– Не знаю, Бут, – пожимает плечами док. – Вероятно Кронос внес свои коррективы.

– Дальше, – не тратя время на глубокий анализ, поторапливаю я.

– Как только пчелка оказалась здесь, Крон потребовал, чтобы парочка врачей из моей команды на месте занялась оставшейся в камере женщиной, – закончив, Трой нервно прочищает горло.

– То есть Кая содержалась там не одна? – уточняю я.

– Нет, не одна, – качает головой доктор.

– Имя женщины известно?

– Нет. Просто пациент номер тринадцать. Ни имени, ни возраста. Ничего.

– Диагноз?

– Там целый букет, – тяжело вздохнув, Трой разводит руками. – Пяти минут не хватит, чтобы перечислить. Поражено все. Нервная система, кожные покровы, внутренние органы. Добавь сюда истощение, анемию и прочие усугубляющие состояние факторы. Судя по результатам анализов, она находится на минус втором давно и содержалась в ужасных условиях. С медиками не разговаривала, сопротивления не оказывала. Невысокая, худая, глаза светлые, волосы седые, и самое важное, что ты должен знать… На бедре у пациентки есть родимое пятно. Я не стал выспрашивать, как оно выглядит, чтобы не вызвать лишних подозрений, но, думаю, что женщина может быть матерью пчелки.

Я несколько секунд обдумываю услышанное. Озвученная Троем версия пришла мне в голову еще когда он сказал, что Кая содержалась в камере не одна. Подобная мысль возникала и раньше. Кронос изначально знал, кто такая Каталея Гейден. Теперь в этом нет ни малейших сомнений. И вполне логично предположить, что он рассчитал все рычаги давления, которыми воспользуется для ее дрессировки. Из этого следует, что свою многоходовку Крон запустил не пять лет назад, а гораздо раньше. Господин Мин – был необходимым винтиком в его игре, и когда успешно исполнил свою миссию, Кронос спокойно позволил его слить. Другими словами, мы сделали за него грязную работу, убрав источник опасной информации.

– Бут, что мы теперь будем делать? – взволнованно спрашивает Трой.

– Ничего, – спокойно отвечаю я. – Выполняй приказ Кроноса. Подлатай пчелку, после чего вернешь ее в камеру.

– А стрим? Я могу сделать так, что она физически не сможет участвовать, – предлагает док.

Я удивленно вскидываю бровь, окинув его ироничным взглядом.

– Кронос не настолько глуп, Трой. Ты дал мне полезную информацию. На этом пока все, – сухо поясняю я.

– У тебя есть запасной план? – никак не угомонится док.

– Почему запасной?

– Этот же провалился, – неуверенно поясняет Трой.

– Именно так и должен считать Кронос, – скупо улыбнувшись, я хлопаю чрезмерно импульсивного сообщника по плечу и снова смотрю на часы. На лице мужчины отражается недоумение, он даже открывает рот, чтобы задать очередной вопрос, но я прощаюсь с ним раньше, чем Трой успевает его сформулировать. – Мне пора. До связи.

– Пчелке что-нибудь передать? – бросает он мне в след.

– Нет. Меня здесь не было.

Поднявшись на тринадцатый уровень, я направляюсь прямиком в операторскую. Выгнав заменяющих меня наблюдателей, на быстрой перемотке просматриваю записи с камер, отслеживающих перемещение породистых пчёлок в личных сотах и за их пределами. Тем, кто удачно прошел период реабилитации, разрешено передвигаться по всему уровню, находиться в зонах общего пользования, участвовать в совместных тренировках, общаться между собой и заниматься повседневными пчелиными делами, включающими обязательное посещение учебного корпуса, так же расположенного на тринадцатом уровне. Все остальные пчелки проходят индивидуальную программу подготовки, не покидая пределов своих сот. Ограниченный период в среднем занимает две недели. За это время даже самые неуправляемые и несговорчивые особи становятся ручными и покладистыми.

Кая – первый сбой в четко отлаженной системе. И если в первые дни ее пребывания в Улье я был уверен, что она не станет исключением из правил, то уже через неделю понял – этой пчелке уготована совсем иная роль. Все с самого начала шло не по отработанной схеме.

Я мог списать некоторые странности и шероховатости на частный заказ, если бы не одно ключевое обстоятельство – Кая демонстрировала качества, которые не наблюдались ни у одной из породистых пчел. Стрессоустойчивость, самоконтроль, отсутствие страха, быстрый ум, хитрость, склонность к манипулированию, неподверженность внушению, навыки точной стрельбы, владение боевыми искусствами, крепкая физическая форма, железные нервы, высокая способность к выживанию. Все, чему породистые пчелки обучаются месяцами, готовясь к серьёзным стримам, она уже умела.

Вывод напрашивался сам собой. Девушку готовили, как морально, так и физически.

Кто и зачем?

Разумеется, эти вопросы приходили мне в голову, как до обнаружения отличительной метки на ее теле, так и после.

Ответы появлялись постепенно, общий замысел вырисовывался с каждым новым днем, обрастая новыми деталями.

Еще на начальном этапе стало ясно, Каталея Гейден оказалась в Улье неслучайно, и ей не место среди породистых пчел.

Второй вывод был сделан чуть позже. Господин Мин – всего лишь посредник в ловко сыгранной партии. Кая и сама это понимала. Поэтому, когда она выяснила, кем является заказчик, ее сомнения по поводу мотивов похищения не развеялись, а только укрепились.

Кая интуитивно чувствовала, что игра, в которую ее втянули, гораздо масштабнее, чем может показаться на первый взгляд. И пока она перебирала все возможные варианты, я искал подтверждающие факты моих собственных версий.

Частично я получал информацию от нее, пока она находилась в бессознательном состоянии под воздействием мескалина, развязывающего язык и воскрешающего в памяти давно забытые воспоминания. Кая, в свою очередь, активно пыталась расколоть меня, параллельно прощупывая другие способы выживания.

Но никакой угрозы ее жизни не было.

Угрозы нет и сейчас.

И не будет на сезонном стриме.

Тем не менее план «убрать Каю из игры» остается в силе, и он изначально не исключал ее участия в шоу. Однако исключал другое – личную заинтересованность в девушке, избранной Кроносом для моей ликвидации.

Не знаю, как я допустил, но ей удалось то, что не смогла ни одна другая пчелка до нее. Пробить границы контролируемого влечения и ужалить меня в область сердца. Только это отнюдь не победа храброй и хитрой пчелки над несокрушимым злодеем. В эпиологии есть один подтверждённый многолетними наблюдениями факт: воткнув ядовитое жало под кожу жертвы, пчела уже не может его вынуть, и в ста процентах случаев погибает.

Ближе к ночи, не дождавшись от меня отчета по допросу трутней-надзирателей, в аппаратную заявляется Дея. Я с трудом сдерживаю улыбку. Королева не шутила насчет траурного наряда. Черное длинное платье с разрезом на бедре и низким декольте ей очень к лицу.

Покрутившись передо мной, она с довольной улыбкой присаживается на соседний стул. По сравнению с утренней истерией, к вечеру настроение у нее заметно улучшилось. У любимого питона Медеи наверняка тоже… Вряд ли я еще увижу тех двоих бедолаг, что отправил к ней перед своих уходом. Но, по крайней мере, стерва насытилась и сегодня не потребует меня в свою постель.

– Выяснил что-то новое? – закинув ногу на ногу, нетерпеливо спрашивает Дея.

Я выдерживаю эффектную паузу, чтобы она успела как следует себя накрутить. Кстати, я и правда выяснил кое-что полезное. Сегодня один из трутней с шестого уровня умер во время тренировки на ринге. По счастливому совпадению, погибший парень накануне отработал смену на минус втором, и грешок болтливого Троя можно смело повесить на того, кто уже ничего никому не расскажет.

– Эта информация тебе не понравится, – серьезно говорю я, сильнее нагнетая обстановку.

– Все так плохо? – Медея напряжено поддается вперед, складывая ладони на выглядывающем в разрезе колене.

– Хуже, чем мы могли предположить, – добавляю масла в огонь. Дея мрачно сводит брови. Лицо приобретает озабоченное выражение, в выразительных глазах мелькает тревога.