Знаешь, потомок, на заре веков люди жили мало. За эти годы им надо было успеть родить и вырастить потомство. Поэтому приходилось рано взрослеть. Долгое детство, размышления о жизненном пути — роскошь, недоступная короткой жизни. Но прогресс изменил это. Он сильно продлил наши годы, дал побыть детьми, подростками, тщательно подумать, чего и когда мы хотим от жизни. Попробовать себя в разных вещах. В прошлом были люди, которые изучали новые вещи в старости.

А что сейчас? Начал заниматься не в три года, пять лет — опоздал. Мы свели на нет главные достоинства прогресса. Стараемся как можно раньше стать подобными взрослым. Но зачем?

У этой гонки нет финишной черты, за которой начнутся удовлетворение собой и жизнь. А значит, не будет и победителей.

Дорогой потомок, я понимаю, в твоём времени могу быть совершенно другие порядки… И всё же, помни: если ты не одолел школьную программу за три года — ты можешь быть счастлив, если ты не собрал свой первый атомный реактор в десять лет — ты можешь быть счастлив, если ты просто хорошо чувствуешь себя в данный момент — это уже достаточный повод для счастья и нет нужды искать что-то глобальнее, сложнее. Ты проживаешь свою жизнь. И только ты знаешь, что в ней сделает тебя счастливым. Да, нужно смотреть вокруг, но не забывай смотреть в себя. Ведь ты — самое ценное, что у тебя есть. Чувствуй себя собой, а не деталью, которая должна быть как другие.

Я люблю тебя, дорогой потомок. И горжусь тобой. Ведь ты — человек душой.

Твой ворчливый и медлительный Рейндис Мицер, опять не успевший выпить кофе, пока тот не остыл».

Миранда смотрела на последние строки, а по телу пробежали мурашки, словно ей вдруг стало холодно. Нет, конечно, тёплые слова от предка грели душу, однако от остального письма пробирал озноб. Потому что люди всё ещё куда-то бежали, окончательно потеряв цель. Долгое время она тоже была в этом потоке.

Смотря на Ми-Эр, Миранда уже думала о том, что та лишь на вид подросток, а на самом деле в мире все взрослые. Только ведь дело в том, что андроид была её отражением. Той Ми-Эр, которая в пятнадцать лет осталась жить и работать одна. И это было более чем нормально.

Люди больше не рождались естественным путём. Секс стал лишь одним из слов со страниц словаря историзмов. Всех выращивали в инкубаторах, используя генетический материал родителей. Извлечённые из «пробирок» дети по старым меркам выглядели примерно на три года, они не только могли держать голову, но и имели достаточно ясное мышление, за считанные дни учились ходить и говорить. Они не были настоящими детьми. Их поведение откорректировано, запрограммировано на этапе создания, чтобы не сталкиваться с балластом в виде чувств и эмоций, чтобы сразу стать полноценной деталью нового мира. Два года детей обучали в репродуктивно-воспитательном центре письму, счёту, обращению с техникой и прочим базовым вещам, а потом передавали родителям. Дома они продолжали учиться, делая основной фокус на семейном деле, в большинстве случаев рано начиная работать с родителями.

То же было и с Мирандой. В семь лет она уже спокойно самостоятельно выполняла некоторые заказы, больше ограниченная из-за физической «детскости», чем знаниями и развитием. Так что ничего удивительного, что в пятнадцать она спокойно взяла на себя все дела мастерской.

Вспомнилась Риона. Родилась она тем же путём, что и все, но родители забрали её сразу, чтобы как можно раньше вернуть чувства и воспитать самостоятельно на базе в окружении чувствующих людей. Если сравнить Риону с другими детьми, то она определённо отставала, ведь была непосредственной и несамостоятельной — постоянно цеплялась за взрослых, полагалась на них, расспрашивала обо всём. Ещё не начала постигать профессию, играла больше, чем училась. То есть являлась просто четырёхлетним ребёнком. Возможно, одним из первых за долгие годы.

Миранда поставила руки на стол и оперлась на них щеками, думая о том, сколько ещё вещей людям придётся постигать заново. Они потеряли, похоронили под пылью веков и руинами старого мира гораздо больше, чем могло показаться. От банального производства аксессуаров до поэтапного воспитания детей. И если технологии можно восстановить, раздобыв старые наработки, то всем тонкостям межличностных взаимодействий только по книжкам не научишься. А что делать, если пороки начнут проявляться сильнее, чем благодетель? Что если уже поздно возвращаться, потому что чувства людей слишком молоды для существования в таком развитом мире? Развитом и беззащитном. Те, кто поддастся опасным, низменным порывам, без особых трудностей смогут поставить точку в истории человечества.

— Будешь столько хмуриться — появятся морщины.

Мира вздрогнула, когда переносицы коснулся чей-то палец. Подняв голову, она заметила мягко улыбающуюся Маргарет, а за пять шагов до неё притаился недовольный Эндрю.

— Что-то я задумалась, — неловко усмехнулась Миранда и тоже улыбнулась. — Не ожидала вас. Как вы? Третий день инструктажа уже пошёл?

— Он захотел встретиться, а Ми-Эр позвали твои родители, так что я проводила. Что же касается инстр…

— Мира, это страшная женщина! — воскликнул Эндрю, неожиданно подбежав к ней и спрятавшись за спиной, используя как щит от Маргарет. — Как ты можешь ей улыбаться? Как она может так улыбаться, будучи демоном во плоти?!

— Эндрю, ты чего? Я понимаю, Мэгги строгий учитель, но ты явно преувеличиваешь… — ответила опешившая Миранда.

— Инструктировать его немного сложно, — вздохнула та самая «страшная женщина». — Схватывает-то он быстро, но препираться любит — просто жуть. Даёшь ему задание, так он пять минут возмущается, что не хочет делать такую чушь, чтобы потом за минуту закончить. Ещё и с окружающими то и дело на пустом месте перепалки устраивает.

— А чего они так рожи корчат? Я им не клоун! Веселить не вызывался!

— В общем, я думала, что раз он такой сообразительный, то мы, может, и за неделю управимся с основами, а там уж вдруг он тоже захочет чему-то отдельно поучиться, но сейчас уже не уверена, точно ли мы уложимся в стандартные две недели.

Маргарет говорила так спокойно, совсем не теряя милой улыбки, словно в комнате и вовсе не было возмущающегося Эндрю, который, кажется, от такой реакции вскипал только сильнее.

— Две недели? Две недели?! Я не вынесу столько с этой женщиной! Она тиран! Деспот! Маньяк!

— Мэгги просто серьёзная и ответственно подходит к работе. И не делает ничего противоречащего уставу.

Эндрю передёрнуло, и он вцепился в спинку кресла Миранды, смотря на Маргарет широко распахнутыми глазами.

— Да что у вас за устав такой? На что я подписался? — Кажется, он готов был воскликнуть что-то ещё, однако заметил рядом с Мирандой планшет, на котором она делала рабочие заметки. И сама только обратила внимание, что не выключила экран. — О, а что это такое?

Мира решила, что это хороший шанс сойти со слишком шумной темы. Она кивнула Маргарет, тем самым сообщая, что проследит за Эндрю, пока не вернётся Ми-Эр, и та ушла. Чего источник шума даже не заметил.

— Работаю над прототипом нового поколения чувствующих роботов. Техническая часть уже определена, хотя её воплощение займёт ещё достаточно времени, а вот с программой пока всё не так хорошо. У нас есть образцы из прошлого, но с их переработкой возникли некоторые трудности из-за языка.

— Вышедший из употребления язык? — с пониманием спросил Эндрю.

— Да. Я недостаточно хорошо знаю его, чтобы правильно перевести на что-то более актуальное.

— Не велика проблема! Я могу это сделать!

Она с недоверием покосилась на Эндрю, который минуту назад на всё возмущался и прятался у неё за спиной, а теперь чуть ли не светился от уверенности и… Азарта, любопытства, интереса? Какой же богатый на эмоции парнишка оказался.

— Такой энтузиазм, но всё же… Слушай, я хотя бы представляю, что должно получаться, а тебе не в своей области будет…

— Смотря что считать областью! — перебил её Эндрю. — Да, программы для таких роботов — не моя тема, зато в своё время я очень заинтересовался языками. И если говорить просто о переводе, то с этим я управлюсь точно быстрее тебя.