вернули и современные экспедиции к обоим полюсам Земли.
Международные каталоги насчитывают семь — десять основных пород ездовых собак: серая и черная норвежская ездовые собаки, самоед, сибирский хаски, маламут, эскимосская собака, гренландский хаски. Следует специально отметить, что буквально все породы собак Америки происходят из Азии или Европы — специалисты считают, что своих центров одомашнивания диких предков собак на этом континенте не было.
Всеобщее признание получили три породы: сибирский хаски, маламут и самоед. Названия пород говорят об их происхождении: маламут — ездовая собака коренных жителей Аляски, а родина сибирского хаски и самоеда — бывший СССР. Однако напрасно искать описания этих пород в отечественных каталогах. Самоед, или ненецкая ездовая собака, вообще не значатся у нас в официальных списках служебных пород; узнать что-либо о нем можно только в зарубежных каталогах. На предпоследней международной выставке собак в Перу самоеда признали лучшей собакой мира, чемпионом чемпионов, но это был уже отдаленный потомок наших самоедов, выращенный в Америке. У нас, по-видимому, в чистом виде эта порода не сохранилась. Собаки, которых можно увидеть в поселках Югорского полуострова, Ямала, острова Вайгач, в лучшем случае полу- и четверть-кровные. Единственная порода, выделенная советскими кинологами, — северо-восточные ездовые собаки — загадочным образом исчезла из списков отечественных пород после 50-х годов, так же как и уникальная ненецкая оленегонная лайка — пастушья собака ненцев-оленеводов.
И тем не менее ездовые собаки на Севере пока еще существуют. До сих пор без них не мыслят свою жизнь коренные народы Севера и Дальнего Востока. У эскимосов, береговых чукчей, юкагиров, ительменов, нивхов и других народов лет двадцать-тридцать назад собачьи упряжки были единственным транспортом, надежным, безотказным, способным найти правильную дорогу полярной ночью, в пургу, среди торосов и на тонком льду.
В качестве транспортного животного собака во многих отношениях удобнее, чем олень. Она всегда стремится быть возле людей, намного выносливее и безотказнее оленя — тянет нарту, пока может держаться на ногах, — а уставший олень ложится, и его никакими силами не заставишь продолжать путь. В Пургу собаки стремятся к жилью, а олени стараются бежать по ветру, часто прочь от дома. Собаки едят то же, что и люди, и потому на них можно уходить далеко во льды с запасом пищи, нередко общей для четвероногих и двуногих путешественников. Не случайно Северный и Южный полюсы Земли были покорены на собачьих упряжках. Оленям же необходимо найти ягель, отпустить попастись, потом отыскать и поймать — ведь сами они не придут к нарте. Гроза оленей — волки — совсем не столь опасны для собак. Более легкие собаки проходят по льду и рыхлому весеннему снегу там, где олени скользят или проваливаются. И наконец, собаки намного плодовитей, легче обучаются и незаменимы при оседлом образе жизни. Олень всегда требует кочевок.
Вот потому то и в наши дни, несмотря на появление мотонарт, настоящие северяне не могут, да и не хотят жить без своих давних и верных «друзей по риску», как назвал полярных собак известный исследователь Арктики Поль-Эмиль Виктор. Веселые, умные и дружелюбные, ездовые собаки завоевали горячую любовь всех, кто хоть раз соприкоснулся в ними.
Во время работы на Чукотском полуострове авторы настоящей статьи заметили, что во всех поселках, особенно самых северных, много ездовых собак с вполне определенными, хорошо выраженными породными признаками. Посмотрев отечественные и зарубежные каталоги можно убедиться, что по экстерьеру такие собаки имеют много общего с породами «восточно-сибирская охотничья лайка» и «северо-восточная ездовая собака», но ближе всего они к породе «сибирской хаски».
О сибирском хаски в зарубежных каталогах сказано, что эта порода пришла с Чукотки, где использовалась как ездовая охотничья и пастушья чукчами-оленеводами. В начале XX века чукотские собаки полюбились жителям Аляски за свои рабочие качества (они не раз выигрывали разнообразные гонки этого штата), сметливость и дружелюбие, гораздо большее, чем у собак других народов Севера. Вот так и получилось, что Аляска предложила миру новую породу.
Именно этой породе суждено было пробудить огромный интерес к гонкам на собачьих упряжках и выйти на мировые ринги в качестве прекрасной выставочной собаки. Однако не следует упускать из виду одно важное обстоятельство: все огромное поголовье сибирского хаски за рубежом имеет обедненный генофонд — порода выведена от небольшого числа исходных производителей и, несомненно, в высокой степени инбредна, что не может не сказаться на ее рабочих качествах. Прекрасно понимая это, представитель Кэннел-клуба, знаменитого объединения северных собаководов города Нома, во время визита делегации Аляски в бухту Провидения 14 июня 1988 года сделал официальное предложение об обмене или покупке наших чистопородных хаски.
