Лев Александрович подскочил на нарах: опять "после разбоя"! Кто их разбил? Печенеги? Татары?

- Тринкай и собирайся. Сейчас тебя пофарают.

- Куда поедем?

- К космонавту Бессонову.

- Черт побери! - в сердцах выругался Лев Александрович. - Какой еще космонавт Бессонов?

Парень, оставив на лавке глиняную миску с молоком, ушел, не ответив. Дверь запереть забыл. Лев Александрович бросился было за ним, но Внутренний Голос, сославшись на горький опыт, посоветовал не делать очередной глупости, и Лев Александрович стыдливо вернулся. Он прошелся по камере, прислушиваясь. Женщина за стеной уже не плакала, а без конца монотонно цитировала: "Сто лет жизни Великому. Боссу, сто лет жизни Великому Боссу..." Как молитва. Он поправил было галстук, но его не было. Рубашки тоже не было. И босиком. Туфли где-то у Стирмы. К космонавту Бессонову в таком виде? Может, сначала сводят в баню, в парикмахерскую, в магазин готовой одежды? Должны бы.

Взяв глиняную миску, он, не раздумывая, стал "тринкать" молоко, по профессиональной привычке обдумывая смысл этого слова. "Тринкен" по-немецки - "пить", вот в чем дело. Молоко было густым, липким и приятно горьким.

- А что? - похвалил Внутренний Голос. - Хорошо тринкается. Какой-то кисель.

Минут через десять вернулся все тот же подросток в сопровождении Ваньки с Юзеком. Оба были при обнаженных саблях, но широко улыбались.

- Привет, ребята, - тоже весело поздоровался Внутренний Голос. - Мы вчера немного погорячились, но, надеюсь, останемся друзьями?

- Как шляфалось? - спросил не то Ванька, не то Юзек: Лев Александрович путал их имена, как путал лица деловых "товарок" жены. Где она сейчас?

- Я шляфал, как труп.

- Трупом ты еще будешь, - погрозил кто-то из них.

- У меня никакого желания, - честно признался Лев Александрович.

- Ну пишлы.

В сопровождении Ваньки с Юзеком он вошел во вчерашний зал, где все за тем же столом, в том же плетеном кресле сидел тот же крохотный Джон. Его охранял Васька. Ванька с Юзеком заняли свои места по обе стороны от кресла и застыли с саблями.

- Ну, - надменно произнес Джон. - Будете отвечать на вопросы?

- Я приношу свои извинения за вчерашний инцидент. Многочисленные потуги разгадать ваши загадки довели меня до белого каления, отсюда и стресс. Сегодня я хорошо выспался и готов отвечать на любые ваши вопросы.

- Так-то лучше. Кто вы такой?

- Я же говорю: живу на планете Земля в городе Сенеге, работаю на заводе "Компрессор", перевожу иностранные патенты. Но где я сейчас нахожусь - не знаю. Меня кто-то куда-то похитил.

- Не говорите глупостей. Вас никто никуда не похищал, а вы находитесь в городе Сенеге. Где ваш гарем!

- Какой гарем? Я же не турецкий султан! У меня есть жена, дочь и теща!

- Что такое завод "Компрессор"?

- Я отказываюсь понимать ваши вопросы, потому что в Сенеге любой детсадник знает, что такое завод "Компрессор".

- Детсадник? А что такое детсадник?

- Я не хочу разговаривать на предложенном вами уровне. Как мне объяснили, меня должны показать космонавту Бессонову. Я не знаю, кого здесь называют космонавтом, но давайте поговорим при его посредничестве.

- Ну что же, - согласился Джон и повел бровью, после чего телохранители взяли своего шефа под мышки и поставили на пол. Он оказался чуть выше стола, и Лев Александрович застыдился вчерашнего поступка - с таким-то драться?! - Ну что же, повторил Джон. - Встречу такую я устрою, но предупреждаю: речь идет о вашей жизни.

Он направился к выходу, и вся свита двинулась следом. Все дружно навалились на массивную дверь, створки разошлись. Первым пропустили Льва Александровича и принялись закрывать. Он добросовестно помог захлопнуть обе половинки. Шагая в окружении охраны. Лев Александрович сдерживал смех: пусть теперь попробуют открыть сами!

Их ждал вчерашний экипаж с двумя велосипедами, и в то время, пока Ванька с Юзеком, помогая друг другу, влезали на них, Лев Александрович вдруг обратил внимание на диагональную трубу рамы велосипеда, где все еще можно было прочитать золотые буквы: "Пенза". Не оставалось никакого сомнения: он действительно находился на родной планете, ибо не может такого быть, чтобы где-то в неведомом мире еще один город Пенза выпускает велосипеды с золотыми буквами.

Вдруг из-за угла вышла колонна босых людей с лопатами и вилами. Все были одеты в лохмотья, однако они радостно маршировали и хором пели речевку, которую Лев Александрович перевел примерно так:

Великий Босс,

Как сам Христос,

Идет к мечте богатой.

За ним босиком

Сплошным косяком

Последуем, боссенята!

Выслушав до конца, Лев Александрович заржал, да так, что Ванька с Юзеком одновременно вздрогнули, едва не упав с велосипедов. Седел не было, вместо них намотаны какие-то тряпки: ребята даже без седел едва доставали до педалей. Лев Александрович, продолжая смеяться, посмотрел на свои ноги и подумал: "Хоть тоже становись в строй маршировать!"

Впрочем, земля была теплой. Ничего себе - январь! Джон между тем распахнул дверцу, и Лев Александрович, втискиваясь внутрь, увидел часы на башне. Они, как и в прошлый раз, показывали половину двенадцатого, а на циферблате Льва Александровича стрелки застыли на цифре 5, и он понял, что городские часы стоят и уже давно. Джон закрыл дверь, и карета тронулась.

- Ну, коллектив подобрался! - сказал Внутренний Голос. - Не может обзавестись собственным автомобилем! Лошадь бы купили, что ли?

- Кого вы называете космонавтом? - спросил Лев Александрович Джона, сидящего слева. Справа сидел мрачный тип с саблей наголо. Ни тот, ни другой не ответили.

- Специалиста по косметике, - съехидничал Внутренний Голос.

- Стало быть, нас повезут в парикмахерскую, заодно и побреют, у них можно быть плешивым, чтобы носить роскошный парик.

- Ты не слишком-то паясничай: нас ждут неприятности.

- Ты имеешь ввиду Стирму? Неужели они затеяли очную ставку с ней?

- А как же! Ведь Джон намекнул, что мы здесь переночуем.

- Ладно, мужайся: прямой угрозы еще нет.

Когда Джон выпустил Льва Александровича, он увидал типичную подстанцию, огороженную бетонным забором. Забор этот оброс зеленью: из-под фундамента лезла крапива, буйный бамбук, который глупая Стирма называла пшеницей. Однако проводов на подстанции не было никаких. В зарешеченных окнах, наглухо заколоченных изнутри, - ни единого звука.

Ванька с Юзеком слезли с велосипедов отдышаться. Оба были страшно довольны проделанной работой. С них градом катился пот.

- Мы переночуем здесь. Приезжайте за нами утром.

- Ладно! - весело сказал не то Ванька, не то Юзек. Карета развернулась и укатила в прореху в бетонном заборе.

- Парень, куда ты меня привез? - спросил Лев Александрович, проводив глазами счастливых ребят.

- Я вам не парень! - неожиданно закричал Джон. - Мне двадцать пять лет и прошу вас не "тыкать"!

- Извините, но что это за контора?

- Здесь живет Великий Босс, - уважительно сказал Джон.

- Велик ваш босс, как пес Барбос, - попытался сострить Лев Александрович. Джон и глазом не моргнул: наверное, ни разу в жизни не видел ни одной собаки. Кстати сказать, Лев Александрович до сих пор не слышал в этих местах собачьего лая. Джон завернул за угол, а Лев Александрович подумал, что они своего Босса и в грош не ставят, иначе не повели бы в таком виде на прием к уважаемому человеку. Он нечаянно обогнал Джона и остановился подождать. Мальчишка, старчески кряхтя, посетовал:

- Мне бы вашу молодость!

- Почему мы идем к Великому Боссу, если вы угрожали космонавтом Бессоновым?

- Это одно и то же.

- А почему вы называете его космонавтом?

- Потому, что он космонавт и все тут! - раздраженно объяснил Джон.

- А Стирмы там нет?

- Иди и помалкивай!

- Схлопотал? - съязвил Внутренний Голос.

Лев Александрович зашагал как можно шире, и грозный Джон вынужден был догонять вприпрыжку. Льву Александровичу нравилось чувствовать свое превосходство: пусть научатся уважать!