Однако чаще всего взгляд Эрлинга перемещался в другую часть зала – туда, где стояла Кайя. Кровельщик Йоханнес, наверняка тоже уставший после долгих поисков Инги, стоял посреди человеческого мoря, как скала , на полголовы возвышаясь над остальными горожанами, и крепко держал старшую дочь за руку. Эрлинг в который раз подивился тому, насколько непохожи они между собой: высокий, массивный, черноволосый и разноглазый Йоханнес, уроженец южного Вальденхейма, и стройная,изящная голубоглазая Кайя с волосами цвета топленой карамели, которая едва доставала отцу макушкой до плеча. Казалось, она даже пахнет чем-то нежным и сладким – не то карамелью, не то заморским изюмом… Запах волос Кайи защекотал у него в носу, будто она находилась совсем рядом.

   Вопреки его ожиданиям, Йoханнес не подходил к будущим родственникам, чтобы выразить поддержку, стоял в стороне. Бледная Кайя, словно почувствовав взгляд Эрлинга, повернула голову и тоскливо посмотрела ему в глаза. Он тут же растворился в ее взгляде, позабыв обо всем: о пропавшей Инге, о том, как продрог сегодня в реке, о том, что эта девушка с карамельными волoсами – чужая невеста…

   Влюбился, понял Эрлинг. Влюбился, как юнец, безо всякой на то причины, влюбился вопреки всем доводам рассудка, и больше всего на свете ему хотелось сейчас стоять рядом с ней и вот так же крепко держать ее за руку, как держал ее отец. Смотреть ей в глаза, защищать от невзгод, ловить улыбку на ее губах, вместе растить детей...

   Вызвали Штефана,и все взгляды вновь обратились к помосту. Сын старосты прищурился, надменно вскинул кудрявую голову, прошел к высокой стойке, у которой опрашивали свидетелей. По залу прокатился восхищенный девичий шепот, вызвав у Эрлинга неосознанную зависть. Да уж, этот смазливый сердцеед умел нравиться женщинам, и Кайя наверняка не исключение. Эрлинг вздохнул. Наплачется с ним бедняжка, ох, наплачется…

   – Господин Штефан, прошу вас рассказать нам еще раз, когда и при каких обстоятельствах вы в последний раз видели Ингу Талле, – четко проговаривая каждое слово, попросил господин Виго Гунтер, старший городской дознаватель.

   В зале слушаний мгновенно воцарилась звенящая тишина.

   – Вчера вечером, после гуляний, когда пошел ее провожать.

   – Где вы расстались?

   – В посадке, у начала оврага.

   – Когда это случилось?

   – Задолго до того, как пропели первые петухи.

   – Она ушла одна?

   – Одна, господин дознаватель.

   – Пoчему же вы не проводили ее, как собирались?

   Взгляд Штефана забегал, скользнул по залу, остановился на ком-то и вновь стал надменным, как у наследного принца.

   – В пути мы повздорили,и потому Инга расхотела, чтобы я ее провожал.

   – И что же вы делали дальше?

   – Пошел домой, – после некоторой заминки ответил Штефан, вновь бросив взгляд в глубину зала.

   – Конюх и стряпуха, прислуживающие в доме господина старосты, во время утреннего опроса сказали, что вы явились домой в аккурат между первыми и вторыми петухами. Сегодня, как все мы слышали, они подтвердили свои слова. Слишком много времени, чтобы добраться от посадки до вашего дома. Где вы находились все это время, господин Хорн?

   Штефан скрипнул зубами и вновь бросил обеспокоенный взгляд на зал.

   – Провожал домой другую девушку.

   По толпе горожан прокатился возбужденный рoпот,и все гoловы, к неудовольствию Эрлинга, разом повернулись в сторону несчастной Кайи. Бледная, как молоко, она наверняка ощутила на себе сочувствующие – а местами и злорадные – взгляды, но мужественно смотрела на Штефана, разве что теснее прижимаясь к плечу отца.

   – Какую девушку? - вкрадчиво поинтересовался дознаватель.

   – Не могу сказать, господин Гунтер. Мы были с ней вдвоем,и это может бросить тень на доброе имя этой честной девушки.

   В толпе вновь оживленно зашушукались, обсуждая нoвую пикантную подробность. Эрлинг лишь покачал головой. Разумеется, он не видел ничего предосудительного в том, что Штефан проводил какую-то девушку домой, вот только слишком уж много девушек оказалось вoзле него в тот вечер, и Кайе наверняка неприятно все это слышать.

   – И все же вам придется назвать имя этой девушки, господин Хорн, - мягко, но как-то зловеще произнес дознаватель. – Вы ведь понимаете, чем рискуете? Инга Талле пропала после того, как вас видели с ней в последний раз. Да,тело не найдено, и пока никто не вправе обвинять вас в убийстве, но, боюсь, мне придется передать материалы со слушания в суд Декры,и кто знает, какое решение там примут, если у вас не найдется свидетеля.

   – Найдется! – раздался из зала дрожащий девичий голос. - Штефан был со мной все это время.

   Общий ропот рассыпался на разрозненные ахи и вздохи. Эрлинг с любопытством проводил взглядом девицу, заявившую такое: та нерешительно вышла к помосту и встала рядом со Штефаном,испуганно глядя то на него, то на дознавателя. Эту девушку Эрлинг узнал сразу: Дагмар, дочь аптекарши Марики. Злые языки поговаривали, что Марика, приехавшая в Заводье много лет назад с ребенком на руках одна, без мужа, на самом деле прижила свою дочь невенчанной,и до сих пор некоторые горожане подчеркнуто сторонились их обеих. Дагмар была всего на год младше Эрлинга и, несмотря на миловидную внешность, до сих пор не сумела найти себе жениха.

   — Назовите свое имя, – потребовал дознаватель.

   – Дагмар Нидриге, - произнесла она тихим, дрожащим от волнения голосом.

   В зале мгновенно воцарилась тишина: публика явно не ожидала такого поворота событий и уҗе предвкушала любопытное действо, которое можно будет вволю обсуждать в ближайшие несколько недель.

   – Так что же вы видели, госпожа Дагмар? – елейно переспросил господин Гунтер. - Расскажите нам.

   – Я возвращалась домой с гуляний, – чуть слышно ответила та, не отваживаясь поднять взгляд на дознавателя. - И увидела Штефана и Ингу в поcадке.

   – Вы возвращались домой одна? - прищурившись, уточнил господин Гунтер.

   – Да, - еще тише сказала Дагмар, покосившись на мать.

   – Почему не в компании подруг?

   – У меня нет подруг, господин.

   – А почему вы шли через посадку, а не напрямик к своему дому?

   Дагмар испуганно вытаращила на дознавателя глаза и несколько раз моргнула, будтo готовая вот-вот расплакаться.

   — Не хотела идти в толпе, - наконец произнесла она.

   — Ну, предположим, - недоверчиво протянул дознаватель. – Что случилось потом, когда вы встретили Ингу и господина Хoрна?

   – Штефан предложил мне пойти с ними, а Инга обиделась на него из-за этого и сказала , что в таком случае пойдет одна.

   – И что на это ответил господин Хорн?

   – Попросил ее одуматься, но она не послушалась и ушла.

   – А что сделали вы?

   – Мы отправились через посадку в сторону дороги, к мoему дому.

   – Что же вы делали дальше?

   – Дальше… – Дагмар сглотнула и испуганно взглянула на дознавателя. – Мы…

   – Я вас не слышу, милочка.

   – Мы заговорились, зашли к нам во двор и ещё некоторое время… беседовали вместе, – произнесла она совсем тихо.

   Среди публики вновь прокатился ропот, женщины зашептались между собой, нетерпеливо смакуя новые подробности. Дагмар стушевалась еще больше, заалела щеками, обхватила себя руками за плечи.

   – Сколько времени вы беседовали? – вкрадчиво уточнил дознаватель.

   – Точно не могу сказать, господин Гунтер, – пролепетала она. - Но когда я вошла в дом, перед тем, как заснуть, услышала пение вторых петухов.

   – Хм. - Дознаватель задумчиво коснулся пальцами подбородка. - Как я могу знать, что вы не лжете?

   – Моя девочка не лжет, господин Гунтер, - раздался из зала другой женский голос, и горожане дружно повернули головы к говорившей. Эрлинг узнал голос матери Дагмар, аптекарши Марики. – Она говорит чистую правду. В тот вечер я никак не могла заснуть, беспокоилась о своей дочери, а потому постоянно выглядывала в окошко, дожидаясь ее с гуляний. Я видела, как Дагмар и господин Штефан прошли к нам во двор – это определенно было после первых петухов, но задолго до вторых. Также я слышала , как они шептались во дворе, сидя на лавочке,и уснула только после того, как Дагмар вернулась в дом. Она думала , что я сплю, а я не стала ее бранить. Господин Штефан – порядочный человек,такой ни за что не обидел бы беззащитную девушку.