— Погода в этом районе как в пустыне. Резкие перепады температур. Днем жарко — вечером холодно, плюс как войдем в здание — там мощные кондиционеры. Можно замерзнуть как цуцык. Так что по дороге туда, придется немного перетерпеть жару.
Наконец, когда вроде бы все было улажено, и мы вышли, Лина не выглядела так, будто жутко опаздывала. Похоже, время у нас еще есть? Она рассчитала маршрут заранее или решила, что раз мы нормально не выспались — можно не торопиться и опоздать к началу? Как всегда — ее мысли трудновато понять.
Мы прошли от входа метров двести, когда Лина зарулила куда-то в бок, уйдя с главной улицы, там она нашла торговый автомат, который видимо, нашла заранее, где купила нам обоим по бутылке спортивного напитка ядовитого синего цвета и банку консервированного супа с красными бобами.
— Это такой намек, что нам стоит пожениться? — попытался пошутить я, но видимо зря, Лина сейчас полностью настроена на дело и не будет отвлекаться на подобное, даже мысли о свадьбе ее не заботили.
— Три дня будет идти фестиваль, на четвертый, если так сильно будешь хотеть — оформим брак — меланхолично ответила она, делая большой глоток супа из банки — жуй давай, чего опять смотришь? У нас не было завтрака нормального, а силы нужны. Я не смогу вытягивать энергию из батарейки (то есть меня), если у нее нулевой заряд — она неправильно поняла мое молчание, решив, что я не одобряю выбранное меню — в спортивном напитке много солей и электролитов, поможет не помереть от обезвоживания. В бобах много белков и углеводов, они сладкие и вкусные, питательные, и при этом полноценный обед в одной небольшой банке.
— Красные бобы готовят на помолвки и свадьбы… — устало пояснил я шутку, которая стала совершенно не смешной, раз ее пришлось объяснить вслух.
— Я знаю. Прости, но я сейчас немного занята тем, чтобы выжить, не до юмора.
— Ты явно утрируешь. Это просто ярмарка с дурацкими додзинси. Хватит говорить о ней так, будто мы идем на рейд-босса! Причем мы даже не участники! Мы продавцы! Значит, избежим давки и прочего.
— Примерно тысячу человек каждый год госпитализируют, некоторые отдают жизнь за свое увлечение, понимаешь? Это очень опасное мероприятие. А ты относишься к делу, спустя рукава. Пройти на комикет, это не очередь в кинотеатр отстоять. Комикет — это война! Это ад! Я повторяю это раз за разом, а ты все пропускаешь мимо ушей!
— А чего же его не закроют, если это место такое опасное? — мне надоели ее нотации, так что я решил ответить довольно грубо.
— Да потому что число пострадавших это примерно 0.1–0.2 % от числа посетителей. Ты понимаешь, какой зерг-раш пройдет рядом с нами? И это только случаи госпитализации, сколько синяков, переломв, вывихов и отдавленных ног? Сколько кошельков, мобилок и вещей было потеряно или украдено? А сколько мужчин было облапано!?
— А? Мужчин?
— Ну да. Сюда стекается и куча женщин, большая их часть хикуют и придя сюда они первый раз за год мужика живого видят! Ты хоть представляешь, что происходит дальше?
— Сбор материала для вдохновения на новые порно-фанфики?
— Вот именно!
— Но ты ведь меня защитишь, так? — спросил я с веселой улыбкой, и Лина обняла меня за талию, приняв шутку за серьезный вопрос, и ответила с суровым взглядом:
— Конечно, только не отходи от меня далеко, или эти голодные самки растерзают тебя.
Я немного точнее осознал масштабы мероприятия, но все еще сохранял спокойствие. В конце концов, я же буду сидеть за прилавком и большая часть неприятностей (во всех смыслах) пройдет мимо меня
Глава 2 Комикет 1-й день. Путь
1.2
Бутылка замерзшей воды под верхней одеждой приятно охлаждала кожу, но со временем, чем больше мы шли, тем жарче было вокруг. Бетон едва ли не плавился под ногами, и подошва кроссовок неприятно чпокала, прилипая к поверхности раскаленного асфальта. Выйдя из гостиницы с посредственным, но все же кондеем, я, наконец, в полной мере осознал, жуткую бушующую силу природы.
Мы шли по широкой дуге, хотя целая толпа отаку которая сперва текла с нами в одном направлении — изменила маршрут и пошла прямо, когда мы обогнули улицу и миновали станцию метро.
— А нам точно сюда? Эти ребятки выглядели так, будто знают, куда надо идти — я конечно не сомневался в кузине, но может она заблудилась?
— Дальше будет станция метро, а мы ее обогнем. В эти три дня, пока идет фестиваль, лучше обходить кругом минимум две ближайшие станции, там такая давка и толпень, что проще будет потратить полчаса и обойти, чем идти со скоростью черепахи до цели.
Я пожал плечами, решив положиться на ее опыт.
Кстати, я помнил то зловещее предупреждение кузины, и, осмотрев толпу миновавшую нас заметив в ней не только мужчин, но там были и женщины, не особо много, примерно пятая часть или около того.
— Ты не шутила, так все это отакунство привлекает не только мужчин, но и женщин? Странно… — Ну, спасибо… — фыркнула она.
— Я не к тому, что ты не женщина, ты еще какая женщина… просто я думал, ты как белая ворона… ну, в смысле, редкий зверь.
— Я понимаю, что ты пытаешься сделать, но лучше прекрати. Твои комплименты ранят прямо в сердце!
— Просто удивился, вот и все.
— Большая часть этих женщин — фудзёси. Их довольно много, но они не подходят для отношений с нормальными людьми, лучше избегай их, они все извращенки.
— Чья бы корова мычала… — Я извращена в правильном смысле, а они просто помешанные! Никаких здоровых отношений с такими не построить. В природе важен баланс, это касается и приобщения к культуре. На пути становления человеком культуры — некоторые сворачивают на опасную колею…Я не знал — это ревность в ней говорила или забота? Или нежелание меня делить с другими, но я и не собирался бегать за юбками… джинсами, тех фудзёси, на каком-то инстинктивном уровне понимая, что они врятли подходят для нормальных отношений. Одной отаку в нашей семье определенно хватит.
В общем, после столь познавательного разговора, мы пошли дальше, и минут десять помалкивали, пока Лина не решила почитать мне лекцию про историю Токио, она серьезно вжилась в образ жителя столицы, поучающая кривозубого крестьянина из Осаки, который еще вчера щи лаптем хлебал, а сегодня приехал в Токио и словно оказался в ином мире.
— Вот тут раньше были лотки с электроникой, и всякими запчастями, а еще тут продались самые редкие в мире болты, когда-то они были очень популярными, но сейчас такие ищут только спятившие старые маразматики, которым срочно надо починить тостер или что-то подобное.
В какой-то момент мы дошли до выхода со станции Окачимачи, и я поразился рой муравьев, то есть отаку, которые хлынули из дверей, когда мы обогнули это место и свернули на торговую улицу Амэёко. Похоже, Лина была права и, пойдя такой дорогой, мы реально смогли обогнуть основную массу людских толп.
Сама же кузина едва скрывала улыбку, словно говоря — «и кто в итоге оказался прав?» Мы дошли до банкомата, и Лина сняла примерно десять тысяч йен, убрав купюры в кошелек, оставив только пару бумажек в руках.
— Не видел, чтобы ты снимала столько налички разом. Ты же все время картой платила? Ну, кроме совсем уж мелочей.
— Вокруг здания фестиваля нет банкоматов, там практически негде снять деньги и тем более разменять крупные суммы, а нам нужно много налички под сдачу и размен, да и я хотела сама пройтись по зданию и купить пару работ.
— А чего не поставят?
— Потому что люди — идиоты. Все ломануться снимать и менять деньги в последний момент, и будет очередь внутри очереди.
Приведя убедительный аргумент, она пошла дальше, купив пару пачек какого-то арахиса в шоколаде, или что-то подобное и протянула пачку мне:
— Вот, попробуй. Вкусная штука и сладкая такая… — Ну да… закуска была даже скорее приторно-сладкая, но я с утра ел только банку консервированного супа, так что был рад любой пище.
— Эта улица знаменита своими торговыми палатками, продающими сладости, хотя большая их часть еще закрыта в такую рань.
