Пролог

– … И что ты думаешь, он сделал, Мухаммед?.. Сбежал. Да, мать твою, опять! Прямо у меня из-под носа и сбежал!

С пеной у рта бранился шеф полиции, не жалея голосовых связок, а также ушей важного гостя, прибывшего из Нью-Йорка.

– Вот незадача с этим паршивцем! Хоть на цепь в следующий раз сажай! В следующий раз… Следующий…А представится ли вообще этот «следующий раз»?

Шеф полиции импульсивно жестикулировал, выплескивая из своего рыхлого, пухлого, приземистого тельца досаду вперемешку с необузданным гневом и бранью проигравшего. А иначе он уже просто не мог реагировать на постоянные неудачи.

Нервы шефа сдали к чертям, самообладание укатилось в тартарары. Ведь несокрушимая проблема с отловом бандита-одиночки вот уже на протяжении нескольких месяцев стояла ему поперек горла.

– Появится ли возможность наконец схватить этого отморозка, дожать по максимуму и упрятать за решетку навсегда, или меня уволят быстрее, чем выйду на его след снова? – шеф опять задал себе один и тот же вопрос, который задавал каждый раз и который за столь долгое время стал для него риторическим.

Важный гость из Нью-Йорка, задумчиво перебирая пальцами и скрупулезно обдумывая ситуацию, молча слушал шефа.

Шеф не скрывал даже перед своими, что за несколько месяцев стал бессилен в данном вопросе. Ему ничего не оставалось, кроме как обратиться к своему давнему знакомому, Президенту «Октагона Ярости», известной и глубоко уважаемой личности не только в высшем обществе, но и в криминальных кругах. От безвыходности конечно же, шеф полиции вознамерился упросить Президента «Октагона Ярости», чтобы тот подключил другие, более серьезные связи для поимки беглеца.

– Вновь и вновь ускользает от меня. Опять и опять обводит вокруг пальца. Вот уж который раз одно то же, представь себе. В наручниках сбежал, из одиночной камеры, из-под усиленной охраны.

Шеф, изрядно поседевший после последнего, всколыхнувшего все СМИ инцидента в его полицейском участке, не переставал сетовать на собственную невезучесть. Тем самым подводя к тому, ради чего и попросил важного гостя в срочном порядке прибыть из другого конца страны.

– На нем столько преступлений висит! Прямо нонсенс, как ему удается находиться на свободе! Как его вообще, такого подонка, планета носит! И никто его не сдает, главное… Вообще никто ни слова о нем, ни полуслова! Ни один из его знакомых не решается пойти против! Даже под пытками не раскалываются, паразиты!

Шеф налил себе воды, смочил пересохшее горло и уставился на гостя в ожидании судьбоносной реплики.

Президент «Октагона ярости», по мнению шефа, после его жарких словесных стараний, просто обязан был дать согласие на отлов беглеца.

Успешный результат этих манипуляций принесет шефу немалую похвалу от вышестоящих. Ведь до оскомины честный, яро презирающий коррупцию во всех ее проявлениях шеф рассчитывал, как минимум, на баснословную премию. Но он бы не отказался и от заоблачного повышения по карьерной лестнице. Если бы ему настоятельно предложили это повышение, конечно же…

– Счастливчик твой беглец, что тут добавишь. – Президент «Октагона» лениво покивал в ответ. – Полагаю, дело в его отточенной смекалке и безупречном нюхе на неприятности, если, как ты утверждаешь, он и впрямь действует в одиночку.

– Какая смекалка? Какой нюх? Да отморозок он! Самый обыкновенный отморозок. Шпана шпаной. И напарников у него нет и не было. С ним никто не может сработаться. Вот вообще никто, представь. Психопат потому что.

– Звучит интригующе. Впечатляет, правда. Я заинтересован. – Президент «Октагона» прокашлялся в руку. – Твой хулиганчик психопат, еще и телепат вдобавок. У него есть способности гадалки?

– Шутишь, да? Вот мне совсем не до шуток. Знаешь, сколько этому, как ты выразился, хулиганчику? Ни за что не догадаешься.

– Тридцать?

– Нет, семнадцать. Ему семнадцать, представь себе. А мне пятьдесят шесть. И за все годы работы, я впервые вижу такое. Он не далеко не хулиганчик, он исчадие ада. Сущее зло в лице мальчишки. Уложил в рукопашную трех полицейских. Все трое с переломами за то, что остановили на улице и спросили документы. Потом этот хулиганчик с боем был доставлен в участок, посажен под усиленную охрану, чуть ли не на цепь посажен, представь. Но спустя час он снова умудрился бежать, на сей раз вместе с табельным оружием и моим личным секретарем в заложниках. Разве может рядовой семнадцатилетний хули ганчик сотворить такое?

– Наркоман?

– Не употребляет. По крайней мере, не был замечен.

– А может он, это… Одержимый? Ну знаешь, бесами всякими, демонами. – Президент «Октагона» демонстративно покрутил у виска. – У некоторых верующих есть поверье, что зло способно вселиться в тело любого человека. Может он один из этих, помешанных на религии?

– Да он сам по себе такой. Бесятина. Шайтан в чистом виде.

– Хм, Шайтан? Понятно… – Президент «Октагона» едва сдерживался, чтобы не расхохотаться при шефе. Ведь шеф в упор не замечает, что над ним стебутся все жестче и жестче.

– Сам-то какой из себя, амбал здоровенный, выше меня на две головы, а в любую щель, как мышь просачивается. Да что там маленькая щель, он и сквозь стены горазд проходить, в чем я успел убедиться!

– Этот парень невероятно силен, не по годам развит, рисковый, дерзкий. И драться умеет, говоришь? Троих взрослых мужиков переломал? Голыми руками их, вооруженных профи? Ну и ну…

– Уникальный случай, я тебя уверяю.

– Высок, хорошо сложен, говоришь? Я бы хотел себе такого бойца-удальца. – Президент «Октагона» всерьез заинтересовался беглецом. Более того, даже подумывал обменяться с шефом на кого-нибудь другого, кого тот тоже долго разыскивает. – И много он натворил?

– Да не то слово. Не выйдет вообще. То есть выйдет, но не в этой жизни. Светит ему лет триста по нашим законам.

– М-м… Что у него из серьезного? Убил кого?

– Убийств не было. Пока что не было. Но есть тяжкие телесные в ассортименте, также неоднократные нападения на сотрудников полиции и других структур, и масса всего другого по мелочи. Секретаршу мою он похитил и держит в заложниках, и неизвестно, когда собирается возвращает. Если вообще собирается.

– Молодая, красивая?

– Студентка по обмену, приехала к нам недавно. Славяночка. На личико прелесть. Фигура модели.

– Хах, влюбился паренек в твою секретаршу, вот и забрал ее с собой. Поиграется и вернет, не переживай.

– Сомневаюсь, что она вернется целой. Не удивлюсь, если он решит подкидывать ее по кусочкам, то к нам под дверь, то к ее семье. Ну так, ради мести мне. Так что да, статей на него накопилось. Насобирал он много. Нахватал как собака блох. Он понимает это, потому и находит лазейки даже из самой безвыходной ситуации.

– Ты прав. Бедняга Шайтан, по глупости нахватал себе аж на три пожизненных срока. Еще и влюбился не в ту, несчастный. – Президент «Октагона» был вынужден согласиться со словами шефа, но на свой манер, не без сарказма. – Этому парню наверняка нечего терять с такими-то стражами закона. Откуда он взялся, такой невероятный?

– «Мактуб» его дом. Около года назад был завезен в Чикаго по особому заказу Чикагской мафии. Только приобрели они себе не рекрута в наемники, обученного по всем канонам, как обещалось. А неразрешимых забот, которые теперь перешли ко мне.

– Даже так? – все больше умилялся Президент «Октагона ярости», сдержанно кивая. – Этот парень – абитуриент «Мактуба», привезен под заказ и абсолютно не подчиняется хозяевам? Непокорный воспитанник «Мактуб». Очень любопытно, очень. Даже мафия была не в силах усмирить его характер?

Шеф полиции сел за свой рабочий стол, напротив Президента «Октагона».

– Не смогла. С тех пор, как его выперли оттуда за беспредел и отправили на вольные хлеба прямиком в мой район, покоя совсем не стало. Как кость в горле у меня стоит. Ни дня не прошло, чтоб я о нем не думал. Ты поможешь?